Вокруг Света - Журнал «Вокруг Света» №08 за 1995 год Страница 18

Забавным было прощание Петра с Англией. Вильгельм III, король Англии, подарил ему 24-пушечную яхту, скорее как образец высочайшей судостроительной технологии, а также дубовый гроб как эталон для погребальных дел мастеров. С Петром находился, среди прочих любимцев, и Лукьян Верещагин — мастер-судостроитель. Позднее он был назначен «форш-мейстером» — начальником всех государственных корабельных лесов. Именно с его подачи появились знаменитые указы Петра I «О неделании дубовых гробов» и «О нерублении доброго леса на дрова», чтобы сохранить ценную древесину для новых кораблей. Так что учение в Англии пошло впрок, и англичанам не удалось загнать в гроб Российский флот. А хотелось, хотя виду никто не подавал...

VI. Желаемая морская крепость получена...

Укрепив бастионы обретенного Азова, Петр I мечтал о строительстве крепостей по всем правилам фортификации. Он предпринимает поездку за границу не только для учебы, но и для сравнения уровня знаний, получаемых от приезжих иноземцев, с положением дел у них самих. Петр не скрывал, к примеру, своего разочарования голландцами: «Они не умеют всего на чертежах показать; тогда дело стало противно, чтоб такой дальний путь для сего воспринял, а желательного конца не достиг». Только Англия утешила русского царя. Здесь он познал «чертежное корабельное искусство» и нанял ученых и инженеров для организации в России инженерного образования, необходимого в мореходстве и фортификации.

Первое поражение под Нарвой в начавшейся в 1700 году войне со Швецией не смутило Петра. Шведы, потрясая мир своим могуществом, осмелились даже напасть на Архангельск и тем подвигли русского царя к более решительным действиям. Петр отправляется в 1702 году на Север. Теперь с совершенно иной целью: он решает ударить по шведскому флоту с самой неожиданной стороны.

Укрепив Новодвинскую крепость, царь на нанятых судах и новых фрегатах — «Св.Дух» и «Курьер» отправляется в Онежский залив. Здесь, у селения Нюхча он приказал прорубить просеку, чтобы переволочь корабли в Онежское озеро. 95-верстная «Государева дорога», проложенная на костях согнанных сюда тысяч людей, стала мрачным прологом Беломорканала, соединившего Белое и Балтийское моря. Морские силы и осадные войска достигли Ладоги у истока Невы и штурмом овладели крепостью Нотебург. 12 октября 1702 года старинный русский Орешек был освобожден после 90-летнего шведского владычества. Вновь обретенную крепость назвали Ключ-город — Шлиссельбург, и отличившийся при штурме Александр Меншиков становится его губернатором.

В зиму, когда на Олонецкой верфи закладывались первые корабли Балтийского флота, Петр снова отправляется в Воронеж — завершать строительство Азовского флота, как предписывал «приговор» Думы. Он проверяет работу английского инженера Джона Перри, нанятого для постройки на реке Воронеж доков, что позволило бы закладывать большие корабли. Петр с привычной ему свитой завернул и в бывший Путевой дворец. Здесь, стараниями Меншикова, теперь уже в подаренном ему имении, сооружена была «примерная немалая крепость» с пятью бастионами — Слышание, Обоняние, Видение, Осязание, Вкушение и тремя воротами — Воронежскими, Московскими, Шлиссельбургскими. Большой пруд на речке Ягодная Ряса имитировал море.

Петр I — Меншикову в Шлиссельбург, 3 февраля 1703 г.:

«Город по благословлении купно с больварками и воротами именовали Ораниенбург, о чем послал я чертеж при сем письме, и пили на первое — вино, на второе — галицкое, на третье — рейнское, на четвертое — пиво, на пятое — мед... Все добро, только дай, дай, дай Боже, видеть Вас в радости. Петр».

Так, по капризу Петра, село Становая Слобода превратилось в Ораниенбург — «Апельсиновый город». Позднее он стал уездным городом Раненбург Рязанской губернии. Пристрастие царя к цитрусовым породило в 1717 году еще один город во владениях Меншикова — Ораниенбаум, под Петербургом. В 1948 году в разгар борьбы с космополитизмом оба города получили новые названия: Чаплыгин и Ломоносов... И только недавно этим городам вернули прежние имена.

Между делом Петр проверил ход работ на строительстве Ивановского канала. 34 шлюза на водоразделе Воронежа и Москвы-реки вскоре соединили-таки через Дон и Оку Азовское море с Каспием, выполнив функции так и не завершенного капитаном Джоном Перри Волго-Донского канала...

1 мая 1703 года русским войскам при поддержке кораблей удалось овладеть крепостью Ниеншанц в устье Охты. «Эта, самая желаемая морская крепость получена!», — воскликнул Петр. Недоставало всего лишь маленькой победы на море над вице-адмиралом Нуммерсом. И она пришла...

Повелев «Василью на Острове» — инженеру Василию Корчмину запереть пушками главное устье Невы, Петр и Меншиков на тридцати лодках пробрались Малой Невой к шведскому флоту и в абордажной схватке захватили 10-пушечный галиот «Гедан» и восьмипушечную шняву «Астрильд». Эта победа стала поводом для Петра увенчать себя и Меншикова голубыми лентами желанного ордена и отчеканить медаль «Небываемое — бывает».

Петр I — Федору Апраксину:

«Хоть и недостойны, однакож от господ фельдмаршала и адмирала мы с господином порутчиком (Меншиков) учинены Кавалерами Святого Андрея».

Наконец, 16 мая 1703 года на острове Янни-Сари (Заячьем) была заложена Санкт-Петербургская крепость, позже названная Петропавловской. Но царь понимал, новая крепость в дельте Невы не решит всех проблем борьбы со шведами и смело пускается в море к острову Ретуссари (Котлин), лежащему на пути к будущему Петербургу. Он лично промеряет фарватер и закладывает крепость Кроншлот. В следующем году, после взятия Тарту и Нарвы, наступает время и появляются возможности для строительства крупных линейных кораблей, способных сразиться со шведскими. Отсутствие достойной морской победы неослабно тревожило Петра...

Петр, считавший себя на службе, время от времени отличал себя сухопутными и морскими чинами. Так, после победы под Полтавой, увенчанный чином генерал-лейтенанта и шаутбенахта, Петр тем не менее просит именовать себя «корабельным контр-адмиралом».

Петр I — Федору Апраксину, адмиралу:

«Мне чин третьего флагмана объявили, которого еще не заслужил во оной службе, но молю Господа, дабы даровал оный чин також заслужить как и на сухом пути».

Даже в 1713 году, когда Петр стал полным генералом, он все еще контр-адмирал и с борта корабля пишет жене Екатерине: «...на степи пожалован во флагманы, а на море в генералы». Но последующие громкие победы на море привели к желаемому: Петр достиг высшего в своей карьере чина вице-адмирала — второго флагмана.

1 мая 1715 года в центре новой столицы на стапеле Адмиралтейства Петр спустил на воду свой третий по счету флагманский корабль — 64-пушечный, двухпалубный линкор «Ингерманланд» и поднял на фор-стеньге свой синий вице-адмиральский флаг с андреевским крестом в крыже. На этом корабле «адмирал синего флага» Петр Михайлов, он же император Петр I, находился во время военных кампаний 1715, 1718, 1719 и 1721 годов. Еще этот корабль был флагманом соединенного англо-голландско-датско-русского флота, плававшего на Балтике под штандартом Петра...

Усилиями Петра I и его соратников, неисчислимыми жертвами россиян всего за 30 лет царство бородатых крестьян превратилось в великую империю с новой столицей и с самым могучим на Балтике флотом. К 1721 году уже была превышена мощь шведского флота по числу корабельных орудий. Всего же за 30 лет было построено 111 линейных кораблей, 38 фрегатов, 60 бригантин, 67 галер и множество других судов. Новые крепости стали прочной опорой флоту на Балтийском море.

«Петр I, — доносил своему королю французский посол Кампредон, — один из северных государей в состоянии заставить уважать свой флаг...»

Василий Галенко, штурман дальнего плавания

К югу от мыса Ява. Часть III

Роман. Продолжение. Начало в №7/1995

Глава V

Полчаса спустя «Вирома», равномерно покачиваясь, двигалась на всех парах на юго-запад. Длинная узкая полоса Метсаны таяла по правому кормовому борту, постепенно растворяясь во мраке. Странно, но тайфун по-прежнему держался стороной и ураганный ветер не возвращался. Скорее всего, они шли в направлении шторма, сквозь который им рано или поздно было уготовано прорываться.

Приняв душ и с громадным трудом соскребя с себя остатки нефти, Николсон стоял на мостике у окна, беседуя со вторым помощником, когда к ним подошел капитан Файндхорн. Он слегка похлопал Николсона по плечу.

— Пойдемте на пару слов в мою каюту, мистер Николсон, если не возражаете. Вы ведь справитесь один, мистер Баррет?