Вокруг Света - Журнал «Вокруг Света» №04 за 1994 год Страница 18

У неспециалиста наверняка возникнет вопрос: неужели биология каких-то полипов настолько сложна? Сложна, да еще как. Взять, например, очень быстрый рост мандрепоровых кораллов. В результате длительных наблюдений Вирене удалось обнаружить тут секрет, причем весьма необычный. Дело в том, что внутри известкового скелета вместе с полипом живет зооксантелла, симбиотическая желтая водоросль. Основной продукт питания коралла — приносимый водой планктон, а «сожительница» подкармливает его продуктами своей жизнедеятельности. Поэтому в отличие от других полипов мандрепора высовывает свои «щупальца» из панциря не только ночью, но и днем, поскольку водоросли нужен свет. Так, помогая друг другу, они обеспечивают себе оптимальные условия существования.

Ныряя с аквалангом на мелководье, Танниклиф обратила внимание на одну странность: в густых зарослях кораллов кое-где встречались мертвые участки. Степень солености, чистота, прозрачность воды, дно — все вокруг было одинаковым. Так что причина гибели полипов оставалась загадкой. Помог раскрыть ее случай. Как-то раз, когда Вирена пробиралась среди мертвых коралловых ветвей, на нее бросилась черно-белая рыбка размером с ладонь. Она попыталась отогнать ее рукой, но та не отставала до тех пор, пока аквалангистка не покинула мертвый участок зарослей.

Странное поведение нападавшей, а это была ласточка, представительница семейства помацентровых, обитающего в тропических морях, заставило Танниклиф обратиться к ихтиологам. Но и они не смогли объяснить происшедшее, хотя и сообщили об одной любопытной особенности ласточек: все рыбки этого рода могут безбоязненно находиться между щупальцами актинии, хотя не имеют иммунитета против ее обжигающего яда. Просто при соприкосновении с ними актиния его не выпускает. Почему это происходит, неизвестно. Короче, вместо разгадки Вирена получила другую загадку.

Биолог решила специально понаблюдать за ласточками. Она отыскала место, где подверглась нападению маленькой рыбки, и убедилась, что хозяйка по-прежнему живет там и так же нелюбезно встречает всех гостей, независимо от их величины. На других мертвых участках тоже обитали ласточки и вели себя подобно первой. Изо дня в день следя за их жизнью, Вирена обнаружила удивительную вещь: рыбки то и дело подплывали к живым кораллам и откусывали высовывавшееся из панциря тело полипа. Со временем он погибал. А мертвый известковый скелет быстро обрастал водорослями, которыми питалась ласточка. Словом, рыбки действовали как заботливые садовники, выращивающие у себя подводные сады! Отсюда напрашивается важный практический вывод, пишет Танниклиф, который относится ко всем тропическим морям: чтобы бороться с коралловыми колониями и рифами в бухтах и проливах, нужно выпускать рыбок-ласточек.

Все эти исследования потребовали от Вирены Танниклиф немало упорства. Не раз, когда она возвращалась к коралловому рифу, то оказывалось, что за время ее отсутствия очередной ураган не оставил следов от «опытных» экземпляров и приходилось все начинать сначала. Да и храбрости для работы в коралловых лесах нужно немало, ибо в тропических морях акул, барракуд, мурен куда больше, чем ассистентов в университетских лабораториях. Но женщина-биолог намерена продолжать свой «роман» с коралловыми полипами, потому что уверена — они еще не раскрыли все свои тайны.

По материалам зарубежной печати подготовил С. Братцев

Мальтийский крест . Часть III

Окончание. Начало см. в № 2,3/1994.

Глава,

в которой Андрей узнает много нового

Ч уть свет Андрей уже был у Святого госпиталя. Обошел кругом, дивясь его громадности. Главный корпус — каменный блок под двускатной крышей с окнами в два яруса, растянулся шагов на двести!

Госпиталь жил будничной жизнью. Звякал колокол церковки. У главного входа толпились больные. На открытой кухне дымили печи с вмазанными в них котлами. Поварята резали кур, разделывали овечьи и козьи туши. У медного котла толпились люди с посохами и котомками. Толстый повар разливал в миски горячий суп.

«Паломники к Святым местам», — решил Андрей.

У «черных дверей» служители раздавали калекам и нищим старые костыли, одеяла, простыни, полотенца.

Месье Блондель встретил Андрея с понимающей улыбкой.

— Давно наблюдаю за вами. Рано встали? Не спалось?

— Не спалось, — признался Андрей.

— Хочу представить вас протомедикусу. От него зависит все.

Кабинет протомедикуса находился в соседнем небольшом здании. Навстречу им, отложив гусиное перо, поднялся из-за заваленного бумажными свитками стола человек средних лет с лицом аскета, в парике, с большим крестом на груди. Протомедикус Джузеппе Заммит, главный врач Мальты, рыцарь Ордена и священник, возглавлял медицинскую и санитарную службы острова, принимал экзамены на звания лекаря и хирурга, выдавал дипломы и лицензии. Им была основана в 1676 году Школа анатомии и хирургии, заложен Ботанический сад.

— Кандидат в нашу гильдию, о котором говорил вам, фра Заммит, — представил Андрея месье Блондель. — Жаждет выучиться на лекаря. Работал ассистентом у нашего коллеги Ремо в Московии. Надеюсь, этому не помешает то обстоятельство, что он греческого вероисповедания.

Заммит, глянув на Андрея, ответил легким кивком на его поклон.

— Не помешает. Мне ли рассказывать вам, что на галерах Ордена вечно не хватает лекарей и хирургов. Главное — надо любить свое дело.

— На «Глоръез» он зарекомендовал себя с самой лучшей стороны.

— И прекрасно! Зачислим его в нашу Школу. Положим

70 скуди (Двенадцать скуди равны 1 фунту стерлингов.) в год. Практика — в Госпитале и на галерах. Вы будете его шефом.

— Разумеется, фра Заммит.

— Через два года, после экзамена, выдадим аттестат. — Заммит поднялся из-за стола. — У меня сейчас обход. Можете присоединиться.

Протомедикуса уже ждали лекари, хирурги и аптекари. Следом за ними вступил в верхнюю палату и Андрей. Главная верхняя палата растянулась на всю длину Госпиталя. По ней могли бы свободно двигаться, взяв друг друга под руки, двенадцать человек! Высоченные потолки. Мраморные полы. Вдоль обеих стен между окон — ряды коек. На каждой койке один больной, и у каждого свой матрац, свое одеяло с вышитым на нем мальтийским крестом. У изголовий таблички с предписаниями врачей. Рядом табуреты с миской и салфеткой.

А месье Ремо говорил, что даже в лечебницах Парижа на койку приходится по два-три человека!

Заммит расспрашивал больных, как они чувствуют себя, назначал лекарства, давал разрешение подниматься с постели. Его распоряжения и рецепты записывали на латыни писари и аптекари.

Рабы-христиане и турки собирали посуду после завтрака, и Андрей поразился в очередной раз — тарелки-то серебряные! Обидно было вспомнить о русском лазарете под Азовом. Больные и раненые лежали чуть не на голой земле. Теснота. Грязища. Оттого и умирали многие.

В палате для мусульман, схизматов-греков и протестантов Андрей увидел Степана. Перекинулся с ним парой слов.

— Кормят отменно, — признал казак. — Не верится даже после галерских-то гнилых сухарей. Скорей бы рука зажила. Иван обещался пристроить к делу.

— К какому делу?

— После скажу. Не сглазить бы.

Вместе с протомедикусом и его свитой Андрей спустился в подземные палаты. Там содержались душевнобольные и галерники.

Закончив обход, Заммит направился в большой порт. Там на одном из прибывших кораблей были обнаружены больные галерной лихорадкой — тифом. Месье Блондель сказал:

— Ну вот. Поздравляю со вступлением в нашу Школу, молодой человек.

— Спасибо, месье! Я так вам благодарен. Есть же на свете добрые люди...

Дни наполнились работой, учебой. Андрей помогал месье Блонделю принимать больных, распределять их по палатам.

Дел сразу же становилось больше, когда форт Сен-Эльмо громом пушек извещал о прибытии галер Ордена. Те приходили порой залитые кровью. Андрей тогда встречал кортеж носилок с ранеными — их доставляли из Большого порта по подземному переходу. Тяжело раненые вскоре оказывались в операционных залах. Им предлагали взять в рот губку, пропитанную настоем мака, и наступало забытье. Брались за свои ножи хирурги.

Перед самой операцией хирургические инструменты в Госпитале держали в кипящей воде. Андрей спрашивал:

— А зачем, месье Блондель? Кипятить железо что толку?

— По нашим наблюдениям, это делает операции менее болезненными, — объяснял лекарь.

У месье Блонделя свой взгляд на лечение огнестрельных ран.

— Многие почему-то считают мушкетную пулю ядовитой. И, мол, вредное ее воздействие следует нейтрализовать раскаленным железом или кипящим маслом. Мой бог! Это же бесчеловечно! — рассуждал он. — Какая может быть ядовитость в пуле? Ее надобно просто удалить.