Николай Костомаров - Быт и нравы русского народа Страница 19

Для утирания носа русские носили платки, которые у зажиточных делались из тафты и отстрочивались золотой бахромой, но их хранили не в карманах, а в шапках, и когда сидели в гостях, то держали в руках шапку, а в ней платок. Впрочем, не считалось неприличным высморкаться и двумя пальцами, даже за столом, и потом обтереть руки о скатерть. Простонародье не знало носовых платков вовсе и не предполагало, чтобы они могли быть необходимы.

В довершение русского наряда люди знатные привешивали шпаги. Это право предоставлялось только служилым и тем, которые по своему происхождению его заслуживали, именно: боярам, окольничим, стольникам, иноземцам, начальным людям, дворянам и детям боярским; простолюдинам, посадским и крестьянам запрещалось ходить с оружием, зато и знатные, и незнатные не иначе выходили из домов, как с тростью или палкой, которая украшалась точеным набалдашником с вычеканенным наконечником. Набалдашник раскрашивался или окладывался перламутром. Посох служил эмблемой степенности и важности; от этого цари не иначе даже выходили из своих покоев, как с посохом.

Женские одежды, по свидетельству очевидцев, были похожи на мужские, тем более что последние вообще делались длинными. Но, однако, в одеждах двух полов были и особенности, так что можно было с первого взгляда отличить женщину издали. Не говоря уже о головных уборах, к самим одеждам, носившим те же названия, как у мужчин, прибавлялось слово «женский», например, женская шуба, женский опашень.

Женская рубаха была длинная, с длинными рукавами, цвета белого или красного: красные рубахи, как и у мужчин, считались нарядным бельем. К рукавам рубахи пристегивались запястья, вышитые золотом и украшенные жемчугами. Поверх рубашки надевался летник: одежда эта не была длинна и по крайней мере не доходила до пят, как это видно из кроильной книги, где на царицу Евдокию Лукьяновну полагается для длины летника аршин с тремя четвертями, тогда как длина другой одежды на ту же особу простирается до двух аршин с полувершком. Рукава его были так длинны, как целый летник, и чрезвычайно широки, например, до тринадцати вершков и даже до тридцати. Эти рукава назывались накапками: они вышивались золотом и унизывались жемчугом. Подол обшивался иной материей с золотой тесьмой, со шнурком и бахромой. Вдоль одежды на передней стороне делался разрез, который застегивался до самого горла, потому что приличие требовало, чтобы грудь женщины была застегнута как можно плотнее. Зимой летники подбивались мехом и назывались кортелями.

Душегрея (вид сзади)

Женщина в летнике. XVII в.

Принадлежность летника составляли вошвы, то есть вшитые места; но трудно решить, где именно они вшивались; некоторые полагали, что они пристегивались к рукавам, но так как они были очень широки, например, семнадцать вершков, то едва ли была возможность пришить их к рукавам или накапкам, которые были и без того широки. Если только они не одно и то же, что накапки, то, быть может, они накладывались на полы летника по обеим сторонам разреза, как нашивки на мужских кафтанах. Эти вошвы были всегда расцвечены и распещрены разными фигурами в виде листьев, трав, зверей и тому подобное.

Материи, из которых делались летники, у зажиточных были по большей части легкие, так, как для мужского зипуна, например, тафта, но иногда эти одежды делались также из тяжелых золототканых и сребротканых материй. На подкладку употребляли менее ценные материи, например, киндяки или дороги. Цвета их были различны. Упоминаются летники лазоревые, зеленые, желтые, но чаще всего червчатые. Чтобы иметь понятие о наружном виде этой одежды, приведем несколько примеров летников из богатой материи. Вот летник червчатого атласа, сотканного пополам с золотом; вошвы черного бархата с вышитыми узорами. Вот другой летник: он сделан из червчатой камки с серебряными и золотыми узорами, поочередно представляющими листья; вошвы к нему из червчатого бархата, расшитого канителью и трунцалом; подол из лазоревого атласа. Вот третий летник: он из материи сребротканой пополам с золотом, вошвы к нему черного бархата, с расшитыми по нему узорами. Вошвы чаще всего были другого цвета, чем сам летник, например: летник желтой камки, а вошвы к нему золотного бархата; летник полосатый, а вошвы черного бархата; летник червчатый, вошвы из синего аксамита. Небогатые женщины носили летник из зуфи, дорогов, киндяков, а вошвы расшивали шелками и цветной пряжей.

К летникам, как к мужским зипунам, пристегивалось шейное ожерелье. У женщин оно теснее прилегало к шее, чем у мужчин, и потому иностранцы находили его похожим на собачий ошейник. Оно состояло из тесьмы, очень часто черного цвета, вышитой золотом и унизанной жемчугом; к воротнику летника оно пристегивалось пуговками, обыкновенно числом до пяти.

Верхняя женская одежда была опашень, длинная одежда с частыми пуговицами от верху до низу; у богатых они были золотые или серебряные вызолоченные, у бедных оловянные. Эта одежда делалась из сукна, обыкновенно красных цветов; рукава были длинными до пят, но пониже плеча делались прорезы или проймы, сквозь которые свободно входила рука, а остальная часть рукава висела. Таким образом женщина могла показывать не только широкие накапки своего летника, но и запястья своей рубахи, шитые золотом. Вокруг шеи пристегивался широкий меховой, обычно бобровый, воротник, называемый ожерельем, круглой формы, покрывавший грудь, плечи и спину. По прорезу и по подолу опашни окаймлялись кусками другой материи, расшитыми шелками и золотом.

Сарафан

Боярыни в шапках. «Альбомъ Мейерберга. Виды и бытовыя картины Россiи XVII века»

Другой вид верхней женской одежды была телогрея. В подробности отличие покроя ее от опашня неизвестно; в плечах делалась она уже, к подолу шире; рукава были длинные с проймами, как в опашне, на краях этих рукавов пристегивалось запястье из другой материи, обыкновенно вышитое; подол окладывался (подпушался) широкой полосой другой материи, а разрез, который застегивался пуговицами, обыкновенно пятнадцатью, окаймлялся металлическим кружевом или же тесьмой, густо расшитой золотом. Телогреи были холодные и теплые, например на куницах или соболях.

Женские шубы отличались от мужских, ибо упоминается название женская шуба. Шуба, по-видимому, у женщин означала не всегда одно только меховое платье, потому что встречается название холодная шуба. Если летник в женском одеянии соответствовал зипуну в мужском, то опашень и телогрея соответствовали кафтану, а шуба означала вообще верхнюю накидную одежду. Кроме шубы, встречаются названия женских охабней, однорядок, ферязей, которые женщины носили с поясом; в других случаях эти верхние одежды вообще назывались шубы. Меховые женские шубы делались на соболе, куницах, лисицах, горностаях, белках, зайцах, смотря по состоянию, покрывались сукнами и шелковыми материями, как то: объярью, камкой, атласом, тафтой – цветов червчатого, желтого, зеленого и белого; последний цвет на женских шубах был в употреблении в XVI веке, но в XVII шубы покрывались часто цветными тканями с золотыми узорами. Сверху донизу спереди шел разрез; он застегивался пуговицами и окаймлялся кружевом металлическим, кованым или плетеным, либо шелковым, расшитым золотом и усаженным дробницами. Вдоль разреза по обеим сторонам делались нашивки с золотыми вышивками и с кистями, а по шее пристегивалось к шубе ожерелье из другого меха, например, шуба беличья или лисья, а ожерелье к ней бобровое. Рукава женских шуб украшались по краям кружевом, они отдельно снимались и хранились, переходя от матерей к дочерям, как фамильная драгоценность.

В торжественных случаях женщины надевали на обыкновенные свои платья богатую мантию, называемую по-русски подволокой или приволокой. Она делалась из шелковой материи, цвета червчатого, белого, но чаще всего из золотной или сребротканой, с вошвами (вероятно, вшитыми местами). Края этой мантии были с особенной нарядностью разукрашены золотым шитьем, жемчугом и драгоценными камнями; они пристегивались к подволоке и снимались, когда нужно было, и назывались подволочным запушьем. На голову замужние женщины надевали волосники или подубрусники: это были шапочки наподобие скуфьи из шелковой материи, нередко из золотной, делались с узлом, посредством которого можно было их суживать и расширять, и с ошибкой или оторочкой по краю; эти ошибки унизывались жемчугом и камнями и перешивались с одного волосника на другой и таким образом переходили из рода в род. Волосник играл большую роль в судьбе замужней женщины, ибо он был символом брачного состояния и составлял необходимую и главную принадлежность приданого. По понятиям века, для замужней женщины считалось и стыдом и грехом оставлять напоказ свои волосы: опростоволосить (открыть волосы) женщину было для нее большим бесчестьем. Скромная женщина боялась, чтобы даже члены семейства, исключая мужа, не увидали ее волос; а в Новгородской земле вошло было даже в обычай замужним женщинам брить себе волосы, но этот обычай не одобрялся Церковью. Правило скромности переходило в щегольство, и некоторые женщины, укрывая волосы под волосником, стягивали их так туго, что едва могли моргать глазами: это казалось им красиво. Поверх волосника накладывался платок, обыкновенно белый, и подвязывался под подбородок; его висячие концы густо усаживались жемчугом. Этот платок назывался убрусом. Это был обыкновенный домашний головной убор. Когда женщины выходили в церковь или в гости, то надевали кику: это была шапка с высокой плоскостью на лбу, называемой кичным челом; чело было разукрашено золотом, жемчугом и драгоценными камнями, а иногда все состояло из серебряного листа, подбитого материей. По бокам делались возвышения, называемые переперами, также разукрашенные; из-под них, ниже ушей, спадали жемчужные шнуры, числом около четырех или до шести на каждой стороне, и достигали плеч. Задняя часть кики делалась из плотной материи или соболиного или бобрового меха и называлась подзатыльник. По краю всей кики пристегивалась жемчужная бахрома, называемая поднизью. Третий род головного убора был кокошник, у богатых также обложенный жемчугом.