Федор Щербина - Кубанское казачество и его атаманы Страница 2

Как же все это совершилось? Как сложилось это движение русской народной жизни?

И в истории, и в народных воззрениях сохранились очень характерные указания на этот счет. И прежде, и теперь понятие о казаке русский народ распространял на более широкую область явлений, чем какую обнимало то же понятие у татар. С XVI века название «казак» употреблялось уже русскими в разных местностях нынешней России в том широком значении, какое придает ему народ и в настоящее время. Казаками называли в одних местах воинов, а в других просто свободных, гулящих людей. Так, в Малорусской Украине под именем казаков известны были люди исключительно военного сословия, освобожденные от всех повинностей, за исключением военной. В той части нынешней России, которая в XVI веке принадлежала литовскому княжеству, казаками именовали также воинов, но эти воины, кроме несения своих военных обязанностей, занимались промыслами и торговлей. На дальнем севере Московского государства, как это видно из исторических актов 1564 года, существовали «волостные» и «деревенские» казаки, имевшие свои хозяйственные обзаведения и не платившие тягла по особым платежным единицам – «обжам», как остальные земские люди; из позднейших исторических актов видно, что волостные и деревенские казаки не несли военной службы, но занимались возкою соли на особом исключительном праве. Тогда же, в конце XVI столетия, на нижней Волге и вообще в Приволжском крае различались двоякого рода казаки – военные люди и вольные, бродячие работники на судах, ставшие известными впоследствии под именем бурлаков. Так, в актах того времени «казаков», служивших на купеческих судах, воспрещалось «в стрельцы и казаки имати». В черноземной полосе России, в пределах нынешних Воронежской, Курской, Орловской и др. губерний, казаками именовались в XVII столетии и позже исключительно служилые военные люди. Здесь и в настоящее еще время остались в официальных документах названия «казачья слобода» и целые земельные общины, известные под именем «казачьих чинов» конных, полуконных и пеших. В Северной России, как напр., в Вологодской, Вятской и др. губерниях, и в некоторых местах Сибири казаками искони назывались, как продолжают и теперь называться, батраки, наемные рабочие. Вообще с понятием о казаке всегда соединялось понятие о вольнице в разных местах России, в особенности на юге ее. Такова была понизовая вольница; такими же были польские и малорусские гайдамаки (повстанческое движение на Правобережной Украине против гнета польских помещиков в XVIII в. – Прим. ред.).

Таким образом, судя по этим немногим, отрывочным фактам, во-первых, казачество было общераспространенным явлением на северо-востоке, юго-востоке, западе и на юге России, а во-вторых, казаками назывались и воины, и полувоенные люди, и просто вольнонаемные рабочие. Обе эти черты одинаково указывают на широкое значение казачества в жизни русского народа, начиная с XVI столетия и оканчивая нашим временем. На самом деле, с указанного столетия казаки начинают встречаться в Московской Руси, в Польше, в Литве, в Малорусской Украине (Окраине. – Прим. ред.) – запорожцы, малороссийские, слободские, острогожские, бугские, вознесенские, черноморские, дунайские и ново-азовские казаки; в Московской Украине – донцы, сибирские, уральские, гребенские, оренбургские, астраханские и др. казаки, на севере России и Сибири – вольнонаемные казаки по острожкам Строгановых и т. п. Охвативши почти всю нынешнюю Россию, казачество в разные исторические эпохи то усиливалось, то ослабевало, то просто заменялось тягловым (несущим «тягло» – т. е. облагаемым налогами в пользу государства. – Прим. ред.) населением, двигаясь в том направлении, в каком росла и ширилась Россия, постепенно заселявшая и ассимилировавшая ближайшие местности. Казаки, поэтому, вместе с военным знаменем всюду несли знамя мирной, хозяйственной колонизации. Этой почтенной двойственной ролью объясняется то обстоятельство, что казаками в разных местах России назывались и продолжают называться то воины, то вольные работники.

Итак, следовательно, возникновение русского казачества было прежде всего результатом приспособлений русской народности к международным в политическим условиям, господствовавшим на пространстве нынешней России в XVI столетии и до того времени. Подобными приспособлениями богата история и других народов. Позаимствовав формы и названия у татар, русские вложили в эти формы свое особое содержание, удержавши казачество до нашего времени, когда от многочисленного и могущественного татарского племени остались лишь немногие измельчавшие потомки. Русская история полна подвигами и заслугами казачества. Казаки, в союзе с Москвой, сломили татар, Польшу и Литву, казаками покорена Сибирь, казачьими костями и кровью усеяны и омыты все пограничные области России, казачьи войска сослужили великую службу в такие тяжелые времена, как 1812 и 1855 (Крымская война. – Прим. ред.) годы, и еще недавно те же казаки выполнили, наряду с русским солдатом, славную миссию освобождения от турецкого произвола одной из балканских народностей (болгар. – Прим. ред.). Но, что всего замечательнее, казак во все времена, при всевозможных обстоятельствах, под давлением самых неблагоприятных условий продолжал быть не только исправным воином, но и хозяином, колонизатором, представителем труда и гражданственности.

II. Запорожская Сечь и Донское казачество

Строго говоря, наиболее типичными выразителями казачества нужно считать две отрасли – запорожскую и донскую. История Запорожского и Донского казачеств заслуживает особого внимания как потому, что запорожцы и донцы создали самые оригинальные формы казачьей жизни и быта, так и потому, что оба эти вида казачества играли решающую роль в судьбах нынешнего Кубанского казачьего войска.

Итак, кто же были запорожцы и донцы? И чем они ознаменовали себя в истории?

Четыреста лет тому назад нынешний юг России был порубежной областью между поселениями русского народа и кочевьями разных татарских орд. Это была дикая и малообитаемая страна. Почти девственная природа, обилие речных вод, роскошная степная растительность, неисчерпаемые запасы рыбы в водах, достаточное количество и разнообразие степных зверей и птиц – все это одинаково манило и русских, и татар. Теплый климат и тучная почва делали легко обитаемой страну. Транзитное положение края между Русью, с одной стороны, и владениями турецкого султана с другой, сулило описываемой местности блестящее будущее. Вблизи два моря – Азовское и Черное, тянули, точно магнит, к своим берегам русского колонизатора. И вот, в этом-то богатом и манящем крае или, вернее, в борьбе за этот край было сложено столько русских голов, как, быть может, ни в какой другой местности России. Русский народ воспел эту борьбу в своих высоко поэтических песнях и былинах, история запечатлела на своих страницах подвиги и геройство казака, народные легенды хранят еще образы этого отдаленного и таинственного прошлого; но действительность была чрезвычайно суровой и тяжелой, исполненной военных бурь и треволнений, требовавшей кровавых жертв от казаков, осевших вдали от родины, в низовьях Днепра и Дона, двумя самостоятельными общинами, Запорожскою и Донскою.

Запорожское казачество возникло около половины XVI столетия. В исторических актах под 1568 годом находится прямое указание на Запорожскую Сечь как на самостоятельно существовавшую военную общину. Есть основание предполагать, что Сечь существовала уже за несколько десятков лет раньше упомянутого года. Во всяком случае, началом, если не возникновения Запорожской Сечи, то укрепления ее, в смысле более или менее законченной организации, можно считать вообще средину XVI века.

Вот что говорит в своем исследовании «Южная Русь и Казачество» известный историк Костомаров по поводу возникновения запорожского казачества: «Вероятно, образование Сечи совершилось не вдруг, а постепенно и возникло из рыболовов и звероловов, которые, как показывают акты конца XV и начала XVI веков, издавна имели обычай отправляться весною к порогам и за пороги Днепра, ловить там рыбу и зверей, а осенью возвращались в Украину и в украинских городах продавали свежую и просольную рыбу, и звериные шкуры. Условия пустынного края, куда отправлялись эти промышленники, были таковы, что они невольно должны были сделаться воинами. Занимаясь ловлей и солением рыбы, они каждую минуту могли ожидать нападения татар, и потому каждую минуту должны были быть готовыми отражать их. Такое положение делало их бодрыми, храбрыми и быстрыми. Переплывать днепровские пороги было дело трудное и опасное и приучало их делаться отважными мореходцами. Из промышленного товарищества неизбежно должно было образоваться рыцарское. Стали ходить за пороги на острова (в низовьях Днепра. – Прим. ред.) и в поле не только за рыбой и зверями, но и за военной добычей, нападали на татарские улусы, захватывали скот, лошадей, брали у побежденных конскую сбрую и вооружение. Была еще иная приманка для удальцов ходить на Низ. Из Турции чрез Очаков шел торговый путь в Московское государство; этим путем проходили купеческие караваны с товарами. Казаки нападали на них и расхищали везомое богатство. Возвращаясь с ним домой, они давали и другим повод покушаться на такой промысел. Украинскому населению пришлись по вкусу такие походы: число отправлявшихся весною на Низ с каждым годом увеличивалось. Те, которым нравилась одинокая бурлацкая жизнь, оставались в построенном укреплении зимовать; то была так называемая сирома, то есть серая голь, которой нечего было жалеть на родине и для которой жизнь была копейка во всякое время. Другие возвращались на Украину, но уже не хотели быть тем, чем судьба определила им быть до того времени, то есть нести мещанские и сельские повинности; они оставались и сами себя называли казаками»[1].