Константин Калбазов - Несгибаемый. Враг почти не виден Страница 2

— И как я полагаю, не больно-то усердно, — хмыкнул Петр.

— За усердие не скажу. Но если судить по материалам дела, вполне добросовестно. Увы. Но все против вас.

— И для чего вы сюда пришли?

— Поверьте, никто не смог бы добиться того, что сумел сделать я. Непредумышленное убийство и минимальный срок ссылки — это максимум, что вообще было возможно выжать из сложившейся ситуации. Я имею определенный вес и репутацию в адвокатской среде и именно поэтому пришел сейчас к вам. Я просто обязан предостеречь вас от подачи апелляции. Это приведет только к более суровому приговору.

— Заботитесь о своем добром имени, значит?

— Уже позаботился. Я вас предупредил и теперь умываю руки. Теперь никто не сможет сказать, что я бросил своего клиента на произвол судьбы и не боролся за его интересы до конца. А глупость клиента… Увы, но это только его глупость, и тут любой бессилен.

— То есть я сейчас совершаю глупость?

— Если продолжите борьбу, то да. Если последуете моему совету, то вам следует отписать в суд отказ от апелляции и как можно скорее отбыть к месту ссылки. В этом случае вы будете иметь возможность выбрать место пребывания. Не то чтобы выбор был столь уж велик, но все же.

— Я. Его. Не у-би-вал.

— И что самое поразительное, несмотря ни на что, я вам верю, — вполне серьезно ответил адвокат. — Но поделать ничего не могу. Разве что самолично передать подписанный вами отказ.

— Вы понимаете, что, как только приговор вступит в законную силу, меня лишат купечества и мой договор аренды на золотоносный участок тут же утратит силу? Причем без возмещения убытков. Я не женат, у меня нет компаньонов и наследников, так что участок получается бросовым.

— Разумеется, я это понимаю, — заверил адвокат.

— Хорошо. Поступим так. Мы с вами прямо здесь и сейчас подписываем договор, согласно которому вы становитесь моим компаньоном и получаете ровно пятьдесят процентов чистой прибыли, которую приносит прииск.

— То есть вы предлагаете мне половину прибыли с прииска, если я вытащу вас отсюда без последствий?

— Именно, — решительно тряхнул головой Петр.

— Н-да. Подобные предложения поступают лишь раз в жизни. Но, как бы это ни выглядело для меня соблазнительно, поделать я ничего не могу. Да-с. Я сделал все возможное и смею вас заверить — большего сделать не сможет никто. Могу вам посоветовать только одно. Перепродайте право аренды на ваш участок. До вступления приговора в законную силу вы вполне можете это сделать. — Ну а там уж как договоритесь. У вас есть на кого положиться?

— Ну, я бы не сказал, что так уж уверен в этом человеке.

— Тот самый купец, из-за которого все и началось?

— Вообще-то глупо в случившемся винить его. У нас, почитай, все купечество такое. Просто нашла коса на камень, вот и все. Кстати, Аркадий Петрович, а отчего бы вам не перекупить права аренды?

— Мне? — искренне удивился адвокат. — Кхм… Видите ли, Петр Викторович, я тщеславен, что есть, то есть, но не алчен. Отправляться за золотом, сменив удобства столицы на таежную дикость? Брр. Чур меня. Хотя конечно же свой интерес за посредничество в этом деле и за оформление соответствующих бумаг я не забуду.

— Л-ладно. Все одно я ничего не теряю. Дайте бумагу и карандаш, напишу его координаты.

В то, что адвокат и впрямь сделал все возможное, Петр поверил безоговорочно. Теперь оставалось постараться выйти из сложившейся ситуации с минимумом потерь. Уверен ли он в Завьялове? Игнат Пантелеевич — он, конечно, своей выгоды не упустит, но компаньоном будет вполне надежным.

Согласится ли он на условия Петра? Разумеется. У него попросту не будет иного выхода. Понятно, что Петра лишат купеческого звания. Вот только красноярские чиновники узнают об этом по прошествии какого-то времени. Да еще кто-то должен подать весточку о том, что местечко опустело.

Словом, для того чтобы оказаться первым у кормушки, связей Завьялова скорее всего будет недостаточно. В Красноярске одних только купцов первой гильдии порядка четырех десятков, причем все они золотопромышленники, и немалая их часть — не в первом поколении. Завьялов им точно не конкурент.

А вот в случае, если Петр оформит с ним сделку, дело приобретает совершенно иной оборот. Тут уж никто и ничего не сможет поделать. Как это было в случае с Петром. Разве только подвинуть. Но сомнительно, что кто-то захочет связываться с шурином Кравцова.

Деньги — они, разумеется, решают многие проблемы, но не в том случае, когда замешаны родственные узы. Кравцов не позволит съесть Завьялова, коль скоро тот станет законным арендатором. С Петром же связываться не захотели. Хотя он и не родственник. Так. Всего лишь пару раз спас жизнь господину надворному советнику.

Едва Петр закончил записывать координаты Завьялова, как адвокат поспешил покинуть допросную. Все верно. А что ему тут еще делать-то. Пастухов даже заподозрил, что Аркадий Петрович приходил сюда специально для того, чтобы оформить сделку по прииску. Нет, в то, что он как-то смоделировал ситуацию, Петр не поверил бы. А вот в том, что не преминул воспользоваться обстоятельствами, не сомневался ни мгновения.

Едва дверь за адвокатом закрылась, как на пороге возник надзиратель. Вот интересно, он всех так ненавидит или именно к Петру испытывает такую неприязнь, что кушать не может?

— Встать. На выход.

Нет, однозначно, при одной только мысли о Пастухове у него начинаются проблемы с аппетитом.

Впрочем, мысли об этом ничуть не мешали Петру выполнять распоряжения надзирателя. Законный повод для внепланового пересчета костей своего скелета давать не хотелось категорически.

— К стене.

Едва выйдя из допросной, Петр тут же встал к стене, справа от входной двери. И стоял так, пока надсмотрщик гремел ключами, запирая дверь. Вспомнился чей-то рассказ о том, что, мол, подобное обращение с заключенными в тюрьмах было взращено НКВД. Угу. Чушь собачья. Советские тюрьмы использовали опыт старых тюрем.

— Прямо.

Петр отлип от стены и пошел по коридору. У решетки, перегораживающей коридор примерно через десяток метров, картина повторилась. Учитывая же то, что идти ему в противоположное крыло тюрьмы, процесс этот будет повторяться еще не один раз.

Впрочем, все эти команды Петр выполнял уже вполне привычно, не отвлекаясь от своих мыслей. А подумать ему было над чем.

Итак, его осудили за преступление, которого он не совершал. Обидно. И это еще мягко сказано. Знать бы, кто так ловко его подставил. Ведь ясно же, что студент кому-то мешал, и его убрали, воспользовавшись их ссорой. Но кто? Возможно, стоит понять, за что, и тогда заинтересованное лицо само прорисуется.

Красавица Александра. Что там о ней говорил адвокат? Единственная наследница крупного русского промышленника. Одного из виднейших толстосумов империи и лидера в автомобилестроении. Причем его продукция разлетается, как горячие пирожки, не только в Российской империи, но и за границей. За такой завидной партией однозначно ведется охота. Этот же Ростоцкий крутился вокруг нее, как репей. Да. Скорее всего причина — именно Игнатьева. Ничего другого на ум как-то не шло.

К чему это Петру? Ну как сказать. Вообще-то кого-либо прощать в его планы не входит. А вот спросить… Спросить по всей строгости. Это да. От этого желания его буквально распирало. Конечно, законными путями доказать ничего не получится, ну да где наша не пропадала. Ему главное знать, а там спросит. Пусть и по прошествии нескольких лет. Так месть станет даже слаще. Когда эта сволочь успокоится и не будет ждать беды.

А ссылка… По правде говоря, то, что Пастухов узнал, говорит о том, что здешняя ссылка — это даже не определение на вольное поселение в его России. Можно спокойно работать, можно просто жить за счет своих средств. Владеть оружием, ходить на охоту и вообще жить в свое удовольствие. Только и того, что являться вовремя на отметки к надзирателю. Курорт, йолки.

И насчет выбора места ссылки адвокат не наврал. Если отказаться от апелляции до вступления приговора в законную силу, судья и впрямь может предоставить выбор среди имеющихся вариантов. А нет — тогда ткнет наугад из списка или же выберет что-нибудь особенно неприятное. Оно ведь как. Одно дело, если это будет какое-нибудь сибирское поселение. А то ведь может оказаться и какое-нибудь чукотское стойбище у самого Ледовитого океана. Разница, однако.

Времени у Петра вполне достаточно. По такому горячему делу Завьялов будет лететь со всей поспешностью. Максимум в четыре дня управится. Это даже если он помчится на поезде. Ну в крайнем случае в пять. Нет. Это вряд ли. Телеграмму купец получит уже часа через три. Как раз ночным и двинется.

Тот, правда, идет на Москву, но это не критично. В Екатеринбурге можно оседлать самолет и долететь за один световой день. И то, что купец не переносит полетов, вряд ли его остановит. Эдак он даже быстрее управится. У Петра же до вступления приговора в законную силу в запасе десять дней. Впрочем, уже девять.