Александр Тарасов - Тайна жидкого золота Страница 2

"МОНЕТНЫЙ ДВОР"

Весной 1969 года в Орехово-Зуеве остался один "художник-алхимик" Николай Фадеев. С Юрием Наумовым случилась небольшая жизненная неприятность - компаньон тридцатилетнего "старателя" народным судом был за злостное хулиганство осужден к четырем годам лишения свободы. После отсидки неунывающий Наумов возвратился в любимую фирму-кормилицу в 1973 году и, крепко обнявшись с Фадеевым, осведомился у верного друга: - Ну, как ты тут без меня жил? Наверное, много ел-пил и ни о чем не тужил... Фадеев непритворно вздохнул: - Эх, Юрка, Юрка, если бы не жидкое золото, то плохо бы мне было все это время. Наумов непонимающе уставился на одногодка: - По-моему, ты должен от радости на голове стоять, раз нашел постоянный рынок сбыта. - Да, все это так,- подтвердил бесхитростно Николай,- за исключением одного обстоятельства. Теперь у меня слишком большой круг поставщиков сэкономленного жидкого золота, настолько большой, что в одиночку мне и за десятилетку его не переработать. - Нашел же отчего впадать в панику,- с досадой попенял подпольному "цеховику" его сотоварищ.- Было бы золото, а что с ним делать - всегда придумать можно. Весь мир знает, что у художников головы светлые: не только фантазии, но и умных идей нам не занимать...

Прошло немного времени, и вскоре в мастерскую зачастил некий Равиль Ниязов, перешагнувший роковой божественный возраст - тридцатитрехлетие. С лета 1975 года Равиль за бесценок начал скупать у заводских "золотых несунов" препарат в огромных количествах, благо сговорчивые воры, набившие руку на сверхэкономичном золочении фарфоровых изделий, за украденные излишки не просили у самого респектабельного оптового покупателя и десятой части нарицательной стоимости жидкого "золота-сырца". Нашел общий язык Равиль и с Николаем и Юрием, которые стали ему реализовывать львиную часть своих золотых запасов как в жидком, так и в твердом виде. Первым решился идти ва-банк ради сверхбарышей Наумов. Юрий втайне от всех начал заниматься разработкой способа изготовления золотых монет под царскую чеканку, так как реализовывать состоятельным "нумизматам" отштампованный товар повышенного спроса не только выгоднее, но и гораздо безопаснее, чем в слитках. Начинающий фальшивомонетчик был по-своему талантливым человеком, и поэтому он быстро сообразил-таки, что для воплощения задуманного вполне сгодится электрогальванический метод получения матриц и пуансонов - форм для штамповки монет. Для экспериментов Наумов попутно раздобыл подлинный золотой царский червонец - образец будущих ретро-подделок. Поняв, что одному ему все же не справиться со столь невообразимо сложной в материальном и техническом отношении задачей, Юрий обратился за помощью к орехово-зуевскому "авторитету по золотым вопросам". Последним, как нетрудно догадаться, в здешней округе единодушно считался Равиль. - И что конкретно требуется от меня изобретателю "печатного станка"? без лишних предисловий спросил он у художника. - Прежде всего мне хотелось бы услышать главное: ты, Равиль, имеешь намерение помочь мне лишь в материальном плане или хочешь вступить в... творческое содружество? - К твоему сведению, Юрий, в этой голове тоже кое-что имеется,- постучал себе указательным пальцем в лоб Ниязов.- Поэтому и хочу на равных участвовать в создании оборудования. - Тогда давай разделим обязанности,- заявил воспрянувший духом Наумов.- Я буду заниматься моделированием пресса, с помощью которого можно было бы получать оттиски с изготовленных матриц. За тобой, само собой, остается финансирование всех подготовительных работ в дополнение к моим невеликим материальным возможностям. Но это еще не все: нужно достать несколько золотых монет царской чеканки, которые послужат нам опытными образцами. Думаю, по душе тебе, Равиль, придутся и другие творческие поручения. Ниязов времени даром не терял - раздобыл две золотые монеты достоинством в десять рублей каждая и одну пятирублевку в таком же "твердом казначейском исполнении". И даже больше того: Равиль принес в мастерскую небольшое приспособление для забивания дюбелей, которое после малосущественной реконструкции удалось превратить в миниатюрный пресс. Напоминал он пушку с длиной ствола около двухсот миллиметров, разве лишь с той разницей, что в мини-орудии снаряд заменял поршень, приводившийся в движение взрывом строительного пиропатрона. Полученный эффект превзошел все ожидания: поршень ударял по матрице, производил работу - на металле оставался четкий оттиск оригинала. Воодушевленные компаньоны и последнюю загвоздку, казалось, устранили играючи: для нанесения гуртовой надписи на монеты сконструировали приспособление в виде обжимных колец. Текст на кольцах выгравировал непосредственно Наумов. Но тут вышла непредвиденная осечка: надпись на гурте монет не выдавилась. - И что дальше будем делать? - протянул озадаченный Равиль. Изобретатели-самоучки собрали и провели испытание нового приспособления. На этот раз эксперимент завершился успешно. Изготовив два комплекта оборудования для выпуска поддельных золотых монет под царскую чеканку, Наумов и Ниязов начали "отстреливать" червонцы один за другим. Через пару лет эйфории у золотых теневиков поубавилось, особенно у Юрия, которому не терпелось поскорее заработать денег на новую автомашину и будущую красивую жизнь, а вместо этого приходилось иной раз и в долги залезать для продолжения рискованных изысканий. Тем более пиропресс имел много конструктивных недостатков, вследствие чего быстро лопались матрицы. Да и "рекламирование" своей деятельности громкими выстрелами тоже не оченьто нравилось основателям конспиративного Орехово-Зуевского "монетного двора". Ранней весной 1979 года Наумов привез к Ниязову комплект деталей для нового пресса, где должен был использоваться иной принцип теплового расширения металла. В гараже Равиля сорационализаторы, не мешкая, собрали чудопресс и... огорченно опустили руки. Убедились, что работать экспресс-машина не будет, так как не хватает мощности. Впрочем, неудача только раззадорила Наумова, и спустя несколько деньков Ниязов уже вникал в его очередное рацпредложение: - Равиль, напрочь отвергать закапризничавшую конструкцию, на мой взгляд, нецелесообразно. Я рекомендую тебе вставить в нее железнодорожные домкраты. - Это что-то новенькое,- присвистнул от удивления Ниязов.- Но я... я попробую выжать из этой идеи полезный технический максимум. Видно, Ниязов что-то недоучел и, когда он в своем гараже-лаборатории вместе с Наумовым и его приятелем испытывал новый пресс с одновременной работой трех локомотивных домкратов для увеличения силы давления, произошел взрыв. От разорвавшейся втулки Равиль получил ранение руки, но это, как ни странно, не остудило его пыл. Но и использование в прессе четвертого домкрата желанного результата не обеспечило: мало того, что еще раз прогремел незапланированный взрыв, так и золотые заготовки получились на редкость "бракованными" - с очень нечеткими оттисками. - Какие будут предложения? - поинтересовался у Равиля "идейный организатор". - Пожалуй, нужно изготовить один мощный гидравлический пресс,- выдвинул новый проект Ниязов. - А что,- начал Наумов со своего любимого выражения,- в этом есть какое-то рациональное зерно. Я берусь сделать чертежи. - У меня есть на примете заводской умелец экстракласса. Сорационализаторы через короткий промежуток времени собрали гидравлический пресс, с которым не без основания связывали свои главные надежды. Пробная партия монет была отштампована без сучка и задоринки Наумов и Ниязов своего добились. Орехово-Зуевский "монетный двор" отныне вышел на качественно иной уровень тиражирования золотого обмана.

Следствие ведут знатоки

Удачливым подмосковным старателям не приходилось промывать горы песка вожделенных желтых крупиц и граммовых самородков ради, а золото попрежнему в их руки... текло литрами. Однако накануне открытия Игр Олимпиады-80 в Москве милиция в столичной области вышла на след местного крупнейшего золотого прииска. Первой в поле зрения милицейских работников попала одна из отводчиц, у которой при проверке вдруг обнаружилась недостача почти двух килограммов препарата. Начальник Ликино-Дулевского отделения милиции капитан Борис Чанкин и инспектор ОБХСС Виктор Щербаков отправились в "золотую казарму", как здешние жители прозвали общежитие отводчиц. В комнате подозреваемой были найдены два литровых флакона с темной жидкостью - золотосодержащим препаратом. Так начиналось расследование громкого "миллионного дела" о хищениях жидкого золота на Дулевском фарфоровом заводе. Несмотря на "почетную олимпийскую нагрузку" министерства, сотрудников подмосковной милиции попросили приехать с уникальными вещественными доказательствами в Москву на улицу Огарева, 6, где в то время находилось МВД СССР. Руководство, получив подробную информацию о предполагаемых масштабах орехово-зуевской "золотой лихорадки", дало "добро" на привлечение высококлассных помощников - опытнейших специалистов из Главного следственного управления. Почуяв неладное, сообщники беспрецедентной аферы стали поспешно избавляться от явных улик своей преступной деятельности, но уже было поздно. При обысках у незадачливых сообщников без особого труда были найдены в буквальном смысле золотые вещдоки. Однако даже видавших виды сыщиков поразил размах махинаций "крестного отца" подпольного золотого промысла. Из тайников скромного советского служащего Равиля Ниязова милиция изъяла ценностей на общую сумму свыше миллиона рублей, в том числе более семи килограммов фабричных золотых пластин (стоимость по госрасценкам свыше 332 тысяч рублей), 1129 штук поддельных золотых монет с содержанием в них 8319 граммов чистого золота (свыше 374 тысяч рублей), более трех килограммов шестисот граммов лома золотых ювелирных и бытовых изделий и золотосодержащего порошка (свыше 106 тысяч рублей). Всего с января 1978 года по июнь 1980 года Ниязов изготовил для перепродажи с целью наживы 1494 поддельных николаевских червонцев и 1 золотую монету 5-рублевого достоинства. Причем русский рубаха-парень Наумов участвовал в штамповке лишь 140 "царских дензнаков". Своему дяде-азербайджанцу Равиль успел сбыть всего 366 поддельных золотых монет за 182 тысячи 625 рублей. Оставшиеся "николаевки"-фальшивки Ниязов намеревался перепродать почти за 621 тысячу рублей, но не успел этого сделать по той простой причине, что был арестован. Суд воздал "действительным членам" валютного преступного сообщества по заслугам. И все-таки не упоминанием о закономерном и справедливом торжестве Фемиды хотелось бы завершить этот криминальный детектив с историческим подтекстом. Как жаль, что энергия и неиссякаемый интеллектуальный потенциал наших соотечественников порой расходуется впустую, а в худшем случае, как в орехово-зуевской "золотой эпопее", их самодеятельное творчество расценивают "эксперты" в народном суде по соответствующим статьям Уголовного кодекса. Хотя эти бедовые изобретатели и им подобные неприкаянные рационализаторы золотые горы могли бы построить для государства, если бы они могли своевременно почувствовать с его стороны горячую заинтересованность и, естественно, материальную поддержку. Лучше было бы, если бы такие дела заканчивались авторским свидетельством, а не судебным процессом,