Александр Проценко - Энергия будущего Страница 2

Недостатка в пессимистических прогнозах нет. Ставшие модными в последнее время футурологи — предсказатели будущего — стращают нас неотвратимыми ужасами научно-технического прогресса — безысходностью и обреченностью человеческого рода.

Растерянность и фаталистические настроения царят и среди многих падких на сенсации писателей и журналистов. Страницы западных газет и журналов пестрят громкими предсказаниями такого рода: «Демония науки и техники», «Разочарование в прогрессе», «Мистика экспоненты». Западногерманский журнал «Шпигель» в статье «Ожидается мезозой» сообщает, что из-за развития энергетики средняя температура на планете поднимется на шесть градусов и установится климат, существовавший 100 миллионов лет назад. Журнал приводит высказывание немецкого климатолога Г. Флона, утверждающего, что «грядущие катаклизмы можно было бы предотвратить только в том случае, если… отказаться от идеи о неограниченном росте энергетики, осуществление коего неизбежно приведет к катастрофе».

Итак, мозаика мнений и настроений — от алармистов, просто бьющих тревогу, до крайних пессимистических высказываний, которые кто-то удачно окрестил «синдромом судного дня», — довольно пестра. Противникам, сомневающимся, устрашающим, нет конца. Кроме футурологов, алармистов, экзистенциалистов, к их хору присоединяются федерации, конференции, партии, ассоциации.

Трудно и неправильно было бы оспаривать целесообразность и необходимость прогнозов и предупреждений. Но выводы из них могут быть принципиально разными. Конечно, во многом эти пессимистические взгляды, запугивания алармистов, сенсации футурологов можно объяснить стремлением вызвать сенсацию или организовать кампанию против конкурентов (например, угольная промышленность против ядерной энергетики).

Но так же очевидно, что недопустимо и проходить мимо какой-либо проблемы только потому, что ее гиперболизируют любители сгущения красок, а также используют для всяческой спекуляции и шантажа.

А если без энергии?

Есть ли хоть какие-либо основания под всеми этими прогнозами и предостережениями? Да, есть. Мы уже говорили, что тревогу высказывают не только любители сенсации, но и серьезные ученые и специалисты. И их можно понять. Масштабы энергетики, техники и вообще всей деятельности человека возросли настолько, что стали оказывать существенное влияние на окружающую среду, изменять установившийся ранее кругооборот вещества и энергии.

А как скажутся эти изменения на самом существовании людей — установить нелегко. Отсюда тревога за будущее планеты и всего живого на ней, за ее перегрев и чистоту атмосферы. Вызывает беспокойство и тот факт, что добыча некоторых невозобновляемых полезных ископаемых возросла настолько, что сравнима уже с их общими запасами или станет сравнимой в ближайшем будущем. Такое положение вызывает беспокойство ученых за обеспеченность населения сырьевыми ресурсами уже сегодня.

И еще: сокращение топливных запасов заставляет человека добывать полезные ископаемые из пластов, которые лежат не на самой поверхности или вблизи нее.

А такая добыча требует большего труда. Это приводит к удорожанию производства энергии. «До 50 процентов бюджета промышленно развитых стран тратится на обеспечение общества энергией», — говорит президент Академии наук СССР А. Александров.

Вдумайтесь во все это! До половины своих усилий человечество тратит на то, чтобы обеспечить себя энергией.

Непрерывный рост потребностей в энергии, трудности с извлечением запасов ископаемого топлива и загрязнением атмосферы при его сжигании заставляют ученых не только пересматривать свое отношение к уже известным энергетическим источникам, но и изыскивать более эффективные. Однако для многих новых способов производства энергии нет еще готовых технологий, хорошо освоенных промышленностью. Следовательно, предметом беспокойства является создание этих новых процессов и темп их развития. Успеется ли это к сроку или налицо отставание?

Ученых и специалистов нельзя обвинять в том, что они поздно спохватились. Спохватились они давно, то топливно-энергетический комплекс — чрезвычайно инерционная система. Примером может служить такой факт: двадцать шесть лет назад была пущена в СССР первая атомная электростанция. Двадцать шесть лет! И все же доля ядерной энергетики в производстве электроэнергии составляет пока что всего 1,5–2 процента.

Сложность нынешней ситуации в том, что уже необходим совсем иной подход к решению проблемы получения энергии. Если до недавнего времени ее можно было рассматривать как отдельную техническую и экономическую задачу, то в наши дни приходится учитывать многие факторы: тут и запасы топлива, и экономичность способа производства энергии, и уровень технического развития общества, и степень воздействия избранного способа производства энергии на человека и окружающую среду и т. д. Да, сложностей много, даже слишком много, и они серьезно обостряют ситуацию.

Так как же поступить человечеству сейчас?

Может быть, действительно отказаться от дальнейшего продвижения по пути прогресса? Остановиться и перестать развивать технику и энергетику? Правда, вскоре после такой остановки почти не станет хватать энергии и обязательно начнет давать сбои уже налаженная жизнь.

«Ну и что, — скажут иные. — Разве нельзя отказаться от телевизора и радио, кино и самолетов, холодильников и лифтов, центрального отопления и освещения?..»

Конечно, главное не в этих отдельных комфортных условиях, пришедших к нам в последние десятилетия (хотя не будем забывать, что и они входят в материальные потребности человека, удовлетворение которых — закон развития нашего общества). В конце концов, если бы вопрос стоял так: существовать или нет человечеству, то можно было бы и отказаться от каких-то вещей и привычек. Но ведь на самом деле речь идет не о комфорте или, точнее, не только о нем. «Остановите развитие энергетики, перестаньте строить атомные электростанции, откажитесь от техники» — вот смысл апологетов теории под названием: «Стоп! Назад!» Иными словами, это автоматически означает отказ от прогресса. А готов ли на «простое» существование человек, о катаром А. Чехов сказал, что ему нужно «не три аршина земли, не усадьба, а весь земной шар, вся природа, где на просторе он мог бы проявить все свои свойства и особенности своего свободного духа». Так может ли человек отказаться от великих целей? Конечно, нет.

Есть и другая грань той же проблемы, которую назовем «Энергия и время».

Определяющим фактором в развитии производства сейчас является его интенсификация. А самая глубокая ее сущность в том, что «интенсификация — степень экономии времени — является главным показателем состояния общества, уровня всесторонности развития как того или иного общества в целом, так и его отдельного члена», — пишет советский философ Б. Афанасьев.

Энергия, являющаяся фундаментом научно-технического развития, выступает как важнейшее средство экономии времени, и в конечном счете в этом ее важнейшее назначение.

Люди издавна дорожили временем. Вспомните «время — деньги» — изречение, рожденное американским физиком В. Франклином. Энергия и время! Множество видимых и невидимых уз связывают два эти понятия.

Иногда это простые и прозрачные связи, а иногда, чтобы увидеть их, нужно проследить и проанализировать длинную цепочку превращений.

Простейший и наглядный пример — энергия и экономия времени в быту. В среднем, то есть включая детей, стариков и тех, кто просто не занимается домашними делами, один городской житель тратит в год: на отопление жилища 100 часов при отопительных печах и 0 часов при централизованном теплоснабжении; на приготовление пищи при помощи дровяных плит, керосинок и примусов 300 часов и всего 200 часов, если есть газовые и электрические плиты и холодильники; на стирку белья, уборку помещений и мытье посуды 250 часов вручную, и та же работа может быть сделана за 100 часов при наличии стиральных машин, пылесосов, посудомойки, горячей воды; на передвижение при отсутствии транспорта 500 часов, и всего 200 часов уйдет на это при развитой системе транспорта.

А итог таков: 500 часов против 1150! Современное энергоснабжение позволяет сэкономить 650 часов в год, то есть в среднем на одного городского жителя почти месяц.

Люди всегда сталкиваются с дилеммой: что лучше экономить — энергию или время? Причем почти всегда предпочитают получить выигрыш во времени. С этой точки зрения всевозможные станки, промышленные агрегаты, транспорт, сельскохозяйственные орудия требуются только для экономии времени.

Человек настолько привык к мысли, что время важнее и ценнее иных затрат (энергии), что возможность сделать то же самое за больший срок, но с меньшими затратами энергии уже не принимается во внимание.