Дмитрий Самойлов - Основы личной безопасности Страница 20

Так, может, стоит использовать достижения современной медицины для того, чтобы воспрепятствовать работе заложенного в нас алгоритма защитных реакций? Например, с помощью медикаментозного вмешательства в функционирование эндокринной и симпатической нервной системы можно воздействовать на процессы выработки и восприятия адреналина, играющего одну из ключевых ролей в стрессовой мобилизации организма.

К сожалению, в критической ситуации от этого будет гораздо больше вреда, чем пользы. Достаточно ознакомиться с разделом «Меры предосторожности» в описании любого адреноблокатора[26]: «В период лечения препаратами этой группы необходимо отказаться от вождения автотранспорта и занятий потенциально опасными видами деятельности, требующими повышенной концентрации внимания и быстроты психомоторных реакций».

Необходимо помнить, что помимо нежелательных побочных эффектов механизм стрессовой мобилизации обеспечивает ряд важных, с точки зрения самообороны, психофизиологических изменений. Именно благодаря ему у человека, пусть даже на короткое время, обостряются реакции, увеличиваются силы, снимается эффект усталости, пропадает ощущение боли и снижается кровопотеря.

Заложенное в нас природой на случай опасности можно сравнить с сильнодействующим препаратом, имеющим ряд противопоказаний и внушительный список побочных эффектов. Очевидно, что в ряде случаев применение подобных лекарств неизбежно. Известно также и то, к чему приводит их бесконтрольный приём. Таким образом, так же, как и в ситуации с медицинскими препаратами, необходим не полный отказ, а жёсткий контроль над соблюдением дозировки.

Иными словами, как говорил Моше Даян[27]: «Лучше сдерживать жеребца, пытающегося сорваться в галоп, чем понукать быка, отказывающегося тронуться с места».

Однако прежде чем пытаться контролировать процесс стрессовой мобилизации организма, необходимо понять, как он запускается и чем регулируется интенсивность его протекания.

Одна голова хорошо, а две?

Результаты ряда исследований показывают, что оценка угрозы в мозге происходит по двум независимым каналам [43–46]. Раздражитель (образ, движение, звук) воспринимается органами чувств, информация от которых передаётся в таламус. Оттуда она перенаправляется на распознавание и анализ в соответствующие области коры головного мозга. Только после того как информация обработана, человек осознаёт, что именно он видит (или слышит). Если человек расценивает воспринимаемое как опасность, то соответствующий сигнал передаётся в особый отдел головного мозга — миндалевидное тело, которое запускает целый каскад гормональных реакций, мобилизующих организм для выполнения действий в режиме «беги или сражайся».

Необходимо учитывать, что чем больше воспринимаемая угроза, тем сильнее будет реакция организма. Очень важно понимать, что здесь идёт речь не об объективной опасности, а о том, как она расценивается мозгом.

Параллельно действует второй канал, по которому информация о воспринимаемом передаётся напрямую в миндалевидное тело, по результатам экспресс-анализа само автоматически запускающее программу защитных реакций. Именно этот канал отвечает за ощущение испуга (рис. 6).

Сигнал от областей мозга, проводивших детальный анализ, приходит в миндалевидное тело с задержкой, обусловленной затратами времени на обработку, однако имеет более высокий приоритет и может отменить ранее отданный приказ о мобилизации организма.

Понять, как эта схема работает, проще всего на примере. Человек идёт по своим делам, и вдруг из-за угла с криком выскакивает приятель-шутник, решивший его попугать. Неожиданно появившийся на пути силуэт, резкое движение, громкий звук воспринимаются глазами и ушами, информация от соответствующих центров поступает в таламус.

Следуя первому каналу, информация передаётся для анализа в соответствующие области коры головного мозга, где начинается её обработка. Одновременно те же данные передаются в миндалевидное тело, которое, следуя одному из базовых шаблонов восприятия, определяет происходящее как угрозу (в данном случае, скорее всего, сработает шаблон, который условно можно назвать «засада») и командует: «Тревога! В ружьё!» Человек ощущает испуг. Активизируется симпатическая нервная система, организм реагирует — вбрасывается адреналин, учащается пульс, мышцы напрягаются, человек может непроизвольно совершить ряд действий: вздрогнуть (или даже отскочить), развернуться к «угрозе», присесть, втянуть голову в плечи, попытаться закрыться руками, вскрикнуть и т. д.

К этому моменту из областей мозга, занимавшихся обработкой воспринятого, в миндалевидное тело приходит результат анализа — это всего лишь приятель, угрозы он не представляет. Следует команда «Отбой тревоги!» Для того чтобы вернуть организм в исходное состояние, активизируется парасимпатическая нервная система. Человек может кратковременно ощутить слабость и затруднение дыхания[28].

Другим ярким примером, демонстрирующим двухканальность обработки информации, является эксперимент, в котором подопытным показывали фотографии различных живых существ, фиксируя при этом изменения в их сердцебиении, кровяном давлении, а также ряде других физиологических параметров с помощью аппаратуры наподобие полиграфа (детектора лжи). В результате было установлено, что, увидев фотографию с опасным существом (змеёй, скорпионом и т. п.), человек чувствует кратковременный испуг и вслед за тем успокаивается. Причина этого в том, что миндалевидное тело, проводя экспресс-анализ, «не видит» разницы между фотографией и живым существом и поднимает организм по тревоге. Вслед за тем поступают результаты более продолжительного и детального анализа изображения, проведённого в коре головного мозга, говорящие, что наблюдаемое всего лишь изображение, а не реальная опасность. Осознав, что перед ним просто фотография, человек успокаивается.

Таким образом:

• в ситуации внезапного возникновения угрозы переход в режим «беги или сражайся» происходит автоматически и не поддаётся прямому осознанному управлению;

• чем больше воспринимаемая угроза, тем сильнее реакция организма.

Как уже говорилось выше, смертельная опасность перестала быть ежедневной реальностью для большинства людей. Вместе с тем разнообразие ситуаций, связанных с угрозой для жизни, сильно возросло. Немаловажно и то, что с переходом от жизни примитивной общиной в условиях дикой природы к жизни в обществе с государственным строем появились принципиально новые опасности. Ведь для человека, как существа социального, собственное эго, мнение окружающих о нём, статус и тому подобное стали не менее (а подчас и более) важны, чем собственная жизнь. В результате этого механизм автоматического восприятия и оценки угрозы стал, если можно так выразиться, менее избирательным и адекватным степени опасности.

Как следствие — современный человек может испытывать не меньший стресс, делая предложение руки и сердца, разговаривая с начальником, выступая публично или даже просто играя на компьютере, чем кроманьонец[29], услышавший из-за поворота тропы рычание пещерного медведя.

Механизм закладки шаблонов, с помощью которых мозг распознает опасность, ещё до конца не изучен, и, согласно ряду гипотез, является сочетанием обучения и наследования[30].

Показательным примером этого является исследование процесса формирования у обезьян страха перед змеями [47]. Как показал эксперимент, детёныши обезьян, родившиеся в неволе и содержавшиеся в изоляции, совершенно не боялись змей. Однако после того как им показали видеозапись, на которой зафиксировано, как в условиях дикой природы обезьяна их вида в панике убегает от змеи, подопытные обезьянки стали пугаться не только змей, но даже их муляжей и змееподобных объектов вроде электрических кабелей. Причём страх перед змеями у них закрепился настолько, что они продолжали пугаться их даже спустя три месяца после просмотра указанного видео. Помимо прочего, данный эксперимент показывает влияние, которое могут оказывать на восприятие реальности средства массовой информации.

Какая связь между экспериментами, проведёнными над обезьянами, и психофизиологией человеческого поведения в стрессовой ситуации? Связь самая непосредственная. В эволюционном плане люди за 25–40 тысяч лет существования не так далеко ушли от своих предков-приматов. Современный человек генетически идентичен шимпанзе на 98,5 % [48] (95 % — согласно другой методике сравнения [49]).

Интересно, что в указанном эксперименте обезьянок пытались помимо змей научить бояться цветов, отредактировав видео и заменив на нём изображения змеи, от которой удирает обезьяна, на изображение цветка. Однако боязнь цветов сформировать не удалось. Исследователи сделали предположение, что появление страха перед змеями было возможно, поскольку происходило как активация унаследованного страха посредством обучения. Очевидно, что врождённой предрасположенности к боязни цветов у обезьян нет.