Виктор Тен - ...из пены морской. Инверсионная тeория антропогенеза Страница 20

Внимание: далее - о главном. Радиальные борозды свидетельствуют об интерактивности полушарий. Это свидетельство нацеленности полушарий на совместную работу, ибо функция борозд — вычленение гомологических полей мозга.

Особенность, на которую указала В.И. Кочеткова, касается только конечного мозга, неокортекса. Другой «недостаток» мозга дельфинов — недоразвитость мозолистого тела - касается всего мозга. При этом оба существенных различия сводимы к одному глобальному, а именно: полушария мозга дельфина не являются интерактивными в такой степени, как полушария мозга человека (и антропоидов). Они гораздо менее зависимы друг от друга. Это как бы два автономных мозга в одной черепной камере. Потрясающий факт.

Одна загадка, связанная с дельфинами, волновала ученых много десятилетий. Дело в том, что дельфины с момента рождения и до смерти ведут активный образ жизни. Это уникальное явление в мире животных, где спят даже рыбы. Известно, что мозг не может обходиться без отдыха. Чем более развит мозг, тем больше времени ему требуется для восстановления работоспособности. Человек проводит во сне треть своей жизни. Феномен дельфинов, очень мозговитых животных, которые при этом «никогда не спят», пытались раскрыть многие.

В 1978 г. в Советском Союзе на базе одного из дельфинариев на Черном море было выполнено исследование, которое немедленно было внесено в реестр открытий. Это поразительное открытие называлось следующим образом: «явление межполушарной асимметрии состояний мозга во время сна у дельфинов». Авторами его являются Л.M. Мухаметов и А .Я. Супин. Это открытие до сих пор не оценено по достоинству, ибо то, что оно дает для понимания происхождения сознания человека, тянет на Нобелевскую премию. Впрочем, часто бывает, что Нобелевскую премию дают ученым, сделавшим свои открытия десятилетия назад.

Л. Мухаметов и А. Супин выяснили, что дельфины спят, причем, соответственно уровню развития своего мозга, подолгу. При этом они не теряют активности, потому что спят одним полушарием. Субъектом отдыха является не весь мозг, а только одно из полушарий и никогда оба вместе, иначе дельфин погибнет. Интерактивность полушарий заключается в том, что одно инактивирует другое, желая поспать. Один глаз у дельфинов открыт всегда (62).

Вот почему в каждом полушарии мозга дельфина присутствуют ретикулоподобные клетки, которые у человека сконцентрированы в ретикулярной формации, расположенной между полушариями мозга. Эти клетки — «часовые» и «фильтровщики информации». Они выполняют задачу своевременной активации заторможенного полушария, как быстродействующие дрожжи. Они в буквальном смысле слова «расталкивают» спящие нейроны. Наличие ретикулоподобных клеток в коре мозга дельфинов не является признаком «неразвитости», это очень разумное приспособление, позволяющее просыпаться мгновенно.

«Два мозга» дельфинов поочередно находятся на круглосуточной вахте. Один будит другого, какое-то время они обмениваются информацией, потом второй отправляется отдыхать. Вот почему два полушария дельфинов не имеют поперечных борозд, соединяющих их в одно функциональное целое. Вот почему у них не развита межполушарная комиссура. Вот почему поверхностные борозды неокортекса у них продольные, а «перетекание» борозд с одного полушария на другое только намечено, но не осуществлено, как у человека с его поперечными бороздами.

Межполушарная асимметрия, безусловно, является важнейшим гидростатистическим приспособлением предков дельфинов. Она появилась у археоцет, когда те перешли на исключительно морской образ жизни. В свою очередь, с ней связан ускоренный рост всего мозга (о чем, основываясь на палеонтологических данных, мы говорили выше), ибо та работа, которую у наземных предков дельфина выполнял весь мозг, теперь оказалась возложена на одно полушарие. Рост мозга вызвал, в свою очередь, рост мозговой капсулы, который отмечается палеонтологами.

Тогда и произошло вторичное появление широких лобных долей, которые на первом этапе перехода с земного на водный образ жизни редуцировались во имя лучшей гидродинамики. Здесь мы видим, как эволюция жертвует менее значимым во имя более значимого. Рост мозга, вызванный асимметрией полушарий, оказался важнее фактора гидродинамики; дельфины «отказались» от рыбьей морды, которую эволюция подарила им при переходе к водному образу жизни, и таранят воду лбом. У некоторых появилось такое гидродинамическое приспособление, как рострум, у некоторых (у гринд) - нет. Независимо от наличия или отсутствия рострума все дельфины — лобастые животные, что не слишком удобно при скоростном движении, учитывая высокую степень сопротивления воды. Потеря скорости — плата за интеллект.

Глава 4. ПРЕДЫСТОРИЯ АНТРОПОГЕНЕЗА

1. Акродельфиды - наши непосредственные предки

Болотные лемуры, с наступлением вод Тэтиса терявшие свои лиманы, тростниковые и мангровые заросли, постепенно переходили на водно-земный образ жизни, а потом на водный с периодическим возращением на землю для отдыха и деторождения.

Пришло время, когда им стало тяжело возвращаться на сушу и тогда начался процесс, который называется «эволюция археоцет». Начались гидростатистические и гидродинамические приспособления, о которых говорилось выше. Самым важным приспособлением к обитанию в водной среде животных, дышащих легкими, стала функциональная асимметрия полушарий, т.е. два автономных мозга в одной мозговой капсюле.

Однажды все эти замечательные адаптации начали создавать проблемы для археоцет. Проблемы, связанные с неуклонной, происходившей на протяжении всего кайнозоя, регрессией Тэтиса. До наших дней дожили далеко не все.

Палеонтологам известны три семейства ископаемых археоцет: сквалодонтиды, дельфиниды и акродельфиды. Расцвет всех трех форм падает на миоцен. В настоящее время два семейства — сквалодонтиды и акродельфиды - известны только в качестве ископаемых. От дельфинид произошли современные дельфины и косатки.

Между тремя семействами зубатых археоцет имеются солидные различия, касающиеся прежде всего строения зубного аппарата. Зубной аппарат сквалодонтид был очень специфичен: у них, как у акул, имелись, в дополнение к челюстным, еще и щечные зубы. У дельфинид щечные зубы отсутствовали, их зубной аппарат развивался в другом направлении: в сторону гомодонтизации. У дельфинид резко выросло количество зубов в сравнении с наземными млекопитающими, но спецификация зубов была утрачена. Не стало поверхностей, предназначенных для пережевывания пищи и дробления моллюсков, и клыков. Все зубы у дельфинид (а также у современных зубатых китов) - резцы. Дельфины не способны пережевывать пищу, они рвут добычу и тут же глотают. С такими зубами можно быть только результативным морским хищником, потребление растительной пищи и панцирных моллюсков исключено.

Наибольший интерес для нас представляют акродельфиды, имевшие гетеродонтный аппарат во рту. В отличие от своих гомодонтных родичей, акродельфиды имели не только резцы, но и зубы с плоскими площадками. Общее количество зубов было не увеличенным в сравнении с наземными животными. К сожалению, данных о точном количестве зубов у акродельфид мне найти не удалось, находки ископаемых археоцет вообще редки (море разъедает кости). Известно, что у наземных млекопитающих обычное число зубов три-четыре десятка. Т.е. речь идет о количестве зубов, сравнимом с тем, какое имеет человек (данные о зубном аппарате даются по Мчедлидзе, — 53).

Гетеродонтность акродельфид говорит о том, что они пережевывали еду, а это можно было сделать либо на мелководье, приняв вертикальное положение, либо на берегу. Они занимали экологическую нишу, которую оставили дельфиниды и сквалодонтиды, устремившиеся в морские пучины. Скорее всего, нашими предками являлись акродельфиды, ибо они имели преимущественные возможности для возвращения к наземному образу жизни, когда Тэтис начал усыхать, превращаясь в цепь изолированных морских бассейнов. Один из последних останцов некогда великого океана — Аральское море - исчез на наших глазах. Осталось почти ничего: Средиземное, Черное, Азовское моря и Каспий.

В первом периоде кайнозойской эры, в палеогене, Тэтис был все еще велик, но в ряде областей, относящихся к центральной части этого океана, на месте открытого водного пространства появились шхеры. Нынешние Альпы, Карпаты, Большой и Малый Кавказы, хребет Эльбурс, Копет-Даг, Гималаи, — эти и ряд других географических областей, где ныне возвышаются горы, являли собой весьма живописные ландшафты. Бесчисленные, изрезанные бухтами острова; хорошо прогреваемые отмели; укромные нерестилища; теплые ключи, — и эта благодать посреди океана простиралась на тысячи километров. Само собой разумеется, здесь развились богатейшие флора и фауна простейших, моллюсков и всех тех, кто питается простейшими, моллюсками и водорослями. В свою очередь, те привлекали хищников, в том числе археоцет.