Кэтрин Куртц - [Легенды о Камбере Кулдском 1-2] Камбер Кулдский. Святой Камбер Страница 20

Имре задумался, закусив губу.

— Но что это значит? Что он убил Раннульфа?

— А я и не утверждаю, что он убил его, сир, — быстро ответил Коул. — Я просто говорю, что ходят слухи о том, что он знает убийц и, возможно, защищает их. Ведь вы почти уверены, что это сделали виллимиты.

— Значит, Катан знает виллимитов? Он знает, кто они?

Коул пожал плечами.

— Я не могу сказать, сир. Я просто передаю, что слышал. Однако, если вы убеждены, что Катан невиновен в этом деле, я должен был бы оставить свои советы при себе. Вы знаете, как отец Катана Камбер относится к вам. Его брат Джорем — священник Ордена святого Михаила, тоже не очень дружественно настроен по отношению к вам. Если все они объединятся против вас…

Он сделал многозначительную паузу, и глаза Имре сузились. Коулу стало ясно, что Имре заглотил наживку и его мысли стали развиваться в том направлении, которое предложил ему Коул.

Имре резко выпрямился и вскочил на ноги.

— Имей в виду, что я не верю твоим словам, — сказал он. Имре закутался в полотенце и вылез из бассейна.

— Но осторожность никогда не помешает. Пошли сюда слуг, а затем пришли графа Молдреда в мой кабинет. Если во всем этом есть хоть доля правды, я хочу знать ее, но я не хочу возбуждать подозрений у Катана. Давай поскорее, а то здесь холодно.

В этот же день Райс и Джорем прибыли в Валорет, и они сразу же направились в городской дом Катана Тал Трэт. С тех пор как Камбер и Райс после своего визита в монастырь святого Фоиллана удостоверились, что принц Синхил там, Камбер провел две недели, обсуждая ситуацию с Райсом, Джоремом и Ивейн и намечая предварительные планы. Во время встречи Джорема с настоятелем отцом Келленом в Челтхеме михайлинцы были посвящены во все, и Камбер с Калленом даже обсуждали стратегию михайлинцев в новой ситуации.

Теперь Райсу и Джорему предстояло оценить положение, в котором находился Катан, и решить, следует ли предупредить его о первых шагах, которые было намечено сделать за неделю до Рождества. Если Катан все еще не отошел от душевной травмы, полученной месяц назад, то, возможно, он окажется очень полезным для них.

Но если у них возникнут какие-либо сомнения, то они просто будут находиться возле него, чтобы в случае необходимости и если позволят обстоятельства обеспечить его безопасность, когда Синхил будет в их руках. Сейчас их основное преимущество — неожиданность, и они не могли позволить, чтобы хоть что-нибудь достигло ушей короля. Ошибка была недопустима, так как второго шанса не будет.

Если Синхил погибнет, то уже никогда не будет второго наследника Халдейнов.

В гостиной их встретил управляющий Вулфер и сказал, что лорд Катан встретится с ними в солярии. Этот ноябрьский день был ветреным, и в солярии было холодно, но лучи солнца все же согревали их. Через несколько минут к ним присоединился Катан. Они встретили его приветливыми улыбками.

В последний раз они виделись, когда Катан месяц назад уезжал из Кайрори. Тогда он был бледен и плохо выглядел. И сейчас он был бледен и плохо выглядел, хотя щеки его пылали нервным румянцем. В руке Катан сжимал детский мячик. Он рассеянно взглянул на мячик и виновато пожал плечами.

— Я играл в саду с детьми, — сказал он беспокойно. — Боюсь, что я мало уделял им внимания раньше.

— Сегодня хороший день для игры. — Джорем засмеялся, — Ну, как там мои племянники?

— Хорошо.

Катан улыбнулся.

Затем он бросил мяч в угол и нервным жестом пригласил их садиться. Он придвинул стул ближе к их скамье и сел на него верхом. Какая-то тень скользнула по его лицу, когда он добавил:

— Реван тоже с ними там играет, он к ним очень хорошо относится, и дети его любят.

И он посмотрел на пол, словно пересиливая себя.

Джорем и Райс встревоженно переглянулись.

— Может, тебе лучше отослать его к отцу? — мягко спросил Джорем. — Ведь он все время напоминает тебе о…

— Нет… — прошептал Катан. — Реван останется со мной. Он — единственный, кто пережил те ужасные недели, и он напоминает мне о том единственном добре, которое я смог тогда совершить. Для меня это очень важно, иначе я сойду с ума.

— Но…

— Вопрос закрыт!

Он отвернулся от них, стараясь справиться с собой, затем медленно повернулся, встретившись взглядом с Джоремом.

— Но вы же приехали сюда не за этим. Что вас привело в Валорет? Я не надеялся вас увидеть раньше Рождества в Кайрори.

— У меня кое-какие дела, связанные с Орденом, — легко солгал Джорем. — И я подумал, почему бы не навестить своего братца. — Он махнул рукой в направлении Райса. — И вот мы решили посмотреть, чем ты тут занимаешься. Как дела при дворе?

Катан взглянул на них так, будто его охватила паника, и опустил глаза вниз, на руки, сложенные между коленями.

— Ситуация напряженная, непредсказуемая, хрупкая.

— Если ты не хочешь говорить об этом, то…

— Нет, думаю, что я должен сказать. До этого дня все было достаточно стабильно — постоянно плохо. Имре меня игнорировал, вел себя так, будто меня не существует. А в это утро он вышел от духовника, обнял меня, как брата, и сказал, что был не прав, когда сердился на меня, так как я только выполнял свой сыновний долг, стараясь спасти крестьян. Я решил, что он простил меня. Ведь он даже пригласил меня присутствовать на своем уроке фехтования.

— А ты хотел бы, чтобы он простил тебя? — осторожно поинтересовался Джорем. Катан вздохнул.

— Не знаю… Думаю, что да. Но как только мы пришли туда, начались странные вещи. Коул начал бой с Имре, как это он всегда делает, и затем позволил ему выиграть, хотя мы все знаем, что Имре как фехтовальщику далеко до Коула. Однако Коул все обставил так, что это выглядело честной победой, по крайней мере он убедил в этом Имре. Когда Имре пошел принимать ванну, сопровождаемый Коулом, я остался с пустой чашей и грязным полотенцем, а вокруг хохотал весь двор.

— Это чересчур подло даже для Коула, — сказал Райс. Катан воздел руки к небу, затем беспомощно опустил их.

— Что мне делать, Райс? Я начинаю думать, что он ненавидит меня. Ведь все зашло гораздо дальше простой размолвки. Бог знает, что мы никогда не были друзьями, даже до того, как я женился на его сестре Элинор. Но потом… — Он вздохнул. — Я всегда старался думать, что раз он брат моей жены, то есть же в нем что-нибудь хорошее. Но если он и любит ее, а иногда я сомневаюсь в этом, то эта любовь совершенно не распространяется на ее семью. Он очень амбициозен, Джорем. Он хочет править. А если он не может править, то хочет хотя бы быть силой при троне. Вы знаете, что он привел во дворец двоюродную сестру Элинор, и я не удивлюсь, если он попытается женить Имре на ней!

— Есть основания полагать это? — спросил Джорем.

— Кто знает! Она прекрасна, хорошо сложена. Имре, должно быть, не замечает, как тесно она связана с Коулом. — Катан сардонически улыбнулся. — А с другой стороны, принцесса Эриелла возненавидела Мелиссу Хоувелл с первого взгляда. Уж слишком та хороша. Она понимает, что Имре когда-нибудь женится, хотя бы из династических соображений, но Эриелла хочет быть единственной, кто будет влиять на Имре. Может, она сыграла не последнюю роль в том, что Имре отвернулся от меня? Я не очень охотно отзываюсь на прозрачные намеки Ее Высочества…

— Я слышал дворцовые сплетни по этому поводу. — Райс усмехнулся. — Весьма своеобразная леди. Ей очень не нравится, что ты счастлив в браке.

— Кстати, а как Элинор? — спросил Джорем. — Я могу поклясться, что она самая великолепная женщина в королевстве после нашей сестры. Ни один мужчина не сможет изменить ей. Как ее здоровье?

Очень довольный комплиментом, Катан, несмотря на мрачное расположение духа, улыбнулся.

— С ней все в порядке. Правда, она не разделяет мои мрачные мысли, которыми я поделился с ней. Может, она и права. Но я ничего не могу поделать, Джорем. Это постоянное напряжение, неопределенность — все это разрывает меня на части!

— Я понимаю, — со вздохом сказал Джорем. Он посмотрел вдаль, на город, раскинувшийся до самого горизонта, и немного склонил голову в ответ на взгляд Райса. Когда он наконец заговорил, его голос был еле слышен:

— Катан, ты помнишь, мы говорили об Имре, когда ты болел?

— Да.

— Какова ситуация теперь, месяц спустя?

— Я…

Катан опустил глаза. Слова медленно приходили к нему, с остановками, с паузами. Они словно рождались в глубине его, в его голосе чувствовалась боль. Он даже не заметил, как рука Райса легла на его запястье, нащупывая пульс. Он хотел оценить его общее состояние, как физическое, так и моральное. Катан этого не заметил, а если и заметил, то не сказал ничего. Его голос был почти беззвучен.

— Теперь я не знаю. Раньше все было ясно. Я любил его, как брата, как люблю вас обоих. Мы были очень близки. Но те события убили меня, Джорем то, что он сделал с этими крестьянами… Но нельзя же бросить брата только за то, что он сделал ошибку. Пусть даже страшную, трагическую! — Он взглянул сначала на одного, затем на другого. — Я все еще люблю его, Джорем. Помоги мне, Боже! Весь прошлый месяц и даже сегодняшнее унижение — даже они не изменили этого. Я полагаю, что мне нужно привыкнуть к новой ситуации.