Владимир Щербаков - Тайны эры Водолея Страница 20

Как всегда, легенды и устная молва, историку не всегда помогающая, датируются плохо и зачастую объединяют разные эпохи. О русской экспедиции я рассказал в книге "Асгард - город богов", пользуясь сведениями, опубликованными в русских эмигрантских источниках.

Итак, не только через Китай, но и через Европу проникли сведения, и их отголоски, связанные с таинственными культами, посвященными змеям и рассказам о них, и это было известно даже в Риме, в Ватикане.

* * *

...Хотелось бы провести одну параллель с современностью. В апреле 1942 года по личному приказу Рузвельта (а это было самое тяжелое для США время войны с Японией) авианосец "Корнет" подошел на расстояние в тысячу километров к этой островной державе, и 16 американских бомбардировщиков стартовали с его борта и нанесли бомбовые удары по Токио. Это был крупный успех США. На пресс-конференции журналисты пытались выяснить, откуда вылетели бомбардировщики. Рузвельт ответил кратко: из Шангри-Ла! Так назывался мистический рай в Азии в популярном романе Ж.Хилтона "Утраченные горизонты", изданном в США в тридцатые годы большими тиражами.

После всего сказанного на вопрос о происхождении таинственных крылатых рептилий можно ответить словами Рузвельта - и на этот раз даже с большим основанием: они из Шангри-Ла! Они - одно из проявлений живого Космоса.

Глава четвертая

ДВОЙНИКИ И ПРИЗРАКИ ИЗ ПАРАЛЛЕЛЬНЫХ МИРОВ

Мы порой не замечаем, что современные истории и происшествия не менее интересны и таинственны, чем, к примеру, приключения короля Артура. Хочется рассказать об одном из таких удивительных происшествий.

...Мало кто из англичан, прибывших на спасательном судке к месту гибели немецкой подводной лодки, догадывался, что это одно из самых важных дел всей войны. Пекло солнце. Над морем стояла тишина. Далеко на юге осталась Александрия, жемчужина Египта. Справа по курсу раскинулся Бейрут, мирный город, хранивший, однако, опасную тайну. Всего несколько дней назад сюда доставили трех подводников с немецкой лодки. Английский эсминец поставил буи над местом ее потопления и прибыл в Бейрут раньше спасателей всего на несколько дней. Но что это были за дни!

Командир спасателей Питер Кибл в последние мгновения перед началом погружения вызвал в памяти все, от чего теперь зависела его судьба. Он-то как раз представлял всю важность происходящего. Вторым был Уолтерс, появившийся на борту недавно. У него были особые полномочия. Официально он числился в штате специалистов Адмиралтейства. Это, однако, не давало представления об исключительности его внезапного визита. Питер Кибл понимал, что за фигурой Уолтерса, довольно приятного молодого джентльмена в светлом твидовом костюме, стояло другое ведомство. И сама личность Уолтерса казалась ему непостижимо таинственной.

Вот он, стоит справа от Кибла. Празднично-белая сорочка отливает серебром. Небрежно повязан светлый галстук. Питер Кибл знает, что в его руках и судьба этого человека - это как не слышимый никому отсчет мгновений жизни, который уже начался.

Пора. Перед глазами - зеленоватая вода. Все глубже, все темнее вокруг. В памятные ему дни Кибл, точно новичок, снова учился подводному делу. И среди спасателей никто не подозревал, что ежедневно до упаду Кибл с завязанными глазами ощупывает фанерный макет немецкой подводной лодки со всеми подробностями центрального поста. Он изучал каждый выступ, каждую переборку и закоулок, вымерял пальцами каждый дюйм пространства, в котором он скоро должен будет оказаться. Трудно переоценить серьезность обстановки: на борту потопленной немецкой лодки находится совершенно секретный прибор. Он мог бы показаться фантастическим и, скорее, был бы отнесен к области мифов, если бы спасенные немцы не показали, что это достижение интеллекта и технологии оказалось по силам инженерам. Прибор мог видеть ночью так же отчетливо, как днем видит человеческий глаз. Размер его смешон - он чуть больше футбольного мяча. Те уникальные возможности, которые тысячелетняя эволюция наметила, создав глаза ночных хищников, теперь, в гораздо более совершенном и опасном варианте, повторили инженеры рейха. Первая подводная лодка со зрением пантеры вышла в Средиземное море. Пройдя мили и мили под волнами близ восточного побережья, она, точно сытый беззаботный хищник, была застигнута врасплох английскими эсминцами и потоплена. Глубина ее падения на дно - семьдесят три метра. Ее внутренность, ее устройство Кибл знает как свои пять пальцев. Прибор заблокирован - он должен взорваться от прикосновения постороннего человека, которому вздумается обратить на него внимание. Это Уолтерс подчеркнул особо.

- Не забывайте об этом! - напутствовал он Кибла. - Будьте начеку. Эта игрушка может взорваться, едва вы ткнете ее отверткой. Если вам повезет, вы перехитрите ее.

Ясно, что это задание командир подводников-спасателей Питер Кибл мог поручить только себе самому.

Кибл вошел в лодку. Даже по сравнению с сумраком семидесятиметровой глубины, к которому нужно было привыкнуть после утренней ясности воздуха, здесь было слишком мрачно. Вода напоминала чернила. Вот зачем нужна была подготовка на берегу, когда он несчетное число раз мял пальцами каждый угол конструкции лодки, выполненной, правда, из фанеры. И по контрасту - мысль об удивительном электронном глазе, который вмонтировали где-то здесь - впервые в мире - хитроумные его создатели. Звериный глаз с самым острым зрением против кораблей союзников, сразу как бы теряющих защиту, превращающихся в безобидный косяк сельди, который даже в таком чернильном мраке можно безнаказанно уничтожить. Вопрос только в том, сколько надо для этого морских глазастых хищников.

Кибл опускался по трапу в центральный пост. Все изучено до мелочи - и вдруг отклонение. Его нога поехала по скользкому упругому скату, он присел, чтобы удержаться, трап стал подвижным, ненадежным - ощущение не из приятных. Что-то произошло. Мгновенный страх. Он понял, что сидит на трупе немецкого подводника. Проход вниз был перекрыт, и Кибл начал вслепую кромсать труп. Лезвия ножа было почти не видно, и Кибл монотонно вонзал его в мертвое тело, пока оно не распалось, освободив трап.

Кибл вошел наконец в центральный пост. Ориентиром служила правая переборка, и на нее можно было опереться всей тяжестью тела, прислушиваясь к себе: похоже, предельный срок пребывания под водой для него уже истек. Но Кибл был к этому готов, он знал, что придется нелегко. Позади осталось хорошо изученное ограждение перископа. Вот стол, над которым склонялся офицер, прокладывающий курс. На нем - карты. Было бы интересно изучить их, но в крови было уже столько азота, что не следовало делать ни одного лишнего движения. Кибл скорее ощутил на расстоянии, чем нащупал этот загадочный металлический мяч. Так... это болты, которые его удерживают... они не опасны, если только не вызовут смещения корпуса. Каждое движение рассчитано, измерено. Один болт, второй болт... падает отвертка. Симптомы глубинной болезни? Кибл внимателен и осторожен, он работает теперь плоскогубцами и гаечным ключом, ведь отвертку не достанешь в этой мгле. Последний болт... все. Есть еще трубки, идущие от прибора. В них, наверное, провода. На них теперь и сидит этот хищный электронный глаз. Но что это?

Легкий удар сзади по его шлему!

Только много позднее Кибл восстановил случившееся со всеми подробностями. А в это мгновение он просто отмахнулся как от мухи. Что это было? Такого вопроса он не задавал. Тем не менее тут же получил ответ. Он машинально схватил человеческую руку и держал ее, потрясенный таким ходом событий. Азотное опьянение на глубине - очень опасная вещь, но голова его работала нормально, только вот он увлекся работой, и эта рука, которую он держал в своей руке, вернула его в темное замкнутое пространство подлодки, полное неожиданностей.

Рука мертвеца... Но в этом втором мертвеце, которого Кибл увидел в лодке, жизни было куда больше, чем в первом. Ему стало не по себе. Как привидение, подумал он, плавает сам, подталкивает сзади, словно хочет что-то сказать. Что? Лицо раздувшееся, но черты его странные. Уж не встречал ли он этого немца раньше?

Кибл очень торопился. Время давно истекло. Пора. Трубки отсоединены от электронного глаза, который, наверное, будут изучать в лабораториях завтра же. Нет... еще две тонкие, как прутики ивы, трубки. И на них гайки. Кибл оттолкнул труп немецкого подводника и уронил гаечный ключ. Плохо. Оставалось одно: поработать ножом. Проклятие - лезвие ножа сломалось, а гайка не повернулась и на пол-оборота. Искать нож бессмысленно, скорее найдешь иголку в стоге сена. Но за своей спиной, чуть сбоку, Кибл вдруг шестым чувством ощутил присутствие немецкого подводника, которого он оттолкнул. Наваждение. Он точно показывал Киблу нечто такое, что тот должен был немедленно найти. Кибл повернулся, приблизился к столу с картой, над которым висело мертвое тело, снова увидел лицо мертвеца, потом рука сжала большую линейку для прокладки курса. Кибл вернулся к шару и уже недопустимо резко, почти боднув его, подсунул линейку между ним и переборкой и рванул ее свободный конец к себе. Шар отделился наконец от лодки, тонкие трубки, вероятно, оборвались. Выпустив линейку из рук, Кибл раскрыл мешок, наподобие того, как это делают змееловы, и шар нырнул в мешок, как огромная кобра с раскрытым капюшоном. Трубки натянули ткань, и водолазу приходилось медленно лавировать на трапе, чтобы протащить свою ношу. Тут только Кибл почувствовал, что он действительно пьян от избытка азота. Мешок на тросе взлетел на поверхность и попал через минуту-другую на борт спасательного судна. Кибл задержался на глубине около тридцати метров, чтобы привыкнуть, как и полагалось, к новому давлению воды.