Сергей Нечаев - Удивительные открытия Страница 21

Крайне негативно реагировали на подобный вариант и знатные парижане. Известное дело: сахар – это сахар, а свекла – это свекла. Не пить же, в самом деле, кофе со свеклой? «Если так пойдет дело, – говорили недовольные, – завтра вместо хлеба нам предложат есть сено».

А тем временем, в XVI округе Парижа, в Пасси, Бенжамен Делессер вовсю экспериментировал со своей установкой по производству сахара методом Ахарда. Один из приближенных Наполеона был химиком по образованию и оказался в курсе опытов Делессера. Он сообщил императору о скромном сахарном заводике. 2 января 1812 года Наполеон посетил предприятие Делессера в Пасси, все тщательно осмотрел, выслушал объяснения хозяина и остался очень доволен. На прощание он снял со своего мундира орден Почетного легиона и прикрепил к лацкану сюртука Делессера, а потом сделал его еще и бароном Империи.

В тот же день император издал декрет о выделении 80 000 акров земли для выращивания сахарной свеклы, подготовке специалистов и строительстве заводов для получения сахара из свеклы, а также выделил значительные субсидии для стимулирования крестьян, выращивавших свеклу, и освободил производителей от налогов.

К 1814 году сахар из свеклы производили уже сорок небольших заводов в нескольких странах.

Огромное содействие развитию сахарной промышленности оказал граф Империи Жан-Антуан Шапталь, долгие годы бывший министром внутренних дел Наполеона. В 1812 году именно ему было официально поручено патронировать исследования по производству сахара из свеклы. Уйдя из большой политики, Шапталь – друг и последователь великого химика Клода-Луи Бертолле – занимался наукой и созданием заводов по производству соды, сахара, серной кислоты и т. д. Фактически именно Шапталя можно назвать основателем химической промышленности Франции.

Результатом столь активной деятельности Делессера и Шапталя стало перепроизводство сахара и рост его потребления. Если в 1789 году на одного француза приходился 1 килограмм сахара в год, то в 1880 году потребление сахара во Франции составило 8 килограммов на человека, а двадцать лет спустя – 30 килограммов на человека. Таким образом, за сто с небольшим лет годовое потребление сахара французами возросло в 30 раз, а его себестоимость уменьшилась почти в 200 раз. За всю историю своего существования человечество не переживало столь радикального изменения традиций питания за такой короткий промежуток времени.

В 1816 году Делессер стал членом Академии наук, а его ботаническая коллекция насчитывала более 250 000 образцов. Его библиотеке завидовали многие профессиональные ученые.

После падения Наполеона Делессер ушел в большую политику: в 1815 году, потом в 1817–1824 и 1827–1842 годах он был депутатом от Парижа и Сомюра. Придерживаясь левоцентристских взглядов, он выступал за улучшение условий содержания больных в госпиталях и за отмену смертной казни. Два раза он избирался вице-президентом Палаты депутатов. Умер Жюль-Поль-Бенжамен Делессер в Париже 1 марта 1847 года.

Эволюционное учение Ламарка

Шел 1811 год. Группа самых известных ученых была приглашена в императорский дворец на прием к самому Наполеону. Временами корсиканец любил устраивать для своего ученого корпуса нечто вроде «смотра». Затянутые в мундиры, эти люди мало походили на ученых: казалось, что это чиновники или офицеры штаба какого-нибудь полка.

Среди приглашенных стоял и 67-летний старик Жан-Батист де Моне, шевалье де Ламарк, уже полуслепой. Он низко поклонился Наполеону и протянул ему книгу.

«Что это такое? – спросил Наполеон, даже не взглянув на книгу. – Опять ваша нелепая метеорология, произведение, конкурирующее с разными бульварными альманахами? Занимайтесь лучше естественной историей!»

И Наполеон с презрением швырнул книгу стоявшему рядом адъютанту.

«Но это книга по естественной истории», – пробормотал Ламарк и… горько заплакал.

А через несколько дней он заплакал еще раз: Наполеон особым приказом запретил ему издавать «Метеорологический бюллетень». Пришлось прекратить писание работ по метеорологии, и только после падения Наполеона Ламарку удалось напечатать несколько метеорологических статей в «Новом словаре естественной истории» Детервилля, переизданном в 1816–1819 гг.

Книга, которую Ламарк столь неудачно преподнес Наполеону, называлась «Философия зоологии». Потом окажется, что эта книга, написанная на закате жизни уже полуслепым ученым, обессмертит его имя.

«Все живое изменяется! – вот лозунг Ламарка. – Нет ничего постоянного».

Собственно, в этой фразе, столь простой по словам и столь глубокой по смыслу, не было ничего нового. Еще за 2300 лет до этого древнегреческий мудрец Гераклит Эфесский сказал: «Все течет. И никто не был дважды в одной и той же реке. Ибо через миг и река была не та, и сам он уже не тот».

Изменяются горы и океаны, изменяются моря и острова, изменяется климат, изменяется все. Эти изменения отражаются на растениях и животных. И они тоже изменяются.

«Позвольте! – возражал Ламарку известный естествоиспытатель Жорж-Леопольд Кювье. – А как же египетские пирамиды? Мы хорошо знаем, что им тысячи и тысячи лет… В них нашли мумии кошек, и эти кошки ничем не отличаются от теперешних. Где же ваши изменения?»

«Значит, тогда, при фараонах, условия жизни кошек были такими же, как и в наши дни», – улыбнулся Ламарк.

Кювье ничего не оставалось, как отойти, бормоча: «Бредни… Все это какие-то бредни». Он никак не мог согласиться с рассуждениями Ламарка, для него «Философия зоологии» не существовала.

Жан-Батист де Моне, шевалье де Ламарк (1744–1829) родился в местечке Базантен в Пикардии.

Он был одиннадцатым ребенком в обедневшей аристократической семье. Родители хотели сделать его священником, но не потому, что были уж очень религиозны.

Жан-Батист де Моне, шевалье де Ламарк

Причина была гораздо проще: перед сыном дворянина лежали лишь две перспективы – военная форма или сутана. Старшие сыновья уже находились в армии, но полуразорившийся дворянин не мог содержать еще одного сына-офицера. Поэтому выход был ясен: не офицер – значит, аббат. И Жана-Батиста, вопреки его желанию, поместили в Амьенскую церковную школу. Конечно, мальчик страшно завидовал старшим братьям, но покорно учился, а в 1760 году, как только Ламарк-отец умер, тут же сбежал от иезуитов и пошел добровольцем в действующую армию. В сражениях в Ганновере он проявил незаурядную храбрость и дослужился до звания офицера.

Но вскоре Семилетняя война, в которой он участвовал, закончилась, и полк Ламарка был переведен в Прованс. Здесь в течение пяти лет будущий великий ученый жарился на южном французском солнце и от скуки собирал и засушивал растения. «Он больше похож не на офицера, а на аптекаря, – ворчали его товарищи. – Почему он не хочет пить с нами, а вечно возится с этими своими травками и цветочками?»

А потом у Ламарка вдруг появилась на шее опухоль. Она причиняла такие страдания, что ему пришлось подать в отставку и ехать лечиться в Париж. В столице ему сделали операцию, которая оставила после себя такой огромный шрам, что он всю оставшуюся жизнь вынужден был скрывать его под высоко намотанным шейным платком.

Поболтавшись еще немного без дела, Ламарк ради заработка поступил в один из банкирских домов и одновременно начал обучаться медицине. Но эта дисциплина не очень понравилась ему, и частенько студент-медик, вместо того чтобы слушать лекцию профессора медицины, бежал на лекцию известного в те времена ботаника Антуана-Лорана де Жюссьё (1748–1836). После его проникновенных рассказов сердце Ламарка уже навсегда было отдано науке о растениях.

Другим увлечением Ламарка стала метеорология. С детства он очень любил наблюдать за облаками. Понемножку, незаметно для самого себя, он начал изучать передвижения облаков и направление ветров. Вскоре он стал вести записи, и чем больше занимался этими наблюдениями, тем сильнее увлекался. Результатом наблюдений стал трактат «Об основных явлениях в атмосфере», который был удостоен чести быть прочитанным на одном из заседаний Академии и даже получил лестные отзывы некоторых весьма уважаемых ученых.

После ряда лет усиленных занятий трудолюбивый и талантливый молодой ученый написал большое трехтомное сочинение, которое называлось «Флора Франции» и было издано в 1778 году. В нем описано множество растений и дано руководство к их определению. Более того, в этой книге Ламарк начал вводить аналитическую систему классификации растений, которая позволяла сопоставлять между собой характерные черты цветов и трав, определяя этим самым их названия. Эта книга принесла Ламарку известность, и вскоре его избрали членом Парижской академии наук.