Александр Богданов - Тектология (всеобщая организационная наука) Страница 22

Так возникло рядом с прежним — религиозным священно-заветным и консервативным — иное знание, не религиозное, «светское» и прогрессивное. Оно естественным образом собиралось и накапливалось по отраслям труда, к которым относилось: знание земледельческое, кузнечное и т. д. Оно передавалось устно и практически от родителей к детям, от мастеров к ученикам: но по мере возрастания его массы это делалось недостаточным, — оно записывалось и вместе с тем приводилось в систему теперь уже совсем нового рода: оно организовывалось так, чтобы затрачивалось как можно меньше труда нашего усвоение и запоминание — по принципу «экономии сил». Это и есть научный принцип: опыт начал организовываться в «науку» или, точнее, в отдельные науки. Знания земледельческие стали материалом агрономии, науки о сельском хозяйстве; знания кузнечные — металлургии; рудокопные — науки горноделия и т. п. Это, как видим, технические науки. Число их возрастало с разветвлением общественного труда и собиранием опыта во всех отраслях; к нашему времени их можно считать сотнями.

Научная форма систематизации характеризуется методичностью и логической связью в обработке и расположении материала: стремлением к последовательному применению определенных, точно установленных методов, к объединению того, что наиболее сходно, и разъединению того, что наиболее различно. Здесь невозможны такие сочетания разнородного, как в авторитарной традиции, где методичность и логическая связь если не отсутствовали вполне, то были весьма далеки от господства,

Итак, специализация породила разные технические науки. Но мы знаем, что систематизация опыта отнюдь не ограничивается ими: существуют науки математические, естественные, логические, социальные. Что же они такое?

Их возникновение связано с фактом или законом величайшей важности: в самых различных областях труда, имея дело с самыми разнородными элементами вселенной, человек на каждом шагу применяет одни и те же приемы и методы, общие для них, наряду, конечно, с приемами и методами специализированными.

Например, нельзя указать ни одной отрасли труда, где не приходилось бы время от времени прибегать к счету или счислению материалов, орудий, рабочих сил и т. п. В одних отраслях методы счета употребляются особенно часто и нуждаются в особенной практической точности, как, положим, в строительном деле, в торговле; для других они требуются реже, их применения менее сложны, как в скотоводстве, во многих ремеслах. Но всюду они остаются одни и те же; нет особых способов счисления, которые годились бы в одной сфере жизни и были бы непригодны для другой. Поэтому счисление и не могло войти в какую-нибудь отдельную техническую науку или образовать такую науку со своим особым, конкретным объектом в природе. Оно составило науку отвлеченную, т. е. независимую от всякой частной, всякой отдельной практической задачи, — арифметику, а в дальнейшем развитии — алгебру и проч. Ее функция — также организационная, как и функция технических наук, но в несравненно более широком масштабе, для самых разнообразных сторон человеческой деятельности.

Возьмем другой метод — пространственное измерение и соизмерение; такова сущность отвлеченной науки геометрии. Эти приемы применял уже в первобытную эпоху истории человечества бродячий охотник, рассчитывая расстояния при своих передвижениях, выбирая кратчайшие пути, находя полусознательным расчетом угол, под которым надо бежать наперерез преследуемому зверю, и т. п. С переходом к оседлому земледелию стало необходимым более систематичное и точное применение тех же методов, именно, как приемов землемерия (буквальное значение слова «геометрия»): мир и вся судьба земледельческих общин зависели от правильного распределения земли между ними и внутри их между соседями. Особенно важным являлось усовершенствование этих приемов в странах древнейших цивилизаций, в заливных долинах великих рек Нила, Евфрата и Тигра, Янцзы, Ганга и др. Там при разливах все материальные границы участков то и дело сглаживались, смывались, и надо было восстанавливать их на основании строгих измерений. Еще дальше геометрические приемы необходимо должны были развиваться в строительном и инженерном деле:

в постройке домов, дворцов, храмов, пирамид, плотин, бассейнов для регулирования уровня рек и пр. Затем те же методы нашли применение при топографических съемках — в военном деле, торговых путешествиях и т. д. Так же существенна их роль в ювелирном деле (шлифовка дорогих камней), а еще более — в приготовлении оптических инструментов; далее — в орнаментике, в живописи (перспектива)… Объекты их всюду самые разнообразные. И опять-таки трудно указать такую область «организации вещей», где геометрия не была бы в той или иной мере руководительницей.

С астрономией обычно соединяется мысль об отрешенности от всего земного, о чисто познавательном, чисто идеальном интересе. Трудно впасть в ошибку более грубую и наивную: нет науки более непосредственно-практической.

Еще в эпохи бродячего и кочевого быта донаучные астрономические приемы служили способом ориентировки в пространстве и времени, без чего невозможны никакая техника и организация труда; уже тогда люди отыскивали свой путь среди лесных дебрей и необозримых степей по солнцу и звездам и по ним же определяли время: всякая координация усилий требует их совпадения в тех или иных рамках — пространственных и временных. Это же свое первоначальное значение астрономические методы сохранили и во всем дальнейшем развитии.

При земледельческом оседлом быте потребовалось усовершенствование этих методов, преимущественно для ориентировки во времени: определение сроков полевых работ, а следовательно, точное разделение годового астрономического цикла процессов природы. Особенно необходимо было строгое вычисление времени в странах древних речных цивилизаций для предвидения и регулирования колебаний водного уровня, от которых зависели плодородие почвы и вся судьба общества. Там и выработалась высокоразвитая жреческая астрономия, еще в религиозно-мистических формах. Дальние торговые путешествия, сухопутные и еще более морские с их насущнейшей потребностью в пространственной ориентировке дали следующий толчок развитию астрономии, которая тогда же освободилась от религиозной оболочки. Великий переворот астрономии в начале Нового времени — система Коперника — был в сущности вызван океаническим мореплаванием, дальними колонизационными и торговыми путешествиями: чтобы облегчить мореплавание, и были составлены коллективной работой нескольких десятков астрономов по повелению короля Альфонса Мудрого те новые небесные таблицы, из которых исходил Коперник в создании своей теории.

Еще больше развилась организационная роль астрономии в современной научно-технической практике, поскольку она нуждается в значительной точности распределения рабочего времени и пространственных отношений труда. Главный и универсальный астрономический инструмент, часы, регулируют всю организацию жизни общества. Без них не были бы возможны не только, например, железнодорожные расписания, но и все расчеты необходимого времени каждой трудовой операции на фабриках, темпа работы машин и т. д. При этом точная проверка и согласование бесчисленных часов, по которым организуются жизнь и работа людей, достигаются лишь астрономическим путем; это одна из функций в непрерывной деятельности обсерваторий. Далее, только благодаря астрономически-угломерным методам возможно такое точное изучение земных рельефов, какое необходимо для проведения железных дорог, гигантских туннелей через горы, каналов и т. д.; эти же методы применяются в устройстве точных инструментов, постройке высочайших зданий и пр. Вся нынешняя мировая система мер — метрическая — получена с помощью астрономических измерений; ее основная единица — метр — есть сорокамиллионная часть дуги меридиана, которую можно было измерить только методами астрономии и геометрии.

Легко уловить причину, по которой наблюдение небесных тел легло в основу организационного опыта, относящегося к пространственной и временной ориентировке. Для такой ориентировки надо было найти систему особенно устойчивых и прочных взаимоотношений в пространстве и времени. Их удалось найти в астрономических телах: в положении этих тел и их движениях сколько-нибудь заметная роль случайных и мелких влияний совершенно исключается их колоссальными массами и расстояниями.

И в алгебре, и в геометрии, и в астрономии, несомненно, имеются такие данные или выводы, которые непосредственно не служат для организационных функций, составляющих сущность этих наук. Каждая из них развилась как особая система, которая живет и функционирует в своем целом; а живое целое всегда заключает в себе и части, нужные специально для связи, поддержания, усиления системы, не относясь прямо к ее функциям как целого. Например, всякий трудовой акт, выполняемый человеком, кроме движений, связанных непосредственно с его целью, заключает и множество иных: одни служат для усиления дыхания, для повышения притока крови к работающим центрам мозга и мускулам, для поддержания механического равновесия тела и т. д.; другие даже просто являются неизбежными, хотя бесполезными рефлексами вследствие иррадиации — перехода возбуждения с работающих центров на другие, близко связанные с ними. Или, положим, в машине, кроме генератора силы и рабочего инструмента, прямо воплощающих ее техническое назначение, есть много частей, которые служат для связи механизма, для уменьшения трений и т. п.; а есть и такие элементы, которые сами по себе ни для чего не нужны, но неотделимы от остальных, или которые еще не удалось устранить. То же можно констатировать и для всякого организма, для всякого органа и пр. Науки не представляют исключения. Сущность астрономии не меняется от того, что движения спутников Марса не использованы для определения долгот, как движения спутников Юпитера. Раз небесные тела сделаны орудиями ориентировки, то всякое, самое бескорыстное изучение их означает не что иное, как стремление лучше овладеть этими орудиями, т. е. усовершенствовать организационную функцию данной науки; это объективный смысл усилий познающего, хотя бы тот и не сознавал его.