Анатолий Протопопов - Инстинкты человека. Попытка описания и классификации Страница 22

Как и всякий инстинкт, ксенофобия может возбудиться и сугубо формальным признаком - приверженностью другому спортивному клубу, и даже другой причёской, т.е. любым признаком, указывающим на принадлежность к другой общности. Крайне широко распространена ксенофобия на религиозной почве и наиболее сильна она у различных течений одной веры, различия между которыми относительно невелики. Например, очень высок накал антагонизма между различными течениями внутри ислама или внутри православия. В то же время, оба этих течения сравнительно терпимо относятся к, например, буддизму или синтоизму. В этом можно усмотреть параллели с ксенофобией по отношению к особям и группам, генетические различия между которыми лежат вблизи границы скрещиваемости: приверженцы совсем другой веры вызывают меньшую неприязнь; часто это даже не неприязнь, а что-то вроде жалости к "братьям меньшим", и рационализируется обычно как снисходительное сочувствие к заблудшим приверженцам "неправильной" веры. Они ведь не представляют серьёзной опасности "гибридизации" и эрозии именно этого течения веры - чем дальше отстоят вероучения, тем менее вероятен переход из одной в другую и какое-то догматическое влияние. Аналогично фанат одного футбольного клуба испытывает более напряжённые чувства к фанатам другого футбольного клуба, но менее - к фанату, например, клуба альпинистов или автогонщиков.

Более того - "чужие" всегда воспринимаются как источник зла, даже если фактически дело обстоит наоборот. Например, есть много примеров, когда миссионеры пытались обучать детей грамоте в глухих уголках Земли, но эти дети потом подвергались обструкции, и даже изгнанию своими общинами - они ведь уже стали "не своими".

Один из "мягких" вариантов такой ксенофобии, имевший место во время работы над картиной "Бурлаки на Волге", зафиксировал в своих дневниках художник И. Е. Репин:

Первый же мой рисунок с группы детей на берегу окончился скандалом. Дети были довольны, получив по пятачку за свое смирное сидение, но сбежавшиеся матери пришли в ужас; они поколотили детей и заставили их бросить деньги...

Кстати, этот эпизод является неплохим примером рассудочной активизации инстинктивных механизмов. Мы упоминали их при описании инстинктов самосохранения, когда понимание не воспринимаемой органами чувств опасности (радиации, например) вызывает инстинктивный страх. Так и здесь. Дети не воспринимали Репина как чужого: на крокодила он явно не был похож. Чужим его воспринимали родители, хорошо осведомлённые о принадлежности художника к чужому социальному слою. Что вызвало вполне иррациональную реакцию: заставить выбросить "добро", пришедшее от чужого, а потому, не могущее быть "добром".

Подобной неадекватностью отличается и современный терроризм. В прошлом, когда терроризм был ещё в диковинку, террористические организации достаточно чётко обозначали и себя, и цели преследуемые конкретными терактами - при всей иррациональности (инстинктивности) глубинных мотивов террористической деятельности, отсутствие рациональных объяснений казалось странным даже самим террористам. Пусть часто это была "подгонка под ответ", или как бы выразился Фрейд - "рационализация", но всё-таки она была. В последние же десятилетия здравый смысл стал выходить из моды: теракты стали и анонимны, и, по сути бесцельны: просто причиняется вред "чужим", и всё. Ни за что - просто за то, что они ЧУЖИЕ, а значит - автоматически враги, и заслуживают причинения вреда. Что вполне убедительно показано в серьёзных исследованиях (см. вставку).

Модуль группоцентризма (группового патриотизма)

Модуль группоцентризма является расширенным вариантом родственной консолидации, и выражается в поддержке и идеализации "своих": т.е. членов своей группы. Как мы отмечали выше, релизеры распознавания родственников не могут точно оценивать степень генетического родства, и часто срабатывают очень широко - вплоть до всего племени, нации, и в пределе - всего человечества. В последнем, наиболее гуманистическом случае, всё человечество воспринимается как широкая группа "своих" противопоставленная или слепым силам природы, или (если таковые найдутся) - космическим пришельцам. Это противопоставление не обязательно агрессивно, тем не менее - "свои" обязательно как-то отграничиваются от "не своих", и отношение к ним будет отличаться.

У подавляющего большинства жителей России, даже хорошо знакомых с мировой историей, не вызывают никаких эмоций исследования и находки, связанные с, например, "Столетней войной" между Францией и Англией. И даже если вдруг выяснится (мысленно представим себе такое), что роль боготворимой французами Жанны д'Арк в этих событиях была намного менее приглядна, это будет встречено совершенно нейтрально - наука есть наука. В России! Но не во Франции: там наверняка будет много несогласных и возмущённых "осквернением святынь".

Реакция же на события российской истории, даже происходившие примерно в то же самое время, будет зеркально противоположной. Реальные факты, доказывающие, что Куликовская битва была всего лишь эпизодом борьбы за власть между Мамаем и Тохтамышем, в которую русские оказались втянуты по недоразумению, встречают резкие протесты - "не трогайте нашу славную историю!". И уж тем более резкими, если в выводах содержится критический взгляд на позицию боготворимого Сергия Радонежского. Но опять же, реакция французов на эти исследования куда более бесстрастна. Быть "за своих" важнее, чем обладать точным знанием...

 Таким образом, сама по себе фактическая генетическая общность для текущего поведения в рамках РК прямого значения не имеет, а имеет значение система внешних признаков, срабатывание на которые происходит весьма формально. Поэтому инстинкты родственной консолидации срабатывают в любой более-менее устойчивой группе - тем более, что в эволюционном прошлом группа сколь-нибудь длительно сосуществующих особей всегда имела ту или иную генетическую общность. В наше время такими фактически неродственными РК-консолидированными группами, например, являются трудовые коллективы или религиозные общины (и т.д.), в которых "корпоративная лояльность" полагается самоценной сущностью, безотносительной к полезности пребывания в данной группе конкретного её члена. Всякий, добровольно покидающий данную группу, может быть сочтён предателем, даже если видел от этой группы одни неприятности и лишения (что, например, для низкоранговых членов ВК-консолидированных групп совсем не редкость). Интересно, что Лев Толстой считал патриотизм чувством "грубым, вредным, стыдным и дурным, а главное - безнравственным". Он полагал, и как мы сейчас видим - вполне прозорливо, что патриотизм с неизбежностью порождает войны, и служит главной опорой государственному угнетению (к чему мы вернёмся далее).

Многие болельщики уверены: их команда превосходит остальные на голову. Теперь специалисты выяснили, почему, пишет New Scientist [55]. Оказывается, мозг воспринимает действия игроков любимой команды не так, как действия противников. Паскаль Моленбергс из Университета Квинсленда проверил эту теорию на двух группах по 12 человек. Добровольцам предлагалось оценить скорость действий людей (по два человека от команды). Как и предполагалось, большинство добровольцев завышали показатели своей команды, что не соответствовало реальности. А вот сканирование мозга, проводившееся во время эксперимента, показало: подобная неадекватность суждений связана с различиями в активности мозга именно во время восприятия, но не во время процесса принятия решений. Данными выводами ученый поделился на страницах журнала Human Brain Mapping.

 Поскольку родственная консолидация вообще, и группоцентризм в частности, есть развитие родительских инстинктов, то в их проявлениях прослеживается много сходств. Известно, что родителям в общем и среднем присуще некритически идеализировать своих детей (а детям - родителей), абсолютизировать их достоинства (нередко - мнимые), и затушевывать недостатки, а в их неприятностях усматривать "происки извне". То же самое может относиться к выраженной группе, подпадающей под действие расширенного инстинкта родственной консолидации - даже при фактическом отсутствии как такового родства. Тут можно задаться резонным вопросом: как естественный отбор может поддерживать почти родственную консолидацию при фактическом отсутствии близкого генетического родства? Какая математика тут действует? Дело в том, что группирование любых особей (даже разного вида - в этих случаях мы говорим о симбиозе) часто придаёт им разнообразные преимущества, и поэтому может поддерживаться естественным отбором даже несмотря на отсутствие родства. Хотя, опять же - родство такому группированию чрезвычайно способствует, и с него обычно начинается, поэтому мы причисляем группоцентризм именно к инстинктам, связанным с родством.