Павел Мухортов - М-ский треугольник, или Чужие здесь не ходят[полная версия] Страница 22

Я окончательно убедился в том, что возможности и глубины нашего подсознания безграничны. Прежде ничего подобного ни с кем из нас не происходило, а там это как–то все серьезно воспринималось, почти у всех шли какие–то контакты… Я подумал, может быть, «зона» для того и нужна, чтобы раскрепоститься, познать свои возможности, развить их — а они там, точно, развиваются. Побольше бы таких «зон», если говорить в философском смысле, где люди начинают верить в себя.

— Веришь ли ты, что там могут присутствовать внеземные цивилизации, внеземной разум?

— В то, что там бывают НЛО — да. А внеземные цивилизации… Поверю, если будут материальные доказательства, скажем, осколок летающей тарелки. Поверю, если наяву, среди бела дня НЛО сядет неподалеку от меня, я четко буду видеть его или гуманоидов… Но главное — материальные свидетельства.

— Если бы тебе предоставили такие свидетельства именно из этой «зоны», мог ли бы ты сказать, — допустим, — так: «Что же, ничего удивительного, этого можно–было ожидать»?

— Пожалуй, мог бы. Не исключаю, что там могут быть внеземные цивилизации. Но пока держусь версии подсознания.

Беседа четвертая. Ч

Читая в «СМ» заметки Павла Мухортова о «треугольнике», я, честно говоря, мало верил в происходящие там чудеса. В «зону» я поехал с тайной надеждой на то, что разгадаю загадки этого чудесного уголка природы. Но получилось так, что скептиком я там пробыл всего два дня.

Началось все с того, что в первые же часы пребывания в «зоне» у меня появилось какое–то особенное, никогда не испытываемое раньше ощущение давления. Казалось, что голову сдавливает обруч, и усиливалось оно именно в тех местах, где, по словам

Мухортова, у него ухудшалось самочувствие. Я подумал: «Может быть, это действительно влияние аномалий,» — но тут же отогнал эти мысли, не желая признаваться в этом даже себе.

В первую ночь спал я спокойно, а наутро мы пошли в самую «загадочную» зону (так все ее называли). Я захватил с собой кинокамеру. Хотел запечатлеть удивительную, неповторимую красоту местности, но моя проверенная, надежная кинокамера… отказала. Причем странно: катушки крутились, а пленка стояла на месте! При выходе из «зоны» кинокамера снова прекрасно работала.

Но на следующий день произошли события, которые я до сих пор не могу объяснить. Погода стояла пасмурная, небо было окутано серыми тучами. В этот день настала очередь нашего с Н. дежурства на вышке, где мы вели наблюдения за небом. Данные своих наблюдений мы записывали в тетрадь, чтобы потом сверить их с наблюдениями, которые велись в лагере. Мы поднялись на вышку, сели покурить. Вот тут–то и начались чудеса! Неожиданно для меня Н., глядя на небо, спокойно сказал: «Сделайте нам хорошую погоду, если, конечно, у вас хватит на это энергии». Я засмеялся и хотел было подхватить «шуточку», как вдруг… тучи над нами раздвинулись и появилось солнце! Я был в недоумении, впечатление было сильнее, чем «гром среди ясного неба».

Когда мы возвращались к лагерю, нас бил озноб.

А вечером, когда я уже лежал в палатке, передо мной внезапно возникли два круга из чередующихся светлых и темных колец. Оба круга вращались: один по часовой стрелке, другой — против. Между кругами и чуть над ними — туннель. (Я не спал — не сомневаюсь!)

Понял я это «кино» после некоторых размышлений символически: круг, вращающийся по часовой стрелке, — это наше обычное, земное время; другой круг — время, которое можно повернуть назад (очевидно, это может делать высшая цивилизация); вход в туннель — бесконечность во времени… Зачем мне показали эти символы — я не знаю. Контакт продолжения не имел.

Есть в «зоне» еще одно загадочное место — это где субъективно ощущаешь, что расстояние будто увеличивается. Кажется: вот оно, дерево, рукой до пего подать, — а никак дойти не можешь. Но на самом деле расстояние, конечно, не увеличивается, и это не оптический обман. Просто в этой «зоне» тебя сковывает усталость, и идти по ней тяжело. А при выходе из «зоны» усталость как рукой снимает.

Мы заметили такую закономерность: чем ближе подходишь к аномальной зоне, тем сильнее ощущаешь покалывание тела, а биорамки начинают крутиться энергичнее. Покалывание похоже на такое, какое бывает, когда отсидишь ногу; оно начинается со ступней ног — и идет волнообразно вверх по телу, до самой макушки. Стоит отступить от «зоны» — покалывание исчезает… Это похоже на защиту «зоны» от непрошеных гостей.

Там существует и другая «защита» — огромные завалы из спиленных деревьев. Трудно представить, что кто–то из местных спилил такие огромные деревья и бросил их в лесу!

В «зоне» у меня сильно обострилось одно свойство.

Я чувствую приближение незнакомых людей. В городе это чувство притупляется, а в «зоне» я предсказывал их появление за 15–20 минут.

Сейчас меня очень тянет в «зону».

Я вернулся из «зоны» — и до сих пор прийти в себя не могу. На жизнь стал смотреть по–другому, мыслить другими категориями. Там я понял, что человек — меньше пылинки, что мы — ничтожно малая величина. Единственное, в чем заключается человеческое достоинство, — мысль. Не будет мысли — ни на Земле, ни во Вселенной человек не нужен. Я вдруг понял, что побывай я в «зоне» раньше — не совершил бы многих глупостей, ошибок, дурных поступков. И еще там я понял, как все мы, люди, зависим друг от друга…

Это понимание вложил в меня тот космический Разум, который присутствует в «зоне» — а он там есть, я уверен, и его нельзя мерить нашими земными рамками.

Беседа пятая. Р

— В нашей экспедиции мне выпала роль совсем небольшая. Все мои старания войти в контакт, о котором мечтал каждый, успехом не увенчались. Никакого гнетущего чувства я ни в одной из аномальных зон не ощущал. Конечно, если ночью оставался где–нибудь один, то появлялось небольшое чувство дискомфорта, было немного страшно, — но это легко объясняется обстановкой. Ни днем, ни ночью лично у меня никаких приключений не было.

Гипнотизер из Запорожья предлагал нам для того, чтобы войти в предконтактное состояние, мысленно рисовать перед глазами светящийся круг. Это, по его словам, могло приблизить особое состояние, когда человек отрешается от всего, что мешает ему сосредотачиваться. Я пытался это делать. кчк только за» крывал глаза ночью, лежа в палатке, — сразу проваливался в какую–то черную вату и засыпал. Сон в езоне» все время был отличный, крепкий, никаких сновидений… Только один раз мне удалось соединить в воображении оба конца нарисованной светящейся дуги в кольцо. Я почувствовал, что в левый висок кто–то направил тонкую, как лучик, струю холодного воздуха. Мы сидели в наглухо закрытой палатке. Я открыл глаза, пытаясь разглядеть какую–нибудь щелку, в которую бы, скажем, проглядывали звезды или виднелись блики костра и откуда мог дуть ветерок. Но нет, щелки действительно не было. Снова закрыл глаза — и опять ощутил на виске холодящий «лучик»… Это одно из немногих интересных ощущений, которое я испытывал на себе.

Несколько раз бродил в одиночестве по многочисленным аномальным зонам, которые выявили моя спутники накануне, не без тайной надежды на контакт. Тщетно.

Но был еще интересный момент, когда мы уже уходили из «зоны». Шли по узкой лесной дороге, впереди ехала телега, груженная нашими вещами (за нами приехал один из местных). Я шел рядом с Т. И тут… на несколько секунд у меня все поплыло перед глазами, и я почувствовал, что земля уходит, из–под ног. Меня качнуло, я пытался опереться за край телеги, но в это мгновение «наваждение» ушло, можно было спокойно продолжать путь. Потом, когда мы вышли из «зоны», я узнал, что недалеко от этого места с Т. случилось нечто подобное. Мы пришли к выводу, что я просто на секунду–другую попадаю в область его контакта, поскольку как раз в то время у него был «сеанс» связи с внеземной цивилизацией.

На вокзале, уже за много километров от М., я почувствовал, что меня тянет обратно в «зону». Это ощущение сопровождалось кратковременным ухудшением состояния. Возможно, наша группа этот небольшой промежуток времени находилась под контролем внеземной цивилизации. Нам теперь известно, что контакты с «ними» могут продолжаться и на значительном расстоянии от «зоны».

— А здесь, в Риге, с тобой не происходило ничего странного, что ты мог бы связать с воздействием «зоны», внеземных цивилизаций? Может быть, кон–такты?

— Нет, ничего.

— Как ты воспринимаешь рассказы других участников экспедиции?

— Верю, что все они точно и честно передали свои ощущения.

— Поедешь ли ты снова в «зону», если представится такая возможность?

— Обязательно.

Беседа шестая. Т

В «зону» я поехал с уверенностью, что смогу объяснить все «чудеса» земными причинами и поставлю крест на мистике. Любопытства ради я мысленно вызывал время от времени на связь несуществующие, как мне казалось, внеземные цивилизации. Ответа не было, и если бы у меня были усы, то мне только и оставалось бы, что усмехаться в них.