Бьорн Ломборг - Ломборг Бьорн - Глобальное потепление. Скептическое руководство Страница 24

Как мы понимаем миссию нашего поколения? Чего мы хотим достичь за последующие 40 лет?

Глобальное потепление происходит; его последствия являются важными и в основном негативными. Оно приведет к росту числа людей, умирающих из-за жары, повышению уровня моря, возможно, к более мощным и частым ураганам и наводнениям. Оно вызовет новые вспышки малярии, увеличит число голодающих и бедных. Поэтому неудивительно, что целое множество экологических организаций, научных работников и мировых политических лидеров встали на позицию предотвращения глобального потепления любой ценой.

У подобного подхода есть один недостаток — он не учитывает простой, но важный факт. Сокращение выбросов С02 — даже значительное — не окажет существенного воздействия на эти проблемы. С помощью климатической политики, как мы уже убедились, мало что можно изменить. Чтобы решить проблему и белых медведей и нехватки воды, лучше использовать общественные меры.

Если мы декларируем озабоченность тем, что люди умирают от климатических факторов, как это было в Европе во время жары 2003 года, следует спросить себя, почему мы прежде всего думаем о сокращении выбросов С02, которое обходится так дорого и в лучшем случае лишь слегка замедлит потепление в будущем, все еще увеличивая число жертв жары? Более того, так как потепление действительно сократит число жертв от холода, следует выяснить, почему мы думаем о дорогостоящей политике, которая приведет к росту смертности.

Существуют другие общественные меры, позволяющие взять верх над глобальным потеплением, сократить число жертв холода и не допустить рост пока еще не такой высокой смертности, вызываемой жарой. Например, это можно сделать с помощью охлажденных водой городов, увеличения количества парков, окраски домов в белый цвет, повышения доступности кондиционеров и медицинской помощи. Это стоит несравнимо дешевле и принесет намного больше пользы. Не эта ли цель является миссией нашего поколения?

Нас беспокоят острова, высота которых над уровнем моря невелика, и люди, страдающие от наводнений, вызываемых повышением уровня моря. Тогда зачем говорить прежде всего о сокращении выбросов СО,, которое замедлит это повышение, но также снизит уровень жизни островитян, отобрав у них большую часть суши?

Мы делаем вид, что озабочены все растущим ущербом, причиняемым ураганами в Соединенных Штатах, и ужасными потерями, которые несет треть всех стран мира из-за ураганов. Но почему мы говорим только о сокращении выбросов СО,, когда это снизит ущерб, в лучшем случае, лишь на 0,5 %? Если мы хотим уменьшить причиняемый ураганами ущерб, это можно сделать значительно эффективнее, проведя социальную политику, пересмотрев и усилив законы по строительству, укрепив дамбы и плотины и сократив субсидируемое страхование. Такие действия могли бы сократить ущерб более чем на 50%, а затраченные на это средства составили бы лишь долю расходов, отводимых на климатическую политику.

Такая схема действий подходит и для решения многих других проблем, связанных с глобальным потеплением. Выполнение соглашений Киотского протокола спасет одного белого медведя, в то время как прекращение браконьерства спасет примерно 800 медведей. Так какой должна быть миссия нашего поколения?

С помощью Киотского протокола мы сможем в этом столетии спасти от малярии 140 тысяч человек. Истратив в 60 раз меньшие суммы, мы можем справиться с малярией и спасти от нее 80 миллионов человек. Деньги, выделенные на спасение одного человека в рамках климатической политики, могут спасти от смерти, вызванной малярией, 36 тысяч человек. Что же нам следует делать?

Сосредоточившись на проблеме недостатка воды, мы видим, что глобальное потепление фактически делает воду более доступной для населения планеты. Мы увидели, что изменение климата сделало бы воду более доступной для 1,2 миллиардов человек, а следование Киотскому протоколу фактически ухудшило бы ситуацию. Разве это довод в пользу климатической политики?

Да, глобальное потепление провоцирует наводнения, по с этой проблемой значительно лучше справятся другие стратегии. Сюда можно отнести прекращение субсидий на застройку заболоченных земель, более строгое планирование, меньшее число защитных сооружений, не позволяющих заболоченным землям выступать в роли естественной буферной зоны, и увеличение площади затопляемых земель. Каждый доллар, затраченный на выполнение Киотского соглашения, мог бы в результате более обдуманных общественных действий принести в 1300 раз больше пользы.

Рассмотрим проблему голода. Да, глобальное потепление, вероятно, увеличит число голодающих, но решать этот вопрос средствами климатической политики просто неэффективно. На одного спасенного от голода человека в результате соблюдения Киотского протокола приходится 5000 человек, спасенных простыми действиями, например, инвестированием в исследования в области сельского хозяйства.

Имея такой выбор решений, мы должны снова и снова задуматься, прежде чем выбрать миссию нашего поколения. Что надо сделать в первую очередь? Мы очень увлеклись борьбой с изменением климата и идеей, что таким способом мы сможем решить большинство мировых проблем. Очевидно, что это неверно.

Мы должны согласиться с тем, что даже если выбросы СО, вызывают глобальное потепление, простое их сокращение очень мало помогает решению важных мировых проблем. И спасая белых медведей, и борясь с нищетой, мы можем сделать это неизмеримо эффективнее другими способами. Это не означает пассивности в отношении глобального потепления. Это просто означает осознание того, что быстрое и всеобщее сокращение углеродных выбросов окажется трудной и дорогостоящей задачей, порождающей разногласия, и, в конце концов, весьма незначительно изменит климат и еще менее снизит остроту социальных проблем. Более того, это скорее всего отвлечет наше внимание от многих других проблем, решая которые, мы могли бы сделать значительно больше хорошего для мира и окружающей среды.

Фундаментальная проблема современного подхода к проблеме климата заключается в том, что жесткий контроль за выбросом СО,,, главное требование Киотского протокола, которое, возможно, будет усилено при подписании второго Киотского протокола, оказывается невозможным. Вероятно, стоит развеять миф о том, что проблемы Киотского соглашения связаны только с тем, что его не признает упрямая администрация Буша. Прежде всего, большинство членов сената США постоянно выступали против даже менее жестких вариантов Киотского соглашения. Но скорее более важным является то, что помимо США и Австралии, также не ратифицировавшей Киотский протокол, многие его участники, включая Канаду, Японию, Испанию, Португалию, Грецию, Ирландию, Италию, Новую Зеландию, Финляндию, Норвегию, Австрию и Данию, не могут обеспечить выполнение требований соглашения но сокращению выбросов СO2. У многих других его участников очень слабые перспективы (или их нет вообще) сделать это до истечения срока действия протокола в 2012 году. Если бы Буш присоединился к этим странам, которые внешне соблюдают требования договора, но фактически слабо проявляют свое желание их выполнять, давно стало бы очевидным, что это соглашение не даст результатов.

К несчастью, Киотский протокол стал символом оппозиции Соединенным Штатам, которые внешне равнодушны к мнению остальных стран мира. Таким образом, Киотский протокол был вновь оживлен политиками, которые всерьез не задумывались о его эффективности или выполнимости. И вот в этом заключается вся проблема: Киотское соглашение одновременно является недостижимым и при этом несущественным для окружающей среды. Это попытка за 15 лет изменить веками сложившуюся схему использования энергоресурсов, затрачивая на это невероятные суммы и не получая почти ничего взамен.

Следует отмстить, что такая же проблема преграждает дорогу новому публичному обещанию ЕС — первому реальному обязательству, принятому со времен подписания Киотского протокола в 1997 году. В марте 2007 года члены ЕС обещали, что к 2020 году они в одностороннем порядке сократят выбросы СО, до уровня, который будет на 20% ниже уровня 1990 года. Это привело бы к сокращению выбросов па 25% по сравнению с уровнем, который в ином случае был бы в 2020 году. И все-таки влияние на температуру оказывается слабее, чем предусмотренное Киотским протоколом, отдаляя потепление, которое предусмотрено к концу столетия, примерно на два года. На это до 2020 года расходовалось бы около 90 миллиардов долларов в год. Таким образом, мы видим ту же схему, что и в хорошо обоснованном Киотском соглашении: весьма незначительный результат при весьма значительных расходах.

Стабилизировать выбросы СО? — сложная задача. За последние полвека они увеличились на целых ! 1 %. Если принять выбросы С02, произведенные в 1990 году, за 100%, то в 1997 году, когда Киотский протокол был уже подписан, они достигли 109%. Если бы условия Киотского соглашения были выполнены, это не сделало бы процесс обратимым, а лишь замедлило бы его, и в 2010 году выбросы составили бы 133% вместо 142. По даже эта довольно скромная цель трудно достижима. На изменение национальной энергетической системы требуется много времени и огромные затраты. Те страны, которые намереваются осуществить подобные планы, могли бы добиться этого и без Киотского соглашения, двенадцать стран, которые с 1990 года больше всего сократили свои выбросы, являются странами бывшего Восточного блока и переживают сильный экономический спад. Германия, добившаяся значительного сокращения выбросов, осуществила это за счет объединения ГДР и ФРГ. Сокращение выбросов в Великобритании является в основном следствием конфликта Маргарет Тэтчер и профсоюзов угольщиков Британии. В 1980-х годах она хотела перевести национальную энергетическую систему с угля на газ по причинам, прежде всего, политическим и экономическим, а не экологическим. В 1997 году, когда Киотский протокол был подписан, уровень выбросов в Германии и Британии был  на 9% ниже, нежели в 1990 году.