Вокруг Света - Журнал «Вокруг Света» №03 за 1995 год Страница 24

Итак, мне удалось проникнуть в притон, где собирались курильщики гашиша, а ковровый магазин использовался, как я вскоре понял, только для деловых визитов. Мне повезло, однако, куда больше. Я смог лично познакомиться с Гамалем и стал, пусть и временно, но все же одним из его доставщиков наркотиков. Мне предстояло вступить в контакт с человеком из другой шайки, потом, передав пакет, скрытно последовать за ним и, может быть, обнаружить еще один перевалочный пункт в цепи сбыта.

Однако болезнь Юсуфа была чистым вымыслом с моей стороны, и он наверняка придет в назначенный час забрать пакет, который находился у меня. Едва он появится, все раскроется, и мне придется туго. Я даже думал, не исчезнуть ли отсюда поскорее, но тогда у Гамаля могут возникнуть подозрения и он успеет послать кого-либо в Город Мертвых перехватить меня. Мне ничего не оставалось, как сидеть и ждать, пока это безопасно. Я рассчитывал, что Юсуф вряд ли покажется здесь раньше одиннадцати, — работа была для него не в новинку, и ему хватало бы времени, чтобы к назначенному сроку доставить наркотик в Город Мертвых.

Ровно в одиннадцать я встал, подошел к двери и начал открывать задвижку. В этот момент в дверь громко постучали и, открыв ее, я увидел молодого человека моего возраста, чья одежда имела настолько разительное сходство с моей, что я едва не расхохотался. На нем была точь-в-точгь такая же клетчатая куртка, такие же серые фланелевые брюки и такой же пуловер с ярким галстуком. Я мысленно похлопал себя по плечу за превосходный выбор костюма, когда сзади раздался голос слуги: .

— Здравствуйте, господин Факри.

Либо слуга был необычайно туп, либо Гамаль не сказал ему, что я должен сегодня заменить Факри; иначе он вряд ли сохранил бы такую невозмутимость. Но Юсуф, заметив пакет, подозрительно взглянул на меня. Мешкать было нельзя. Я широко улыбнулся Юсуфу и с сердечным «Добрый вечер» быстро прошел мимо него, кивнул на прощанье слуге и оказался на улице.

Я не решился оглянуться, но чувствовал, что они пристально смотрели мне вслед и возбужденно говорили, стоя на пороге. Едва свернув за угол, я пустился бежать. Народу вокруг было много, и затеряться в толпе не составило труда. Через несколько минут я опять очутился на площади Оперы и принялся размышлять, что делать дальше.

Гамаль и Юсуф после возбужденных объяснений уже, должно быть, поняли, какая шутка с ними сыграна. Что они предпримут? Скорее всего, сочтут меня за вора или полицейского шпиона. Судя по весу пакета, гашиша в нем было не менее чем на пятьсот фунтов стерлингов — неплохой улов для любого вора. Я знал, что некоторые из них занимаются кражей наркотиков, а затем окольными путями перепродают свою добычу прежним владельцам.

Если Гамаль и Юсуф примут меня за вора, естественно, они будут рвать и метать, но этим дело и кончится. Если же решат, что я агент полиции, тогда им придется спешно уничтожать всякие следы своей деятельности, ожидая облавы. Они наверняка попытаются предупредить человека, которому предназначался пакет с наркотиками, но успеют ли? И, несмотря на риск столкнуться с кем-либо из людей Гамаля, я все же решил отправиться в Город Мертвых. Я сел в арабею — небольшую открытую повозку, запряженную коренастой лошадкой, и поехал к северо-западной окраине Каира.

Со времени основания местоположение египетской столицы менялось не один раз. Старый город расположен к юго-западу от современного Каира, на берегу Нила, напротив острова Рода. Его основал в седьмом веке полководец Амр, командовавший войсками халифа Омара, но довольно скоро жители старого Каира стали перемещаться к восточной окраине, предпочитая строить дома близ склона холма Мокаттам, где теперь возвышается величественная крепость. Позже престижные кварталы стали возводить еще дальше к северу, но в средние века в Каире разразилась ужасная эпидемия чумы. Жители умирали тысячами, их тела не успевали свозить на кладбище и хоронили в их собственных домах. Чума свирепствовала с такой силой, что оставшиеся в живых покинули северную часть города, известную с тех пор как «Город Мертвых». А между крепостью и излучиной Нила, там где он огибает остров Гезиру, возник новый город, являющийся сердцем современного Каира.

Эпидемия утихла, и уцелевшие горожане обнаружили, что теперь у них по два дома: один в новом городе, а другой — в Городе Мертвых, который они стали использовать как кладбище. Семьи хоронили вновь умерших рядом с телами погибших от чумы в своих старых домах, и вскоре этот обычай настолько укоренился, что правительство издало декрет, чтобы каждая мусульманская семья в Каире имела дом для погребений.

Так у Города Мертвых появились пригороды, протянувшиеся теперь далеко в сторону пустыни от крайней его северной оконечности, и трудно представить себе более странные городские кварталы. Многие старые дома частично разрушились, а поскольку правительство не настаивало на возведении капитальных строений, современному покупателю требовалось всего лишь заложить фундамент для дома и построить стену высотой около трех футов. В результате многие акры территории заняты прямоугольной сеткой кварталов недостроенных домов, отличающихся только степенью завершенности и размерами.

Даже днем Город Мертвых — мрачное и пустынное место, посещаемое лишь похоронными процессиями да случайными туристами. С наступлением темноты там собираются воры и бродяги всех мастей, и ни один респектабельный человек не рискнет отправиться туда ночью, за исключением того единственного раза в году, когда здравствующие члены каждой семьи собираются в принадлежащем им доме и проводят ночь в молитве за усопших.

В отличие от пригородов улочки старой части Города Мертвых — узкие и извилистые, а строения представляют собой жуткое зрелище: мрачные, не имеющие крыши, зачастую лежащие в развалинах, так что сквозь бреши в рухнувших стенах видны бесчисленные надгробья, тесно стоящие на полу каждой комнаты.

Честно говоря, предстоящее испытание пугало меня. Я знал, что полиция в состоянии охранять только главные улицы, так как потребовалась бы целая бригада, чтобы патрулировать все закоулки города, раскинувшегося на столь обширной территории.

Без пяти двенадцать я расплатился с извозчиком, доставившим меня к мечети аль-Хаким — тихому местечку, почти пустынному в этот час.

Я зажег сигарету, не спеша закурил ее, ожидая, пока повозка скроется из глаз, затем повернул на северо-восток и прошел несколько сот ярдов между двумя рядами ветхих домов, населенных бедными арабами. Затем дорога пошла вверх, мимо куч камней и песка. На фоне ночного неба начали вырисовываться неровные очертания развалин, и город живых сменился Городом Мертвых.

Позади остались освещенные улицы и, обернувшись, я увидел над крышами современного Каира красноватое зарево сотен тысяч огней, с которым теперь смешивались похожие на булавочные головки огоньки близлежащих домов. Но впереди разливалась непроницаемая тьма, и лишь звезды слабо мерцали чуть повыше полуразрушенных стен. Снизу, издалека, доносился приглушенный шум ночной жизни большого города, здесь же было тихо, как в могиле, да и сам город являлся большим пустынным кладбищем, ибо, куда ни глянь, в каждой комнате любого из домов находились десятки могил.

Я старался двигаться бесшумно, напрягая слух, чтобы вовремя уловить малейший звук. У меня не было желания наткнуться на полицейский патруль, который наверняка заинтересовался бы мною и мог арестовать, справедливо полагая, что ни один честный человек не появится здесь в такое время. Но еще больше я опасался внезапного нападения бандитов, которые, как говорили, могут скрываться среди руин. Поэтому я придерживался середины дороги и избегал ее обочин, тонущих во мраке и таящих неведомые угрозы.

Добравшись до вершины холма, я повернул налево, на длинную и прямую главную улицу, и с замирающим сердцем, судорожно сжимая рукоятку пистолета, прошел около полумили, пока не увидел впереди слабый отсвет бивачного костра полицейского поста. Еще через несколько минут ходьбы улица кончилась, я осторожно высунулся за угол крайнего дома на старую площадь, бывшую раньше центром города. Я увидел деревянный навес и две армейские палатки, возле которых были привязаны с полдюжины знаменитых белых верблюдов — дромадеров Эссекс-паши. Посреди площади пылал огромный костер, а вокруг сидели на корточках с десяток египетских полицейских.

Я неслышно пустился в обратный путь, все так же по середине дороги, считая перекрестки и не убирая руку с пистолета, из боязни, что головорезы уже крадутся за мной по пятам и могут наброситься в любой момент.

Отсчитав шесть поворотов, я свернул в переулок, идущий к основанию холма, а затем, следуя инструкциям, еще раз повернул направо. Я без труда отыскал дом аль-Саида и, обнаружив проход и нишу, где мне было велено ждать, прошел дальше и спрятался в двадцати ярдах от этого места. Там, с бьющимся от волнения сердцем и сгорая от нетерпения, я стал дожидаться последующих событий.