Максим Оськин - История Первой мировой войны Страница 26

Внутри страны резервисты проходили обучение в запасных батальонах пехоты, которые в конце 1915 года были развернуты в запасные полки 12-16-ротного состава, которые позже стали объединяться запасными бригадами[80]. Каждый полк, находившийся на фронте, должен был иметь в тылу свой запасной батальон. Соответственно, в Московском военном округе находилось несколько десятков запасных полков пехоты, а также 1-й ополченский корпус, несколько запасных кавалерийских полков и 1-я артиллерийская запасная бригада. Общая численность резервистов в МВО в феврале 1916 года – около 450 000 человек.

Ввиду больших потерь, понесенных войсками в 1915 году, военное ведомство на основании фактических данных, обработанных в середине года, предполагало высылать в Действующую армию в сентябре-ноябре по 500 000 чел., а затем – по 300 000 ежемесячно. Предполагаемая ежемесячная высылка пополнений в 1916 году:

Военный округ – Количество (в тыс.) – В процентах

Московский – 125 – 25

Казанский – 125 – 25

Омский – 50 – 10

Иркутский – 25 – 5

Туркестанский – 25 – 5

Одесский – 40 – 8

Петроградский – 85 – 17

Область войска Донского – 25 – 5

Всего – 500 – 100

Таким образом, Московский военный округ, отдав фронту в составе маршевых рот не менее семисот тысяч человек в кампании 1915 года (то есть не считая ранее сформированных ополченских дружин), теперь обязывался поставлять каждый месяц по 125 000 чел. Такая же цифра и у Казанского военного округа и, вероятно, приблизительная у Киевского округа, который теперь полностью вошел в юрисдикцию Действующей армии и потому в данной таблице не учитывается. То есть Московский и Казанский военные округа вместе давали половину всех резервов, равно как и прочие шесть внутренних округов империи. Варшавский и Виленский округа прекратили свое существование после кампании 1915 года, а Минский военный округ, образованный на их базе, равно как и Одесский и Киевский округа, стал прифронтовым, а не тыловым. Правда, и Московский военный округ «потерял» целую губернию из своего состава – Смоленскую, переданную фронту.

Не стоит думать, что внутренние округа действительно отправляли в маршевых ротах то количество людей, что требовал фронт. По мере развития сражений кампании 1916 года, и прежде всего Брусиловского прорыва, в тылу оставалось все меньше людей, годных для фронта. Во-первых, человеческие ресурсы постепенно исчерпывались; во-вторых, во второй половине 1916 года их опять-таки не успевали готовить.

Оценив положение вещей, новый военный министр генерал Д. С. Шуваев в кампании 1917 года требовал осторожного отношения к дальнейшему увеличению армии вследствие истощения людского запаса страны. Тем не менее Московский военный округ должен был отправить в Действующую армию с ноября 1916 по март 1917 года включительно 243 тыс. человек[81]. Иными словами – всего по пятьдесят тысяч человек в месяц. В два с половиной раза меньше расчетов годичной давности. Смысл понижения отправки маршевых рот – в подготовке весеннего наступления. В данный момент люди на фронте особо не требовались, и бойцов готовили к весне (тем более что кризис снабжения не позволял достаточно сытно кормить и тех солдат, что уже находились в окопах, – к чему же еще больше увеличивать число едоков?). То есть люди готовились в тылах, чтобы быть готовыми к переброске на фронт ранней весной.

Вообще же план пополнения Действующей армии в конце 1916 года имел целью переход резервистов к трехмесячному сроку обучения. Предполагалось, что в таком случае в тылу, в военных округах будет находиться полтора миллиона человек в ста девяноста восьми запасных пехотных полках. Эти люди должны были быть готовы к весне 1917 года, на которую намечалось генеральное наступление русских на Восточном фронте, имевшее целью закрепление коренного перелома в ходе войны, явно обозначившегося в кампании 1916 года, а в идеальном случае – вывод из войны Австро-Венгрии и освобождение от австро-германцев Польши. Соответственно каждый внутренний военный округ обязывался подготовить соответствующее и предназначенное для него число солдат. Однако к концу 1916 года необходимая цифра – около четырехсот тысяч резервистов была в одном только Московском военном округе.

Представляется, что немалая заслуга в надежной организации и своевременной высылке пополнений в Действующую армию принадлежит штабу Московского военного округа и его командующему. Саму систему работы на оборону в военный период создал, как уже говорилось, генерал А. Г. Сандецкий. Летний коллапс, допущенный князем Ф. Ф. Юсуповым (что, несомненно, сказалось и на подготовке резервов), был преодолен новым командующим Московским военным округом. В августе 1915 года эту должность занял бывший командир комплектовавшегося в Москве и московском регионе Гренадерского корпуса генерал от артиллерии И. И. Мрозовский. Современники и сослуживцы негативно характеризуют генерала как человека и командира. Исследователи отмечают, что он был и слабым военачальником, не зря его сменили в начальствовании московскими гренадерами.

Своей придирчивостью, страстью к издевательствам над подчиненными, мелочностью и тяжелым характером И. И. Мрозовский вызывал ненависть. Наверное, не меньшую, нежели командующий войсками Казанского военного округа генерал А. Г. Сандецкий – один из предшественников И. И. Мрозовского. Например, о жестокости, непонятной упорной тупости, вящей склонности к бумагомаранию, канцелярщине и некомпетентности генерала Сандецкого ярко и образно пишет в своих воспоминаниях «Путь офицера» генерал А. И. Деникин. Достаточно упомянуть об одной фразе А. Г. Сандецкого, упоминаемой Деникиным: «Наши офицеры – дрянь! Ничего не знают, ничего не хотят делать. Я буду гнать их без всякого милосердия, хотя бы пришлось остаться с одними унтерами»[82]. И это посмел сказать человек, который ни разу не был ни на одной войне, хотя русская военная история богата на вооруженные конфликты.

В какой-то мере Московскому военному округу здесь не везло – всю войну им руководили люди, не оставившие о себе доброй памяти в сердцах подчиненных. Так, исключительно в негативных тонах говорит о новом командующем офицер-гвардеец, служивший под началом генерала И. И. Мрозовского незадолго перед войной в 1 -й гвардейской пехотной дивизии: «Как артиллерист, он пехотного дела не знал, и им не интересовался. В обращении был самоуверен и груб. У нас его терпеть не могли. Если он и воевал, то о подвигах его ничего слышно не было. Зато в Москве, где с 15-го года он командовал войсками, его все единодушно ненавидели»[83]. Генерал Мрозовский был назначен командующим войсками Московского военного округа в сентябре 1915 года. На фронте во главе Гренадерского корпуса он находился всю кампанию 1914-го и львиную долю кампании 1915 года – самый тяжелый период войны на Русском фронте. А, как видим, Ю. Макаров вообще сомневается, воевал ли генерал Мрозовский, который был на фронте целый год, – сколь велика оказалась неприязнь к своему начальнику! Это если не считать того факта, что генерал Мрозовский был награжден орденом Св. Георгия 4-й степени за сражение под Ляояном в 1904 году, а в 1914 году, за Суходолы, – орденом Св. Георгия 3-й степени. Эта награда была высока, ведь Георгиевский крест 2-й степени за всю войну получили лишь четыре человека (1-я степень осталась невостребованной). Конечно, случаи бывают разные, но ведь Георгиевские кресты так просто тоже редко раздают.

Иными словами, ненависть к И. И. Мрозовскому как человеку, выходит, превосходила отношение к нему как к организатору. Что еще сказать? Генерал Мрозовский остался одним из немногих высокопоставленных генералов, кто остался верен императору Николаю II в период Февральской революции, сделав все от него зависевшее, чтобы не допустить включения старой столицы России в революционные события. Объявивший в Москве осадное положение И. И. Мрозовский был арестован в ночь на 2 марта 1917 года, когда было подписано и отречение царя. Генералу повезло – он сумел вместе с семьей выбраться в эмиграцию, тем самым избежав, наверное, несомненной гибели в дни большевистского террора периода Гражданской войны.

На плечи командования округом легла как борьба с дезертирами, так и с уклонистами. Ведь фронт требовал все новых и новых людей, а посему задача выявления таких людей являлась особенно важной. Данная проблема обострилась незадолго до революции, в связи с потерями Брусиловского прорыва и образованием нового, еще одного, Румынского, фронта. Так, постановление особого заседания Совета министров от 28 ноября 1916 года гласило: «…Признать, что, в связи с острым повсеместно в империи недостатком в рабочих руках, вопрос о наблюдении за правильностью освобождения от призыва и, в особенности, за всемерным сокращением числа военнообязанных и призванных, обеспечивающих потребность тыла, приобретает исключительно важное, с точки зрения государственных интересов, значение». Кто должен был обеспечить решение задачи о наиболее рациональном распределении людей между фронтом и тылом? Разумеется, командующие военными округами, в руках коих находились соответствующие силы и полномочия.