Стивен Левитт - FRICONOMICS ФРИКОНОМИКА МНЕНИЕ ЭКОНОМИСТА-ДИССИДЕНТА О НЕОЖИДАННЫХ СВЯЗЯХ МЕЖДУ СОБЫТИЯМИ И ЯВЛЕНИЯМИ Страница 27

Что ж, едва ли не главной задачей книги, которую вы читаете, как раз и является проверка истинности подобных убеждений. Пока ясно только то, что Блендон помог наладить связь между колумбийскими кокаиновыми картелями и местными торговцами, изменившую историю США. Передавая огромные запасы кокаина в руки членов уличных банд, Блэндон и ему подобные положили начало великому и ужасному крэковому буму. В результате, банды, вроде уже известных нам “Черных гангстеров”, получили новую вескую причину для существования.

С тех самых пор, как появились первые крупные города, в них действуют те или иные уличные банды. В Соединенных Штатах банды традиционно становились пристанищем для иммигрантов, недавно въехавших в страну. В 1920-х только в Чикаго было более 1300 уличных банд, ориентированных на представителей самых разных этнических, политических и криминальных групп. Как правило, этим бандам гораздо лучше удавалось терроризировать окружающих, чем зарабатывать деньги. Одни называли себя коммерческими предприятиями, другие громко именовались мафией. Отдельным руководителям этих организаций даже удавалось разбогатеть, но большинство их членов все же оставались дешевыми гангстерами. [11]

Особенно уличные банды процветали в бедных районах Чикаго как раз в 1970-х, когда в их состав входило несколько десятков тысяч человек. В основном, это были мелкие правонарушители, которые пили кровь жителей предместий. Проблема усугублялась тем, что этих преступников почти никогда не сажали в тюрьму. Оглядываясь назад, можно сказать, что 1960-е и 1970-е годы были отличным временем для различных банд в большинстве американских городов. Вероятность наказания была тогда очень низкой — ведь это был расцвет либеральной судебной системы и движения за права преступников. Нарушить закон в то время можно было почти безнаказанно.

Однако к 1980-м суды стали радикально менять свою привычную практику. Права преступников были сильно урезаны, и в действие были введены жесткие правила, обязательные для всех. Все больше и больше черных гангстеров Чикаго попадало в федеральные тюрьмы. По несчастливому совпадению, некоторые из этих парней познакомились там с членами банд мексиканцев, тесно связанных с торговцами кокаином из Колумбии. Раньше черные гангстеры покупали наркотики у посредника — мафии, — которая к тому времени была сильно потрепана ФБР. Казалось бы, цепочка, по которой кокаин поступал на улицы, должна была прерваться. Но нет, свою роль сыграли тюремные связи. Теперь черные начали покупать наркотик, ввозимый в Чикаго, напрямую у колумбийцев, и приток его на улицы только увеличился.

Интересно отметить, что кокаин никогда не был лидером продаж среди жителей гетто, поскольку стоил слишком дорого. Однако так было до изобретения крэка. Этот новый продукт был идеален для клиентов с улицы, имеющих сравнительно невысокий доход. Ведь для его производства требовалось совсем мало кокаина в чистом виде, из-за чего стоимость одной дозы колебалась в пределах нескольких долларов. Он имел мощный эффект и вызывал кайф уже через пару секунд (а затем так же быстро проходил, заставляя наркомана покупать еще и еще). С самого своего появления крэк был обречен на огромный успех.

А кто мог продать его лучше, чем тысячи юных членов всевозможных уличных банд, вроде тех же “Черных гангстеров”? Этим бандам уже принадлежала определенная территория — недвижимость вообще была одним из главных их интересов. Кроме того, они были достаточно грозными, чтобы клиенты как можно реже думали о том, чтобы украсть их товар. Вот так, в одночасье, уличные банды превратились из компаний неприкаянных подростков в настоящие коммерческие предприятия.

Помимо всего прочего, с появлением крэка преступные группировки смогли предоставлять своим членам возможность долговременного трудоустройства. До того заработать на жизнь в уличной банде было практически невозможно. Когда для гангстера наступало время заводить и содержать семью, ему приходилось отходить от темных делишек. Тридцатилетних гангстеров просто не существовало: в этом возрасте они либо имели официальную работу, либо были мертвы, либо сидели в тюрьме. С появлением же крэка в воздухе запахло настоящими деньгами. Вместо того чтобы уходить на покой и уступать дорогу молодым, ветераны банд начали подолгу задерживаться на своих местах. И это происходило как раз в то время, когда старой доброй работы — например, на фабрике, — постепенно становилось все меньше. В прошлом не слишком квалифицированный черный работник в Чикаго мог спокойно трудиться на фабрике и довольно успешно зарабатывать на жизнь. Когда же этот вариант стал менее доступен, людям не оставалось ничего другого, как массово идти в продавцы крэка. Насколько сложной была эта работа? Препарат вызывал такую зависимость, что продать его наркоману мог каждый дурак.

Кого волновало то, что в такой игре, какой была торговля крэком, могли выиграть всего несколько участников? Кто думал о ее опасности? (Представьте себе, каково это — стоять целый день на улице и продавать свой товар так же быстро и незаметно, как McDonald's гамбургеры, боясь, что клиент тебя арестует, ограбит или убьет?) Кому было дело до того, что наркотик может попасть к детям, старикам или проповедникам, вызвав такую зависимость, что люди будут думать только о новой дозе? Кого волновало, что крэк может убить их соседей?

Для черных американцев четыре десятилетия между Второй мировой войной и бумом крэка были отмечены стабильными и часто весьма значительными улучшениями. Особенно стоит отметить закон о гражданских правах, принятый в середине 1960-х и положивший начало социальному прогрессу. Социальный разрыв между доходами черных и белых постепенно начал уменьшаться. [12] То же самое происходило с разрывом в результатах тестов черных и белых детей школьного возраста. Но, пожалуй, наиболее впечатляющим образом изменилась ситуация с детской смертностью. В 1964 году черный ребенок имел вдвое больше шансов погибнуть, чем белый, чаще всего от диареи или воспаления легких. Больницы были разделены по расовому признаку и черные получали медицинские услуги на уровне стран третьего мира. Однако все это изменилось, когда федеральное правительство обязало больницы прекратить сегрегацию. Всего за семь лет уровень смертности среди черных детей уменьшился наполовину. [12.1] К 1980 году почти во всех сферах жизни черных американцев наступило улучшение, которое, похоже, продолжало развиваться.

А потом появился крэк.

Хотя употребление крэка нельзя было назвать характерным только для черных, оно больше всего ударило именно по людям с темным цветом кожи. Доказательства можно найти, проследив за теми же признаками социального прогресса, о которых говорилось ранее. После десятилетий снижения, в 1980-х годах уровень смертности среди черных детей вновь резко пошел вверх. Увеличилось также количество недоношенных детей и отказов родителей от новорожденных. Разрыв в успехах черных и белых школьников вновь увеличился. Количество же осужденных и посаженных в тюрьмы афроамериканцев возросло втрое. Влияние крэка было настолько деструктивным, что задевало даже вполне благополучные семьи черных, которые вовсе не принимали наркотиков. Глядя на общие показатели того времени, можно сказать, что весь послевоенный прогресс этой группы был не только остановлен, но и отброшен на десять лет назад. Афроамериканцы пострадали от нового наркотика больше, чем от любого другого фактора со времен законов Джима Кроу. [13]

Помимо всего прочего, появление крэка способствовало значительному росту преступности. В течение пятилетнего периода с момента изобретения крэка уровень убийств среди членов черных уличных банд вырос в четыре раза. В то время жить в некоторых районах Чикаго, Сент-Луиса или Лос-Анджелеса было так же опасно, как и в столице Колумбии — Боготе.

Жестокость и насилие, связанные с победным шествием крэка по улицам городов Соединенных Штатов, принимали самые различные формы и грозили стать бесконечными. При этом они совпали с наибольшей волной преступности, захлестнувшей страну за последние двадцать лет. И хотя рост преступности начался задолго до появления крэка, новый наркотик настолько ухудшил ситуацию, что прогнозы криминалистов были один мрачнее другого. Именно тогда Джеймс Алан Фокс, пожалуй, наиболее цитируемый в прессе эксперт, высказал мнение о “потоках крови”, порожденных молодежной жестокостью.

К счастью, Фокс и другие мастера создания и внедрения общепринятой точки зрения оказались не правы. Потоки крови так и не пролились. Более того, уровень преступности начал падать, причем так неожиданно, резко и значительно, что теперь, с высоты прошедших лет, нам трудно припомнить все подробности.