Николай Непомнящий - 100 великих загадок Индии Страница 28

Можно привести и ряд других объяснений внутреннего упадка центров на Инде и видоизменения хараппской культуры в провинциях. Не исключено, что в силу развития общества, значительного расширения территории, включавшей уже и многие соседние племена, которые стояли на более низкой ступени развития и социальной организации и отличались в этническом отношении, произошла определенная варваризация культуры, ее приспособление к потребностям нового периода.

Принятие вывода о внутренних причинах падения главных хараппских городов ни в коей мере не исключает, однако, и значительную роль внешнего фактора – вторжения иноземных племен, которые в ряде поселений завершили упадок хараппских городов.

Последний этап Мохенджо-Даро связан со странным на первый взгляд усилением контакта с культурами Южного Белуджистана и главным образом с Кулли, что выражается в появлении керамических изделий и каменных сосудов белуджистанских типов.

Совершенно иная послехараппская культура – культура Джхукар – засвидетельствована в Чанху-Даро, небольшом поселении к юго-востоку от Мохенджо-Даро. Первые три периода относятся к собственно хараппской культуре, затем появляется культура типа Джхукар, известная по находкам одноименного поселения в Синде. Раскопки Э. Маккея показали, что создатели культуры Джхукар оккупировали Чанху-Даро уже после того, как город был покинут населением хараппской культуры, должно быть, из-за наводнения. Таким образом, конец хараппской культуры в Чанху-Даро не наступает с приходом сюда иноземных племен – носителей культуры Джхукар.

Послехараппская культура Джхукар отмечена рядом особенностей, отличающих ее от хараппской, но сближающих с культурами Белуджистана и Ирана. В первую очередь это проявляется в керамическом производстве.

По мнению ряда ученых создателями послехараппской культуры Джхукар были арьи.

Вышеприведенное заключение подтверждает факт проникновения индоарийских племен в Индию, реальность которого теперь не вызывает никаких сомнений.

«Веды» и арктическая родина

Тот, кто имеет возможность познакомиться со значительной частью научных трудов по истории, увидит, что началом ее иногда считают III–II тысячелетия до н. э., связывая именно этот период с переходом человеческого общества к производящему хозяйству (речь идет о территории, получившей не столь давно название Евразии). Основным признаком или критерием производящего хозяйства признается наличие земледелия и скотоводства. От этого признака как основного большинство современных ученых отказалось или отказывается, изучая историю как единый поток развития человека, начиная с первого созданного им каменного орудия

Рукопись «Ригведы». XIX в.

И перед учеными стоит труднейшая задача выявления путей духовного развития человеческих коллективов, возникновения и развития их речи, складывания их взаимоотношений.

Мы пытаемся найти исходные земли и зоны расхождения древнейших предков двух групп этносов – арьев и славян, причем в тот период, когда они уже существовали как группы племен, каждая из которых была обобщена своим языком или близкородственными диалектами, своей бытовой культурой и верой.

Здесь следует пояснить и уточнить значение слова «арья (арий, ария)», которое стало часто неправомерно, а иногда и спекулятивно употребляться в нашей публицистике.

В науке и литературе утвердилось это название, но следует помнить, что оно условно и относится к группе племен, говоривших на близкородственных диалектах и создавших некогда сходные формы культуры. Перевод слова «арья» как «благородный» дошел до европейцев не из «Вед», а из более поздних источников, создававшихся главным образом жрецами арьев – брахманами. Современные индийские специалисты переводят и поясняют его по-другому, что точнее и научнее.

Это слово встречается в «Ведах» более 60 раз и означает, по мнению выдающихся древнеиндийских грамматистов, «хозяин», «скотовод-земледелец (вайшья)», «член кочующего племени» (последнее производят от глагольного корня «рь(ри)» – передвигаться, идти, кочевать). Словом «арья» в «Ригведе» определяются члены трех сословий – «варн»: брахманы, кшатрии (воины) и вайшьи, т. е. все члены племени. Вернемся снова к проблемам нашей общей древности.

Что касается славян, то многие видят территорию их сложения в областях, лежащих к северу от Карпатских гор. Но согласиться с тем, что описываемые ими земли, средней частью которых был бассейн р. Припять, являлись прародиной славян, мы не можем в силу вышеизложенной оценки поисков «родин» и «прародин». Да, в указанных областях жили славяне, что подтверждается многими исследованиями, но как они там очутились и откуда и когда пришли сюда их первые группы или даже, возможно, группы племен? Вот на этот вопрос, к сожалению, лишь небольшая часть историков пытается найти ответ. Наш крупнейший ученый, академик Б.А. Рыбаков, настоятельно призывает выявлять «тысячелетнюю архаику отдаленной первобытности» и, тщательно изучая пережитки древности, находить пути и возможности связать их с теми условиями, к которым восходят их корни. И не углубляться в поиски прародин народов, а уделять внимание следам их древнейших связей. Большинство ученых русской археолого-исторической школы и большинство лингвистов придерживаются такой же точки зрения. Поэтому попытаемся и мы здесь присоединиться к поискам следов, уводящих в глубь тысячелетий, и к попыткам объяснить некоторые явления, неотложно требующие внимания тех исследователей, которые посвятили себя самым разным отраслям науки – археологии, лингвистике, палеогеографии, палеоботанике, геофизике…

Откуда, куда и когда продвигались в древности группы предков славян и арьев? Где они скапливались и куда уходили те, кто переселялся? Какие следы их контактов остались в истории? В ряду многих попыток ответить на эти вопросы не последнее место занимает теория, известная под названием полярной, или арктической.

Посмотрим, как эта теория связана именно с этими народами.

Почему из всей обширной семьи индоевропейских народов мы останавливаемся здесь на славянах (и конкретно на русских) и арьях? Для пояснения этого мы выбираем два повода из ряда многих других: а) максимальная из числа всех индоевропейских языков взаимная близость русского языка с санскритом; б) сходство языческих культов славян с религией индуизма.

Как бы давно ни начали возникать эти схождения и взаимная близость, в них важно то, что они в известной своей мере дожили до наших дней, а в сравнительно недавнем прошлом, то есть в начале нашей эры и в эпоху Средневековья, проявлялись все еще заметно, что и нашло свое отражение в письменности и в литературе. Где и в каких условиях могли сложиться такие схождения и такая близость?

Наиболее убедительные ответы на ряд подобных вопросов дает полярная теория, которой нам и следует здесь уделить внимание. Зародилась она в умах исследователей прошлого века, когда они, один за другим, из числа тех, кто изучал санскрит – «язык индийской культуры», стали обращать внимание на содержащиеся в древнейших памятниках литературы Индии, таких, как «Веды» и эпос, описания природных явлений, совершенно не соответствующих действительности Индии или лежащих к западу от нее стран Азии. Проследить эти описания «вниз» по ступеням эпох было хоть и трудно, но возможно, так как в религиозных гимнах «Вед» веками свято сохранялся каждый звук, каждое слово без права внесения в них малейших изменений. Удалось установить место и время завершения главной из «Вед» – «Ригведы» (то есть «Ричведы», или «Рикведы», букв.: «знания речи» – слова-синонимы «риг-рик-рич» сохраняются и сейчас в старорусском в известной всем форме «реку, речешь» и других аналогичных образованиях). «Ригведа» была завершена в конце II тысячелетия до н. э. в области северо-запада Ддревней Индии. Тот факт, что до наших дней строго соблюдается запрет на внесение в нее изменений, как речевых, так и фонетических, заставляет думать, что этот запрет возник гораздо раньше, в доиндийский период жизни арьев, когда в среде жрецов сложилась эта традиция бережной передачи знаний из уст в уста, от учителя-проповедника к ученику, из поколения в поколение.

Из «Вед» многие описания перешли в связанные с ними памятники ведической литературы (а они в Индии насчитываются сотнями) и стали известны более широкому, чем жрецы, кругу лиц. В знаменитой эпической поэме «Махабхарата», начало сложения которой тоже теряется во тьме веков, содержится ряд описаний загадочных природных явлений, которые далеки от реалий Индии. Так в чем же дело? Эти описания отличаются заметным сходством с имеющимися и в древнейших по своему происхождению преданиях, сказаниях и поверьях всех славян. Б.А. Рыбаков в своей книге «Древняя Русь» пишет, что их истоки «нам по-настоящему неизвестны, так как фольклористы XIX–XX вв. уловили лишь схемы сказаний, получивших еще в Средневековье христианскую окраску».