Фредерик Пол - Путь на врата. Нашествие Квантовых Котов. Страница 28

Большинство этих существ для старателей оказались бесполезны, ведь старателям нужны деньги. Но некоторые заинтересовались. Неплохо найти новый организм, который чего-то стоит и который легко перевезти. Не нужно привозить на Врата тонны материалов. Нужно привезти несколько пар животных или растений и размножить их на Земле, так как живые организмы готовы размножаться где угодно.

Зоопарки Земли начали расширяться, как и аквариумы и магазины домашних животных. Каждая фешенебельная семья стремилась иметь экзотические растения у себя на окне или какого-нибудь пушистого зверька с планеты далекого солнца.

Но прежде чем начинать торговать домашними животными, старателям предстояло их найти. А это было нелегко. Даже если жизнь явно возможна, она иногда бывает, а иногда нет. Проверить это можно путем поиска химических подписей в атмосфере. (О да, пригодная для жизни планета должна обладать атмосферой, но это не серьезное ограничение: большинство планет в зоне жизни обладают атмосферой.) Если в атмосфере имеются способные вступать в реакцию газы, которые не прореагировали — например, есть свободный кислород и определенные количества углерода и железа для реакции, — значит, можно считать, что существует источник постоянного пополнения этих газов. Таким источником бывает жизнь.

(Позже старатели обнаружили исключения из этого простого правила… но не очень много.)

Первая же планета, на которой была обнаружена жизнь, с орбиты выглядела прекрасно. У нее было все: голубое небо, синее море, белые облака и множество кислорода. Это означало, что его создают анти-энтропические (живые) организмы.

Старатели Анатоль и Себра Мирски и их партнер Леон Тилден возбужденно хлопали друг друга по спинам, готовясь к высадке. Это был их первый полет, и они сразу нашли сокровище.

Естественно, они отпраздновали это событие. Открыли единственную бутылку вина, которую прихватили с собой. Церемониально отметили свое открытие в корабельном журнале, подчеркнув его хлопком пробки. Планету они назвали Новая Земля.

Все шло хорошо. Им даже показалось, что они могут установить, в каком месте Галактики находятся (обычно ранние старатели этого не знати, потому что в Галактике не расставлены дорожные указатели). Но они заметили Магеллановы облака в одном направлении и туманность Андромеды в другом, а в третьем направлении было яркое скопление, которое показалось им плеядами.

Но празднование оказалось чуть преждевременным. Им не пришло в голову, что одного цвета, который на Земле бросается в глаза из космоса, здесь нет. Не было зелени.

Когда Себра Мирски и Леон Тилден вышли из посадочного аппарата, они увидели голые скалы. Ничего не росло на поверхности. Ничего не двигалось. Ничего не летало в небе. Не было цветущих растений. Вообще не было растений. И не было почвы, на которой они могли бы расти. На этой планете почва еще не появилась.

Дополнительным разочарованием было то, что оказалось мало кислорода. Достаточно, чтобы определить с орбиты его наличие, но недостаточно, чтобы дышать. И хоть на Новой Земле нашлась жизнь, ее было совсем немного. Живые организмы обнаружились в мелких прибрежных водах, и лишь первые авантюристы решались колонизировать берег. В основном это были простые доклеточные и одноклеточные обитатели илистых морей, с немногими чахлыми растениями, типа мхов, выбравшимися из литторали.

Беда Новой Земли была в том, что она слишком новая. Требовался еще примерно миллиард лет, чтобы она стала действительно интересной — и чтобы Тилден, Мирски и корпорация «Врата» что-то заработали на своем любопытстве к ней.

Планеты легче всего давали возможность заработать, но на них же легче всего было погибнуть. Пока старатель оставался в корабле, он был относительно защищен от опасностей звездных путешествий. Лишь когда он высаживался, он оказывался в неизвестном — и часто опасном — окружении.

Например, был Полег «Красивый Яд».

Пятидесятилетний венесуэлец по имени Хуан Мендоза Санта-Мария первым из старателей Врат обнаружил действительно хорошо выглядящую планету. Ему потребовалось сорок три дня, чтобы добраться до нее, он был один в одноместном корабле. Срок полета нормальный. Ему не грозило остаться без воздуха, воды или пищи. Беспокоило его то, что он остался без денег. Мендоза потратил последнее на прощальную пирушку перед тем, как покинуть астероид. Если он вернется с пустыми руками, его ждет на Вратах мрачное будущее. Поэтому он перекрестился и прочел благодарственную молитву, когда ступил из посадочного аппарата на чуждую почву.

Он был благодарен, но не глуп. Поэтому он был также осторожен. Мендоза хорошо знал, что, если что-нибудь будет не так, у него возникнут серьезные неприятности. На протяжении многих световых лет нет никого, кто бы помог ему, вообще нет никого, кто знает, где он. Поэтому на поверхности планеты он не снимал скафандр, и это спасло Хуана Мендозу.

Планета совсем не выглядела опасной. Оранжевые растения странной формы, далекие деревья (или просто очень высокая трава?) — все это выглядело безвредным, а опасных крупных животных явно не было. С другой стороны, не были видно и ничего прибыльного. Никаких признаков цивилизации — ни больших покинутых городов, ни дружественно настроенных разумных существ, ни артефактов хичи, ждущих, когда их подберут. Не было даже никаких металлических структур, искусственных или естественных, достаточно больших, чтобы их засекли приборы с орбиты. Но, заверял себя Мендоза, тот факт, что здесь вообще есть жизнь, достоин хоть какой-то научной премии. Он отметил наличие и «растительной» и «животной» жизни — во всяком случае некоторые существа двигались, а некоторые прочно закреплялись в почве.

Он взял несколько образцов растений, хотя они и не производили особого впечатления. Он с трудом добрался до «деревьев» и обнаружил, что у них мягкое, как у грибов, тело. Не было ни больших папоротников, ни подлинной травы, но большую часть почвы покрывало нечто вроде пушистого мха, и в нем бегали существа. Все не очень крупные. Самое крупное размером с ладонь было названо Мендозой «артроподом». Маленькие существа передвигались стаями, кормились еще более мелкими насекомоподобными существами, их покрывала густая «шерсть» из стеклянистых белых спикул — остроконечных игл; вообще они походили на стада крохотных овец. Мендоза почти с чувством вины поймал несколько таких малышей, убил их и вместе с образцами мелких насекомых, которыми они питались, поместил в контейнеры, которые отвезет на Врата.

Больше прихватывать было нечего. Единственное, чего у планеты было в изобилии, так это красота. Очень много красоты.

Планета располагалась очень близко — Мендоза оценивал расстояние в тридцать — сорок световых лет — к активному яркому газовому облаку, которое могло быть туманностью Ориона. (Это не так, но, как и туманность Ориона, это облако оказалось детской ярких молодых звезд.) Мендоза приземлился как раз в удобное время года и смог оценить красоту туманности: когда солнце планеты ушло за горизонт, с противоположной стороны взошла туманность. Она заняла почти все ночное небо, как светящийся ковер цвета морской волны, вышитый бриллиантами, окаймленный царственной темно-бордовой каймой. «Бриллианты» — самые яркие звезды в туманности — яркостью превышали Венеру и Юпитер, как они видны с Земли, они почти равнялись земной Луне. Но в отличие от Луны они были точечными источниками света и не имели дисков. Смотреть на них было больно для глаз.

Эта красота поразила Мендозу. Он был не очень красноречивым человеком. Вернувшись и составляя отчет, он постоянно называл планету «красивое место», и так она и попала в атласы Врат — Красивое Место.

Мендоза получил свое: двухмиллионную премию за находку планеты и обещание дополнительных доходов от того, что последующие полеты найдут на Красивом Месте. Это могло выразиться в серьезной сумме. Согласно правилам Врат, если бы планета могла быть колонизированной, Мендоза получал бы с нее доходы до конца жизни.

Почти сразу же два пятиместника повторили его установку курса и проделали такой же полет.

Вот тогда название планеты изменили. Ее назвали Красивый Яд.

Последующие группы не были так осторожны, как Мендоза. Они не ходили в космических костюмах. И у них не было естественной защиты, какая выработалась у фауны Красивого Яда. Местная жизнь готова была к встрече с опасностью: силиконовые иголочки не были украшением. Они были броней.

Жаль, что Мендоза не завершил свои радиационные измерения, потому что яркие молодые звезды в туманности излучали не только видимый свет. Они оказались мощными источниками ионизирующей радиации и жесткого ультрафиолетового излучения. Четверо из десяти исследователей спустились на поверхность, и у всех образовались вначале сильные ожоги, а потом и нечто похуже. Ко времени возвращения на Врата всем им нужна была полная замена крови, а двое из них, несмотря на такую замену, умерли.