Вячеслав Соснин - Психология терроризма и противодействие ему в современном мире Страница 3

В период с 1980-х годов до настоящего времени международный терроризм (или глобальный джихад) подготовил и осуществил много кровавых террористических атак, используя тактику суицидального терроризма. Их кульминационным пунктом стала террористическая атака на США 11 сентября 2001 г. Были осуществлены также тысячи атак по всему миру (Falk, Morgenshtern, 2009).

После падения Берлинской стены приобрели особую актуальность два противоречивых взгляда на развитие цивилизации. Это идеи, изложенные в работах Ф. Фукуямы «Конец истории…» (Fukujama, 1992) и С. Харрингтона «Столкновение цивилизаций…» (Harington, 1996). С окончанием холодной войны, возникновением в мире конфликтов малой интенсивности и появлением асимметричной формы ведения войны (терроризма, особенно суицидального терроризма), с возможностью использования оружия массового поражения возникла непосредственная угроза глобальному миру и безопасности мировой цивилизации. По мнению ряда аналитиков, основное заблуждение в отношении проблемы терроризма состоит в том, что он рассматривается как тактика, которая монополизирована террористическими активистами радикальной и воинствующей формы ислама. Однако эта форма борьбы широко и эффективно использовалась террористическими группами, не принадлежащими к исламу, во многих регионах современного мира. Один из показательных примеров – террористическая активность в Шри-Ланке.

В 1970–1980-е годы в Западной Европе получила достаточно широкий резонанс проблема террористической активности, включая и суицидальные теракты, светских террористических организаций право- и леворадикального экстремистского толка.

Террористическая деятельность и психологические характеристики членов этих террористических групп представлены во многих научных работах (см., например: Analyzenzum Terrorismus, 1981, 1982, 1983, 1984; Reich, 1998; и др.). К 1990-м годам наблюдается резкий спад террористической активности светских террористических групп данного идеологического спектра. Однако утверждать, что эта форма террористической активности сошла на нет и не сможет возродиться, по меньшей мере, не вполне корректно. Причины и основания возрождения терроризма со стороны радикальных экстремистских организаций правого и левого идеологического светского спектра остаются и даже обостряются.

Это связано с крахом политики мультикультурализма, проводимой на протяжении нескольких десятков лет лидерами стран Западной Европы, и с фактически неконтролируемой миграцией мусульман из многих стран исламского мира в ареалы проживания стран христианской социокультурной основы. Эти процессы создают всевозрастающую социальную напряженность между коренным населением стран, принимающим мигрантов, и мусульманскими меньшинствами, которые не стремятся (не хотят, не желают) адаптироваться к культурным нормам стран пребывания и придерживаться традиций и правил поведения коренного населения на уровне повседневных взаимодействий.

Зураб Тодуа отмечает: «Необходимо признать, что демократия как политическая система и образ жизни оказалась крайне уязвимой перед экспансией террористов. Беда в том, что террористы не только свободно живут и передвигаются по территории стран, против которых они ведут войну. Они прекрасно научились использовать в своих целях всю инфраструктуру современной цивилизации со всеми ее благами и достижениями, в том числе банки, всевозможные бизнес-структуры и интернет. Пользуясь демократией, в столицах ведущих государств мира открыто действуют организации, связанные с террористами, – фонды, общества, культурные и прочие центры, политические партии и т. д. По сути… террористы довольно успешно используют энергию и потенциал своих противников в своих интересах» (Тодуа, 2006, с. 7–8).

По оценкам аналитиков, во второй половине XX в. в мире действовало порядка 200 террористических организаций различного толка, не считая исламских организаций – от левых (наподобие Немецкой фракции Красной армии – РАФ, итальянских «Красных бригад» и др.) до крайне правых, преимущественно неофашистских группировок и группировок маоистов, троцкистов, правых ленинистов, анархистов и сторонников Че Гевары. Эти организации были либо разгромлены властями, либо ушли в глубокое подполье. Хотя сепаратистские организации типа баскских сепаратистов (ЭТА) в Испании, Ирландской республиканской армии (ИРА) в Великобритании и ряд других подобных групп в различных регионах мира остаются весьма активными и в настоящее время. Активность их террористической деятельности остается высокой (там же, с. 9).

Достаточно показательным примером являются кровавые теракты, совершенные 22 июля 2011 г. в Норвегии А. Бревиком и унесшие жизни десятков невинных жертв. Его идеологическая платформа совершения терактов вполне конкретна – праворадикальная экстремистская идеология с использованием терроризма как основного средства ее реализации (исламофобия и социофобия). И судя по интенсивной интернет-активности, связанной с этим трагическим событием, эта идеология имеет много потенциальных сторонников в странах западного мира.

Однако масштаб деятельности светских террористических организаций не идет ни в какое сравнение с тем размахом террора, который развязали исламские фундаменталисты и экстремисты. В действительности, с позиций исламских фундаменталистов и воинствующих исламистских групп, ислам никогда не отказывался от идеи доминирования в мире.

Эти амбиции подавлялись вплоть до XX в. и до возникновения глобального джихада как экстремистского мусульманского течения внутри ислама, возникновения организации «Мусульманского братства» в 1928 г. (Vidino, 2005). Усилия экстремистов привели к образованию организации «Аль-Каида» в 1988 г.

Это глобальное мятежное исламское движение, которое стремится заменить существующий миропорядок национальных государств в мире глобальным халифатом с доминированием мусульманских законов.

Социально-психологический анализ проблем терроризма в мировой исследовательской практике, прежде всего мотивации и причин его возникновения в современном мире, дает возможность размышлять о путях и способах противодействия этой «болезни третьего тысячелетия».

Раздел I. Терроризм как социокультурный и социально-психологический феномен

Глава 1. Проблема терроризма в современной психологической науке: основные понятия и подходы к исследованию

В данной работе анализ проблематики терроризма ведется с позиции социально-психологического, шире – социокультурного подхода (Соснин, Нестик, 2008).

События 11 сентября 2001 г. резко активизировали научную дискуссию о содержании терминов «терроризм» и «международный терроризм». Несмотря на многообразие точек зрения на содержательную природу этого явления и классификацию его разновидностей, в научном сообществе, как представляется, есть общее понимание сущности терроризма. Главное – это противоправные насильственные действия для устрашения, подавления конкурентов, навязывания определенной линии поведения. Причем конечными целями могут быть социально-экономические, территориальные, идейно-политические, религиозно-этнические и даже более глобальные цели, которые условно можно обозначить как цивилизационные (Соснин, 2005).

Морально-нравственная оценка этого явления противоречива, и это вполне понятно: все зависит от идейной, мировоззренческой позиции исследователя или принадлежности оценивающего к субъекту или объекту террористических действий. Так, взрыв машины с солдатами для одной стороны – это акт террора, для другой – акт «возмездия» агрессорам и оккупантам. Фактически террор как явление, по сути, не оценивается, это просто инструмент социально-политической борьбы. Оцениваются мотивы совершения террористического акта и его приемлемость, полезность для себя, «одобряемость своими» нормами и правилами. Именно это и является реальным объектом идейно-нравственной оценки (Ольшанский, 2002). Многие западные специалисты считают, что не действие само по себе, а именно интерпретация этого действия как акта терроризма позволяет назвать его исполнителя террористом (см., например: Harre, 2004).

Необходимо зафиксировать именно этот идейно-ценностный и объективно неустранимый аспект в анализе проблемы терроризма, который существенно влияет на проблему его определения. Это означает:

– объективность анализа будет заведомо односторонней, если он будет опираться только на одну идейно-мировоззренческую парадигму (как правило, западную);

– проблема причин, психологических и идейных корней мотивации терроризма (и, следовательно, его определения) имеет системный характер.

В этой связи можно согласиться с мнением Э. Паина, который считает, что анализ природы терроризма должен идти в рамках концепции единого мира, в котором разные сегменты человечества «совместными усилиями» породили это зло и, следовательно, несут свою долю ответственности за него (Паин, 2002). До настоящего времени в академических кругах превалирует тенденция анализа проблемы преимущественно с позиции идейных ценностей западной цивилизации. Такая позиция, какими бы «общечеловеческими ценностями цивилизованного мира» ни оправдывалась, в конечном счете оказывается, по меньшей мере, контрпродуктивной.