Джулиан Гатри - Как построить космический корабль. О команде авантюристов, гонках на выживание и наступлении эры частного освоения космоса Страница 3

Что-то было не так.

– Проверь продольную балансировку, – быстро сказал Шейн.

Для управления горизонтальными стабилизаторами с неизменяемой внешней формой и элевонами (шарнирными закрылками, установленными на задней кромке стабилизаторов) использовалась сложная система электромоторов и приводов, расположенная в хвостовых балках, причем только на больших высотах и скоростях, когда ручка управления и педали рулей бесполезны. Для входа в атмосферу стабилизаторы требовалось установить точно на +10°.

Рутан изучал телеметрические данные. В ЦУПе все замерли и замолчали. Слышны были только звуки, приходившие в ЦУП с высоты 100 км, – Мелвилл быстро щелкал переключателями.

– Стой! Потяни выключатели! – скомандовал Джим Тай, главный специалист по аэродинамике, помощник Рутана. Эти выключатели запускают резервный двигатель.

Мелвилл попытался выполнить указание, но ничего не получилось. Стабилизаторы находились в разных положениях: левый – под углом 30°, правый – под углом 10°. На такой скорости разница в 20° означала фатальный штопор. Физику Мелвилл знал хорошо и понимал, что, поскольку реактивный двигатель вывел его за пределы атмосферы Земли на скорости 3 М (в три раза больше скорости звука), при возвращении сила тяготения обеспечит ему такую же скорость. С асимметрично установленными стабилизаторами вернуться на Землю живым не было никаких шансов. Покинуть кабину Мелвилл мог только через нос ракетоплана, других вариантов не было (в отличие от X-15 в этом ракетоплане не было предусмотрено катапультируемое кресло). В аварийной ситуации Мелвиллу нужно сначала разгерметизировать кабину, снять с замков переднюю часть ракетоплана, потянув вверх расположенный на полу рычаг, мгновенно сбросить нос ракетоплана и каким-то образом выпрыгнуть вперед на скорости, превышающей скорость летящей пули. Попытка покинуть кабину означала, как выразился Скотти Кроссфилд, «попытку совершить самоубийство вместо того, чтобы быть убитым».

У Мелвилла было ощущение, что он заваливается назад. Паники не было, была печаль. У него мелькнула мысль: столько усилий – и вот так все закончится! У этой небольшой команды, обосновавшейся в пустыне, была общая мечта: сделать то, что казалось невозможным, и открыть новую золотую эру полетов в космос. Инженеры и рабочие трудились с максимальным напряжением сил. Жена Мелвилла Салли, красивая блондинка, которая бежала с ним из дома и с которой он прожил столько лет, была сейчас где-то там, внизу, на аэродроме и, наверное, сжимала в своей руке ладонь их сына. Стройная и крепкая, до сих пор влюбленная в Майка, перед полетом она прикрепила к его летному костюму талисман – украшение в виде подковы, эскиз которого в 1961 году Майк сделал сам, с выгравированной надписью «Майк и Салли». Она была его первой и единственной любовью. Мелвилл снова попытался выполнить переключение.

Левый стабилизатор не двигался.

Джим Тай мрачно произнес: «Плохи дела».

Рутан, сидевший справа от Шейна, слегка изменился в лице и наклонился вперед. Майк был его лучшим другом и лучшим летчиком-испытателем, а также первым сотрудником компании Rutan Aircraft Factory. Салли настаивала, чтобы муж отказался от испытательных полетов на SpaceShipOne. У нее было плохое предчувствие в отношении ракетоплана; она утверждала, что Майк многое сделал в рамках этой программы, хватит уже. Берт видел, что утром перед взлетом Майк нервничал, а это ему было несвойственно. Майк хотел сам творить историю – для себя, для всей команды, для тех, кто никогда не сможет подняться так высоко. К тому же его манила 10-миллионная премия Питера Диамандиса, обещанная команде, которая сможет дважды совершить полеты в космос в течение двух недель. Сегодня был исторический день, ну и конечно, они еще на шаг приближались к вожделенной награде.

Старт был назначен на 6:47 утра, когда утихнет поднявшийся ночью порывистый ветер, осядет обволакивающая пыль и оранжевое солнце поднимется над бледным ландшафтом.

Рутан поднялся к кабине, сжал руку друга и сказал: «Майк, это просто самолет. Вот и управляй им как самолетом».

Часть I

Бесконечный коридор

1

«Неуправляемый»

Около десяти часов вечера 20 июля 1969 года, в доме в Маунт-Верноне, Нью-Йорк, восьмилетний третьеклассник Питер Диамандис в пижаме с капюшоном сел перед большим телевизором, встроенным в тумбу, обшитую деревянными панелями. Рядом с ним сели мама, папа, младшая сестра, бабушка и дедушка. Питер направил на экран телевизора мамину видеокамеру Super 8, потом снял панораму комнаты, ненадолго задержал объектив на белой немецкой овчарке по кличке Принц и снова навел его на экран телевизора.

На ковре рядом с ним лежали карточки с записями и вырезки из газет, посвященные программам НАСА «Меркьюри», «Джемини» и «Аполлон» и ракетам «Редстоун», «Атлас», «Титан» и «Сатурн». Обычно Питер просто не в силах был усидеть на месте (мать иногда называла его ataktos, что в переводе с греческого означает «неуправляемый») и теперь ерзал, вскакивал и раскачивался. Это был момент, о котором Питер мечтал, момент, который обещал затмить покупку любой электроники в одном из магазинов сети Radio Shack, это было круче любой модели ракеты «Эстес», круче даже, чем фейерверки M-80[5] на день рождения.

Начался выпуск новостей CBS – с самим Уолтером Кронкайтом, который вел репортаж с мыса Кеннеди в штате Флорида. Питер, с включенной видеокамерой в руках, прочитал на экране слова «ЧЕЛОВЕК НА ЛУНЕ: ГЕРОИЧЕСКИЙ ПОЛЕТ “АПОЛЛОНА-11”». Он слушал отрывок из речи, произнесенной президентом Кеннеди в мае 1961 года: «Я верю, что наша страна должна посвятить себя достижению этой цели и что еще до конца нынешнего десятилетия наш астронавт высадится на Луне и благополучно вернется на Землю». С «общечеловеческой» точки зрения, на тот момент это был самый впечатляющий проект; еще важнее то, что это был самый крупный проект исследования внеатмосферного пространства; и уж безусловно на тот момент он был самым дорогим и трудоемким. На экране начался обратный отсчет для астронавтов «Аполлона» Нила Армстронга и Эдвина (Базза) Олдрина, которые должны были в посадочном модуле опуститься на поверхность Луны, реализовав вековую мечту человечества, а также одержав важнейшую победу в холодной войне и в гонке с высокими ставками, начавшейся после того, как 4 октября 1957 года Советский Союз вывел на орбиту первый в мире искусственный спутник Земли. И вот теперь, почти через 12 лет, Америка тоже творила историю. Астронавт Майкл Коллинз, пилотировавший орбитальный модуль «Колумбия», уже отделил его от посадочного модуля и теперь остался на окололунной орбите один, ожидая, пока его коллеги-астронавты погуляют по Луне.

Согласно плану, Коллинз, Олдрин и Армстронг должны были воссоединиться на орбите менее чем через сутки. В целом во время запуска на космодроме во Флориде присутствовало около 17 000 инженеров, техников и менеджеров. По имеющимся оценкам, общее число людей, так или иначе участвовавших в реализации программы «Аполлон», от женщин из Дувра, Делавэр, сшивавших и склеивавших защитную прорезиненную ткань скафандров, до инженеров из НАСА и компаний Northrop и North American Aviation, в течение многих лет разрабатывавших и готовивших кластеризованную трехкупольную парашютную систему для корабля «Колумбия», составляет около 400 000 человек. Затраты на эту программу оцениваются более чем в $25 000.

Питер постоянно грезил об исследованиях то блистающего, то темного пространства в собственном космическом корабле (подобно семье Робинсон в телесериале «Затерянные в космосе», с не по годам развитым девятилетним сыном Уиллом Робинсоном и вооруженным человекообразным роботом). Но в эту ночь его внимание было приковано к телевизионному экрану.

Кронкайт, как обычно, своим глубоким басом и с вялой интонацией произнес: «До касания десять минут. Вот так… Десять минут до посадки на Луну». На экране передаваемые с Луны изображения чередовались с имитацией посадки, снятой CBS с помощью НАСА. Сигнал от камеры для фотографирования лунной поверхности должен был передаваться на расстояние около 400 000 км в Радиоастрономическую обсерваторию Паркса, расположенную к востоку от Сиднея (Австралия), откуда отправлялся по спутнику через Тихий океан в центр управления в Хьюстон. Отсюда изображения передавались в телевизионные сети, а потом на экраны телевизоров в Соединенных Штатах и за рубежом.

В течение первых нескольких минут полета первая ступень ракеты «Сатурн-5», сконструированная на базе баллистической ракеты, которую использовали немцы во время Второй мировой войны, сожгла более 2000 тонн ракетного топлива, и скорость летательного аппарата относительно Земли, то есть скорость его подъема, увеличилась от нуля до 2,7 км/с[6]. Кронкайт объявил: «Идет на посадку, 900 метров». «“Игл” выглядит превосходно», – сказал сотрудник Центра управления полетами в Хьюстоне, когда на телеэкранах появились зернистые черно-белые изображения бесплодного каменистого лунного ландшафта.