Андрей Шарый - Дунай: река империй Страница 3

Никто и не думает подвергать сомнению неземное происхождение рек (“Все реки – дети неба”, – сказал поэт). Первым из известных потусторонних покровителей Дуная считается богиня Дану (Донау). Кельты почитали это божество как мать сущего, хранительницу источника жизни – священных “вод небес” и супругу бога Биле, который перевозит души умерших в иной мир по загробным потокам. На Траяновой колонне в Риме, воздвигнутой архитектором Аполлодором в честь победы войск империи над племенами даков, изображен бог Данубий. Бог наблюдает за тем, как легионеры форсируют Дунай по понтонному мосту. Данубий стал первым речным небожителем, изображение которого в качестве главного мотива появилось на реверсе монеты. Речь идет о денарии (вроде серебряного гривенника) начала II столетия – времени правления того же императора Траяна.

На каждый из без малого трех тысяч дунайских километров приходится примерно по три года более или менее детально изученной истории человечества, если не обращать внимания на то долгое и темное прошлое цивилизации, когда люди были еще не в полной мере людьми. Каким именем, интересно, они именовали мощную темную реку, которая текла неизвестно откуда и неведомо куда, что думали о ней? Может быть, они думали, что эта река появилась из растрепанной шевелюры какого-нибудь божества, подобно поклонникам индуизма, считавшим, что Ганг проистекает из спутанных волос бога Шивы? В народных легендах, напоминает французский философ Гастон Башляр в работе “Вода и грезы”, неисчислимы реки, проистекающие из мочеиспускания какого-нибудь великана: “Гаргантюа тоже, гуляя, ненароком затопил целую французскую деревню… Капли могущественной воды достаточно и для того, чтобы сотворить мир, и для того, чтобы растворить ночь”.

Но откуда же на самом деле, если не от Бога праведного, взялся Дунай? Шестьдесят пять или шестьдесят шесть миллионов лет назад отколовшиеся от древнего континента Гондвана материки столкнулись с другим древним сверхконтинентом, Лавразией. В результате образовался широкий горный пояс от нынешних Пиренеев до нынешних Альп, а древний океан Тетис разделился на несколько водоемов относительно небольшой глубины. Реликтом Тетиса считают одну из его бывших впадин, Черное море. На месте нынешней Среднедунайской низменности около десяти миллионов лет назад располагалось мелкое Паннонское море, соединенное с теперешним Средиземным. Паннонские воды высохли или утекли шестьсот тысяч лет назад. Острова превратились в холмы, дно морское стало равниной. С той поры по большому палеографическому счету на этих просторах ничего особенного не происходило. Примерно с той поры из Черного леса к Черному морю и течет Дунай.

Первое из дошедших до нас описаний Дуная оставил в середине V столетия до Христова Рождества греческий историк Геродот. Он посвятил этой реке пять абзацев четвертой книги “Истории”, названной именем музы трагедии Мельпомены. Дунай, “река с пятью устьями”, помещен на западе представляющей собой “богатую травой и хорошо орошаемую равнину” страны скифов. “Истр – самая большая из известных нам рек, – делится наблюдениями Геродот, – зимой и летом она одинаковой величины. Это первая река Скифии на западе; она становится самой большой, и вот почему: в Истр впадают и другие реки, отчего он становится многоводным… Истр пересекает всю Европу и впадает в море на окраине Скифии”. Геродот в целом правильно описал низовья Дуная и перечислил чертову дюжину его притоков, но о среднем и верхнем течении реки древние греки имели смутное представление и на картах помещали истоки Истра то на склонах Альп, то в Пиренеях, то в стране гипербореев. Выше порожистого ущелья, ныне известного как Железные Ворота, греческие суда подняться не смогли.

Достоверные сведения о том, откуда берется Дунай, как считается, получили римляне в эпоху императора Тиберия (I век нашей эры) от плененных в боях германцев. Геродот первым из античных ученых упомянул и другую главную европейскую реку – Волгу (названную им Оар), однако считал, что она впадает не в Гирканское (Каспийское) море, а в Меотийское озеро (Азовское море). За двести с лишним лет до Геродота его старший соотечественник Гесиод назвал Дунай “братом Нила”.

С той поры Дунай исследовали, изучили, охарактеризовали всеми возможными способами сотни или даже тысячи раз, вдоль и поперек, от истока до устья, от первой до последней капли. Самое фундаментальное описание реки составил в первые десятилетия XVII века итальянский натуралист Луиджи Фердинандо Марсильи, положивший на карту почти тысячекилометровую речную границу империи Габсбургов и османских владений. Марсильи логически доработал речную шкалу возрастных сравнений: в его воображении Дунай предстал в облике самого почтенного античного бога, мощного старца Сатурна, которому еще не угрожали гидроэлектростанции. Возможно, Марсильи прав: только такому гиганту под силу ежегодно выносить в Черное море больше двухсот кубических километров (попробуйте представить такой объем!) пресной воды. И все это только для того, чтобы тремя тысячами километров выше по течению, на опушке черного немецкого леса, мраморная девочка с ракушкой в руке снова стряхнула с кончиков пальцев несколько прозрачных капель в незамутненный родник. Так и происходит круговорот воды в природе.

Другой образец скрупулезного исследования реки – трехтомник общим объемом 2164 страницы и весом шесть килограммов под названием “Навигация и спуск по Верхнему Дунаю”. Это исследование произвел австрийский инженер Эрнст Невекловский, полвека, с начала XX столетия, при всех политических режимах служивший в разных речных должностях. С немецкой педантичностью тщательный Невекловский в мельчайших подробностях пронаблюдал, подсчитал, пронумеровал, переписал, инвентаризовал все водное хозяйство в зоне своей профессиональной ответственности, от впадения в Дунай Иллера (чуть выше города Ульм) до Вены. Это 660, нет, простите, герр инженер, 659 километров. Пожалуй, плотнее Невекловского смог изучить Дунай только один человек – словенский пловец на сверхдальние дистанции Мартин Стрел. В 2000 году он за 58 дней проплыл реку почти от истока до самого устья. Стрел, учитель фламенко по профессии, известен преодолениями Янцзы, Миссисипи и Амазонки. Вот это действительно взгляд на реку изнутри. Big River Man как мог капитализировал свой успех: он выпускает красное вино “речных” марок.

ЛЮДИ ДУНАЯ

ЛУИДЖИ ФЕРДИНАНДО МАРСИЛЬИ

граф и землемер

Итальянский ученый, военный, инженер и авантюрист граф Марсильи (1658–1730) оставил после себя шеститомное описание Дунайского бассейна – отлично проиллюстрированный свод сведений по географии, гидрологии, минералогии, фауне, флоре речной зоны. Выходец из богатой родовитой семьи из Болоньи, Марсильи в юности отправился в странствия по Османской империи, в 1681 году написал свою первую книгу путешествий “Босфор”, а затем поступил на службу к императору Леопольду I Габсбургу. В бою с османской армией получил ранение и попал в рабство: молодого офицера продали великому визирю Кара Мустафа-паше, в обозе которого Марсильи вскоре стал свидетелем неуспешной для султана Мехмеда IV осады Вены. В 1684 году граф смог вернуться в австрийскую армию в качестве военного инженера, в 1686 году принял участие во взятии Буды, получил в командование пехотный полк. В 1699 году возглавлял комиссию по демаркации границы между государством Габсбургов, Венецианской республикой и Османской империей. В течение полутора десятилетий Марсильи составлял различные описания Дуная, проводил измерения его глубины и скорости течения, анализировал вкус, запах, химические свойства воды и льда, рисовал схемы речного русла и прилегавших к нему топей и болот. Марсильи первым верно зафиксировал на картах главные дунайские изгибы: поворот реки резко на юг выше Буды и резко на восток южнее Илока. Офицерская карьера Марсильи оказалась не столь успешной, как его научные изыскания. В начале Войны за испанское наследство полк Марсильи перевели в Баден-Вюртемберг, в начале 1703 года генерала направили в крепость Брайзах-на-Рейне. Летом город окружил французский неприятель. Оценив обстановку, командование гарнизона приняло решение о капитуляции. Вскоре графа отстранили от службы, обвинив в измене и трусости. Трибунал осудил 27 офицеров гарнизона Брайзаха, коменданта крепости казнили, а Марсильи лишили воинского звания и наград, преломили над его головой шпагу и с позором изгнали из габсбургской армии. Считая суд неправедным, граф пытался обжаловать вердикт, но император Леопольд не проявил ни милосердия, ни понимания. Марсильи покинул венский двор, продолжая бороться за свое честное имя. В Швейцарии он опубликовал апологию капитуляции Брайзаха на четырех языках под девизом “Сломана шпага, но не дух”. Обида на императора побудила Марсильи принять участие в антигабсбургской коалиции в качестве доверенного лица папы римского, но и это предприятие не принесло графу славы и почестей. В 1706 году он возобновил природоведческие исследования – на юге Франции, а затем вернулся в родную Болонью, где принял участие в основании существующих и сейчас Академии искусств и Института наук. Речной опус Марсильи Danubius Pannonico-Mysicus, Observationibus Geographicis, Astronomicis, Hydrographicis, Physicis полностью опубликован в Голландии только в 1726 году. Содержавшееся в рукописи посвящение императору Леопольду автор вымарал. Обширный дунайский атлас, приложение к труду Марсильи, вышел в свет еще через четверть века. Марсильи был талантливым ученым-энциклопедистом эпохи раннего Просвещения: он классифицировал грибы и минералы, открыл в Болонье обсерваторию, описывал римские развалины, заложил основы океанографии и морской биологии. Увлекательно написанная историком Джоном Стойе биография этого дунайского энтузиаста не случайно получила знаковое название “Европа Марсильи”.