Аркадий Беляков - Воздушные путешествия. Очерки истории выдающихся перелетов Страница 3

Это был первый и единственный выполнивший свою задачу голубь из 36 взятых экспедицией в полет.

Возвратимся к «Орлу». Нагретый лучами солнца, утром 13 июля он полетел дальше. Но солнце вскоре спряталось за облака, резко похолодало, началось обледенение шара и вскоре, по образному выражению Андре, гондола начала «штемпелевать» лед. Толчки становятся почти беспрерывными. Неудачно оступившийся Андре в момент очередного удара о лед сильно расшиб голову. Стараясь лететь повыше, к вечеру экипаж выбросил за борт даже около 200 кг провианта. Однако «штемпелевка» продолжается. Ночь для экипажа была сплошным кошмаром. В 7 часов утра, после 65 часов, прошедших с момента старта, Андре принимает решение прекратить полет и открывает два клапана выпуска газа. Шар замер в точке с координатами 82°56 с. ш. и 29°52 в. д. Началась выгрузка на лед, устройство лагеря. Путешественники отоспались в палатке, убили первого медведя и, нагрузив трое саней, двинулись в путь. Цель перехода – выйти на мыс Флора, что на Земле Франца-Иосифа, где для них был размещен запас продовольствия.

Не будем здесь подробно описывать сложнейший переход, длившийся более двух месяцев. Было все – и провалы в полыньи, и тяжелые ушибы, и вывихи, и болезни. Наступали дни, когда долго не удавалось застрелить очередного медведя и голод грозно надвигался на усталых путников. Практически у всех троих аэронавтов перестала отвечать своему назначению обувь. Но, пожалуй, самым неприятным было движение льда. С величайшими трудностями путешественники проходили за день два-три километра («рекордная» дальность перехода за. день достигла всего 7 км). Когда же внезапно выглядывало солнце и удавалось определить координаты, очень часто появлялся повод для уныния: дрейфующий лед «увозил» их от мыса Флоры значительно быстрее, чем они успевали приблизиться к своей цели, идя пешком. В один из таких дней Андре записывает в своем дневнике: Мы решили отказаться от похода на восток. Нам не справиться ни с течением, ни со льдом, и у нас нет никакой надежды чего-нибудь достигнуть, если мы будем продолжать путь на восток. Поэтому мы все согласились начать наше новое скитание, держа курс на Семь островов, и надеемся дойти до них через шесть-семь недель.

Приняв решение, путешественники двинулись строго на юг. Запись от 15 августа в дневнике Андре: «Я совершенно измучен... Часто приходится долго кружить между торосами, перебираться через лужи или идти вдоль полыней. Хуже всего пресноводные лужи. Они извиваются бесконечными зигзагами – настоящие лабиринты – да еще соединяются между собой широкими трещинами, которых не видно, пока к ним не подойдешь вплотную... Сани опрокидываются или повисают над пропастью в то время, когда везущий их летит кувырком... Сани часто надо поворачивать на вершине или посреди узкого прохода, пускать в ход топор и лопату, чтобы подготовить проезд. Приходится вырубать колею для одного полоза или для обоих. Снимать груз с саней частью или дочиста... Два-три дня подарили какое-то облегчение, а с ними и надежду: удалось по несколько часов плыть на лодке по разводьям. Но радость была недолгой. Вскоре путники поняли, что и Семи островов им не достичь. В довершение ко всем бедам начались шторма.

В дневнике Андре появляется запись: ...с 12 на 13 сентября мы признали необходимым примириться с неизбежностью, т. е. с зимовкой во льдах.

Найдена более или менее крупная и крепкая льдина. Начали строительство домика. Несколько дней проходит в бытовых хлопотах: устройство жилья, размещение грузов, охота и заготовка мяса.

Шестнадцатого сентября аэронавты впервые увидели землю – остров Белый. Это была огромная ледяная глыба с большими нагромождениями, напоминающими башни старинных бастионов. Льдина с ледяным домиком путешественников ближе и ближе подходит к острову, но все трое решают продолжать дрейф в надежде добраться до одного из островов восточной части Шпицбергена. 28 сентября состоялось «новоселье»: аэронавты поселились в отстроенной хижине. А уже 29 сентября новая тревожная запись в дневнике: Льдина наша уменьшается в направлении нашей хижины так заметно, что это внушает беспокойство. Напоры льда прижимают нас все ближе и ближе к берегу. Но между хижиной и берегом находится старый торос, и мы надеемся, что он остановит напор. Величественно, когда трещат наползающие льдины, но это нам не нравится...

«Не нравилось» не зря. Уже 2 октября льдина раскололась и путешественники оказались на обломке диаметром около 25 метров. Хуже всего было то, что часть запасов экспедиции оказалась на других обломках.

Пятого октября аэронавты переносят свои вещи на остров. Начиная с этого момента их судьба загадочна. Дневники уже не ведутся. Осталось лишь несколько записей на календарях и в записных книжках – отдельных слов, обрывков фраз, не позволяющих разработать стройную версию о последних днях жизни членов экспедиции.

...Капитан зверобойного судна «Братвог» Педер Элиассен отшвартовал свое судно у родных причалов в конце августа 1930 года. Пока команда разгружала судно, Элиассен вручил норвежским ученым толстую книгу под названием «Санное путешествие 1897 года» – путевой журнал экспедиции Андре. Капитан рассказал, что по стечению обстоятельств он высадил несколько матросов на остров Белый. Матросы нашли на побережье сначала крышку от чайника, а затем вмерзшую в лед брезентовую лодку с вещами. На обнаруженном в лодке багре удалось различить слово «Андре».

Норвежские ученые, получив в свои руки столь ценные данные, тут же зафрахтовали «Братвог», и Элиассен вновь повел свое судно к острову Белому. Приведем свидетельство одного из участников этого похода, норвежского ученого Гуннара Хорна:

Лагерь Андре лежал у северо-западной стороны скалы. Когда Андре пришел сюда со своими спутниками, здесь, по-видимому, снега почти не было. Теперь перед скалой лежало большое снежное поле, нанесенное ветром. На снегу, в нескольких метрах от скалы, лежала в наклонном положении лодка, зарывшаяся бортом в лед. Лодка была наполнена всевозможными предметами экспедиционного снаряжения. При этом было видно, что в поклаже рылись медведи... Метрах в десяти от лодки, на голой скале, лежал труп, который был найден людьми Элиассена. Он вмерз в лед, но кости его лежали в самом естественном положении. На ногах скелета были башмаки, частью зарывшиеся в снег. Немного выше сквозь одежду торчали кости. Кругом валялись лоскутья одежды. От верхней части туловища осталось очень немного, череп уже отсутствовал. По-видимому, здесь также побывали медведи. Мы осторожно расстегнули куртку и увидели внутри нее, на спине, большую вышитую монограмму «А», из чего заключили, что перед нами останки Андре. Во внутреннем кармане мы нашли дневник... В том же кармане лежали карандаш и шагомер. Неподалеку от Андре лежало ружье. У верхнего края одежды находился примус. Мы потрясли его, и оказалось, что в нем еще был керосин... Метрах в тридцати от останков Андре мы заметили типичную арктическую могилу – груду камней. Под камнями были останки Стринберга – мы это определили по инициалам на обрывках одежды... Перед тем как покинуть остров, мы соорудили на месте бывшего лагеря Андре памятный знак из груды камней, внутрь которого вложили записку.

Весть о том, что найдена стоянка экспедиции Андре, быстро облетела весь мир. В конце августа 1930 года к острову Белому вышло еще одно судно – «Белый медведь», зафрахтованное земляками аэронавтов – шведами. Возглавил эту экспедицию газетный корреспондент Кнут Стуббендорф. «Белый медведь» высадил свою команду на остров Белый 9 сентября. Обследуя побережье, Стуббендорф невдалеке от памятного знака нашел останки третьего члена экспедиции – Френкеля.

«Братвог» и «Белый медведь» доставили останки экипажа «Орла» в Стокгольм, где они были кремированы и с почестями преданы земле.

Что же случилось с членами экспедиции? Почему, успешно совершив столь сложный и длительный переход по дрейфующим льдинам, экипаж «Орла» в течение нескольких дней погиб в относительно безопасных условиях на твердой земле? Почему столь аккуратный в фиксации даже самых мелких событий полета и перехода путников по льду Андре после высадки на берег 5 октября вдруг резко прекратил записи в своем дневнике?

Можно с уверенностью утверждать, что все три члена экспедиции были живы до 17 октября. Именно в этот день в карманном календаре Стринберга появилась чрезвычайно загадочная запись: Домой в 7 часов 5 минут утра. Совершенно, кстати, неясно, о каком доме идет речь.

Так же очевидно, что первым из жизни ушел Стринберг: товарищи похоронили его, завалив тело валунами.

Все остальные события остались неразрешенной загадкой.

Более или менее правдоподобными выглядят следующие утверждения. Первое: от голода члены экспедиции погибнуть не могли. На месте их последней стоянки было найдено достаточно много продуктов. Еда сохранилась даже в одной из тарелок. Второе: аэронавты вряд ли могли погибнуть и от холода. Даже если предположить, что их одежда за время перехода по льдам достаточно сильно износилась, у них было много шкур убитых медведей, пригодных для утепления и самих себя, и жилища. Были найдены остатки одежды, которые лежали вдали от трупов. Кроме того, Андре и Френкель могли согревать свое жилье, используя примус, который, кстати, вполне исправно заработал через 33 года бездействия при первой же попытке вызвать его к жизни. Керосин у экспедиции тоже был.