Андрей Булах - По воле разума и чувств. Санкт-Петербург – Хельсинки: два кафедральных православных собора Страница 3

Стараниями Екатерины II город получил доступ к месторождениям финских розовых гранитов в районах Фридрихсгама (Хамины) и Выборга (Виипури), и начиная с 1760-х годов набережные и мосты столицы, а также стены Петропавловской крепости стали постепенно одеваться в гранит. Были освоены месторождения декоративного камня и в других местах, сравнительно близких к Петербургу. Это серые граниты и мрамор из окрестностей Сортавалы на севере Ладоги, мрамор, сланец и кварцит с берегов Онежского озера. Начались разработки декоративного серо-белого мрамора на Урале. Но палитра камня была бедной – сплошной розовый окрас гранита рапакиви, тёмно-серый, даже чёрно-серый цвет сердобольского гранита, однообразная чёрно-белая полосчатость и пятнистость рускеальских и ювенских мраморов не давали возможности создавать яркие каменные узоры и мозаики. Исключением был мажорный розовый, вишнёво-розовый, бело-розовый, розово-серый пятнистый полосчатый, очковый, жилковатый мраморовидный известняк (мрамор) из окрестностей села Тивдия на Онежском озере, но он был неравномерен по минеральному составу и твёрдости и потому плохо принимал полировку. С Онежского озера привозили прекрасный равномерно чёрный сланец и ровно окрашенный малиновый кварцит.

Антонио Ринальди оказался тем мастером, который впервые использовал все эти новые для России декоративные материалы. Он создал в 1768–1785 годах шедевр искусного распределения и цветового сочетания разного природного камня в ордере четырёх фасадов единого здания – Мраморного дворца – и в отделке его парадной внутренней лестницы. До сих пор дворец остаётся одним из лучших примеров соответствия ордерных элементов распределению тона и «тяжести» цвета по площади фасадов. По его же проекту возводился в 1769–1799 годах новый (третий) Исаакиевский собор; он был богато декорирован теми же камнями, но после смерти Екатерины собор прекратили строить и разобрали почти полностью. Грандиозный, в три корпуса, дворец Екатерины II близ мызы Пелла у Ивановских порогов на Неве строился И. Е. Старовым в 1785–1789 годах тоже с богатым использованием декоративного камня всё из тех же месторождений. Но его разобрали ради извлечения камня и кирпича для строительства Казанского и Исаакиевского (архитектора Антонио Ринальди) соборов и возведения других зданий.

Ж.-Б. Валлен-Деламот вместе с А. Ф. Кокориновым облицевал финским гранитом высокий цоколь здания Академии художеств (1765–1788). Вместе с С. И. Чевакинским он использовал природный камень для художественной отделки кирпичной арки Новой Голландии (1765–1780). Д. Кваренги эффектно применил розовый гранит рапакиви для облицовки стилобата и лестниц портика Главного здания Петербургской Академии наук (1783–1789). Он же поставил мощные монолитные гранитные (из рапакиви) колонны в портике дворца А. А. Безбородко на Почтамтской улице (1790-е годы).

Павел I возвёл в 1797–1801 годах для своего «постоянного государева проживания» Михайловский замок. Четыре фасада – четыре разные многоцветные архитектурные композиции – объединены серым сердобольским гранитом в сплошной облицовке высокого пьедестала здания. Широкая лестница, выходящая в сторону Летнего сада, собрана из розового гранита и ведёт к террасе, поддерживаемой двойным рядом колонн из светло-розового тивдийского мрамора. Аттик декорирован мраморными рельефами. Ещё более красочен главный, южный (со стороны бывшей площади Коннетабля), фасад с высокими воротами, ведущими во внутренний двор замка. Фасад выглядит как красочная картина, словно бы выписанная кистью художника. Розовые стены с рустами тивдийского мрамора и обелисковидные пилоны из серого мрамора поддерживают аттик и треугольный горельеф на фронтоне «История заносит на свои скрижали славу России». Он иссечён в желтоватом пудостском камне, новом для Петербурга скульптурном материале. Почти во всю ширину фасада розовые из тивдийского мрамора колонны объединяют его второй и третий этажи, а над ними тянется фриз из малинового кварцита с выполненной бронзовыми буквами цитатой из Библии. Внутри здания привлекают внимание вставки цветного природного мрамора в стюк в красочном оформлении парадной лестницы. Мощные гранитные (из розового рапакиви) колонны поддерживают балкон Михайловской церкви.

Итак, к началу проектирования и строительства Казанского собора уже были известны и испытаны постепенно ставшие традиционными для архитектуры Петербурга отечественные, добываемые в пределах Российской империи, декоративные камни. Снова назовём их: розовый гранит рапакиви, серый сердобольский гранит, серый, зеленовато-серый, серо-чёрный полосчатый рускеальский мрамор, чёрно-белый полосчатый ювенский мрамор, многоцветный розовый тивдийский мрамор, чёрный аспидный сланец, малиновый кварцит. Помимо Мраморного дворца и Михайловского замка разнообразие и изящество цветовых сочетаний этих камней прекрасно демонстрируют верстовые столбы вдоль Царскосельской и Петергофской дорог. Каждый из них отличается своей гаммой колеров камня. Широкое признание как скульптурный материал получил в Петербурге светло-жёлтый пудостский камень.

В декоре церквей и храмов Петербурга природный камень применялся очень скромно, в основном в виде лещадной плиты в их полах. Это был чаще всего невзрачный путиловский известняк. Более эффектно выглядел сургучно-красный мраморовидный известняк, доставлявшийся со шведского острова Эланд. Им, например, выложен пол Спасо-Преображенского собора.

Задуманный Павлом собор должен был стать первым столичным храмом, полностью облицованным снаружи природным камнем, с богатым каменным декором его интерьеров, подобно собору Св. Петра в Риме. Оставалось найти талантливого исполнителя этих идей.

Создание нового храма

Конкурс на проект Казанского собора состоялся при Павле I в 1799–1800 годах. В нём участвовали Ч. Камерон, Ж. Тома де Томон, П. Гонзаго, но их проектные предложения не были приняты. Новое проектирование поручили Андрею Никифоровичу Воронихину (1759–1814), уже немолодому воспитаннику графа Александра Сергеевича Строганова, бывшему до середины 1780-х годов его крепостным. Ко времени проведения конкурса это был испытанный и признанный архитектор, мастер классицизма, и живописец, профессор живописи и академик Академии художеств.

Выбор архитектора только на первый взгляд кажется неожиданным. Видимо, свою роль сыграла принадлежность Строганова к кругу друзей Павла, понимание им настроений и желаний последнего и надежда Павла на то, что любимец Строганова Воронихин сумеет создать задуманное им, Павлом. Известно, что император обладал большим художественным вкусом и сам продумывал архитектурные эскизы фасадов Михайловского замка. Окончательно проектировали и строили, конечно, другие. Творение А. Н. Воронихина – Казанский собор – является одним из первых и лучших образцов классицизма в архитектуре Санкт-Петербурга.

Он отличается от всех соборов Русской православной церкви дуговой колоннадой у северного фасада храма.

Воспроизводя в Петербурге архитектурный облик римского собора, Воронихин использовал в облицовке стен снаружи и при создании дуговой колоннады тот же по своему колеру, структуре и рисунку материал, что употреблён для собора Св. Петра: таким образом, повторялся не только облик, но и одежды сооружения. Там этим материалом служил пористый, даже грубо ноздреватый, явно слоистый известняк неравномерного строения, или травертин, из находящихся недалеко от Рима мест его разработок. В Петербурге использовали не оригинальный материал из Италии, а пудостский камень из-под Гатчины, из каменоломен великого князя Константина Павловича. Как писал В. Я. Курбатов в очерке «Петербург» (1913), «…стены и наружные колонны [Казанского собора] сложены из пудожского[6] камня, т. е. известняка, по цвету и свойствам напоминающего римский травертин. Так же как и тот, камень, только что извлечённый из земли, легко обрабатывается, но при высыхании затвердевает. Цвет его желтовато-серый, поверхность сильно пориста и неровна…» (см. вкл., ил. 1б, в). Итак, применение пудостского камня для облицовки фасадов Казанского собора – это не случайность или местная необходимость, а продуманный шаг воспроизведения облика собора Св. Петра – так писал Курбатов, не ведая о том, что в 2010 году реставраторы изберут главным аргументом в пользу известкования фасадов то соображение, что пудостский камень якобы был избран из-за лёгкости придания ему форм, типичных для архитектуры собора Св. Петра в Риме. И ещё один их ложный аргумент: при реставрации старых русских церквей всегда принято известковать снаружи их обновлённые каменные стены. Но ведь Казанский собор был задуман и создан не как старая русская псковская, владимиро-суздальская или ростовская церковь! Здесь заметим, что действующий сейчас принцип петербургских реставраторов, согласно которому необходимо наносить известковую накрывку на обновлённый фасад, не может, на наш взгляд, приниматься как абсолютный. Это хорошо проявилось при подготовке собора Феодоровской иконы Божией Матери в память 300-летия Дома Романовых (архит. С. С. Кричинский, 1911–1913, Миргородская ул., д. 1А) к празднованию 400-летнего юбилея династии. Изначально собор был облицован блоками белого «мячковского» известняка с Валдая. Для реставрационных замен и восполнения утрат закупили известняк («мрамор») в Греции, а для выполнения работ с ним наняли греческих мастеров. После окончания отделки фасада он весь был густо покрыт известковым молоком и приобрёл вид чистого, но штукатурного новодела. Варварство разрушения собора в советские годы ушло в прошлое, но одновременно была приглушена история создания и жизни этого памятника петербургской архитектуры.