Чудо Спинозы. Философия, которая озаряет нашу жизнь - Фредерик Ленуар Страница 3

ни гневаться. На любую ситуацию можно посмотреть рационально, взвешенно и спокойно. Это не отменяет осуждения или критики того или иного действия, но в этом случае преступление может быть воспринято как, например, землетрясение: нечто ужасное, но логичное с точки зрения естественных причин, которые лежат у его истоков. Последствия могут быть трагическими, но всегда понятными, ненавидеть преступника в той же мере бессмысленно, как и ненавидеть природу за землетрясение. Можно сказать, что Спиноза – во многом предвестник глубинной психологии. Кроме того, подобный философский подход объясняет восхищение философа идеями Христа (в то время как он совершенно не был склонен ни к христианству, ни к любой другой религии). Христос не уставал повторять: «Не судите!» А умирая на кресте, окруженный насмехающейся толпой, сказал: «Отче! прости им, ибо не знают, что делают». Если бы люди услышали эти слова, они бы прекратили глумиться над невинно осужденным, а напротив, добивались бы его освобождения. Еще Будда и Сократ говорили, что невежество – причина всех зол. Знание, напротив, открывает путь к переменам: к правильным поступкам и свободе.

Конечно, подобное «бесстрастное» видение жизни может многим не понравиться. И тем не менее идеи, лежащие в его основе, кажутся мне очень верными. Спиноза не осуждает человеческие поступки, а скорее стремится их понять, чтобы исправить. Бороться со злом, искореняя его первопричины, кажется философу более эффективным, чем тратить время на негодование, жалобы, ненависть и осуждение (чем мы порой занимаемся вместо того, чтобы действовать). Это один из аспектов философии Спинозы, в котором я сразу узнал свой взгляд. Во всех моих работах и публичных выступлениях я предпочитаю понять чужую точку зрения и спокойно объяснить свою, вместо того чтобы пускаться в жаркие, но часто бесплодные дискуссии. Само собой, мне случается негодовать или возмущаться, при этом я всегда готов услышать оппонента, я ищу способы совладать с моими эмоциями, чтобы постараться не только понимать, но и действовать (главным образом через фонд обучения жизненным навыкам и совместной жизни и ассоциации по защите животных) [5].

Вот одна из причин, по которым, дорогой читатель, Спиноза не только вдохновляющий мыслитель, но и друг. Я расскажу об этом на страницах этой книги, которую написал с радостью.

Часть I

Политический и религиозный революционер

Глава 1

Путь в философию

…Все счастье и все несчастье заключено в одном, а именно в качестве того объекта, к которому мы привязаны любовью [12]

Вероятнее всего, предки Баруха Спинозы были евреями, изгнанными в 1492 году [13] из Испании и нашедшими убежище в Португалии. Большинство из них приняли (как правило, по принуждению) католицизм – их называли конверсос. Тех, кто продолжал тайно исповедовать иудаизм, презрительно называли марраны. В Португалии история с изгнанием повторилась, и одна часть евреев переселилась в Османскую империю, другая – в итальянские города, третья – в Республику Соединенных Провинций, которая в конце XVI века избавилась от контроля Испании. Образовавшаяся в 1581 году Республика Соединенных Провинций Нижних Земель в течение XVII века стала сильной морской и колониальной державой, соперничающей с Англией, Францией и Испанией. К моменту рождения Баруха Спинозы в 1632 году, Соединенным Провинциям принадлежали крупнейшие верфи и самый богатый банк в Европе. В этом государстве очень многие нашли убежище от политических и религиозных гонений. Жители республики, в большинстве своем кальвинисты, были веротерпимы по отношению к тем, кто исповедовал различные направления протестантизма, католицизм или иудаизм. Здесь зарождались и распространялись самые разные политические и философские идеи, пусть с некоторыми ограничениями, но свободнее, чем в других странах Европы. Подобная толерантность привлекла сюда многих евреев.

Дед Баруха Спинозы, Педро Исаак Эспиноза, чья фамилия означает «происходящий из места, заросшего терновником», уехал из Португалии во Францию и, проведя некоторое время в Нанте, поселился в Амстердаме, в Республике Соединенных Провинций. Его сын, отец философа, Михаэль, держал небольшой магазин в еврейском квартале и торговал продуктами, привезенными из колоний, всего в двух кварталах от дома Рембрандта [1]. В первом браке у Михаэля родились дочь Ребекка и сын Исаак. После смерти супруги он женился на Ханне Деборе, и у них появилось двое детей: Мириам и Барух. Но несчастье снова постучало в двери, и Михаэль потерял вторую жену. Третьей его супругой стала Эстер, которая подарила ему сына Габриэля. Детство Баруха (еврейское имя, которое означает «благословенный», а в разговорном португальском звучит как «Бенто») было омрачено смертью его матери, когда ему не исполнилось и шести лет.

Михаэль, входящий в совет общины, был очень религиозным человеком и оказывал важную финансовую поддержку синагоге общины Талмуд-Тора. Общину в то время возглавлял яркий, инициативный, энциклопедически образованный раввин Саул Леви Мортейра. С раннего детства Барух ходил в школу при синагоге, где он учился читать Библию на иврите, изучал Тору и Талмуд. Биограф и бывший ученик Спинозы Люка пишет, что живость ума юного Баруха восхищала всех вокруг и раввин Мортейра возлагал на него большие надежды, ожидая, вероятно, что Барух в будущем займет его место. Однако, как пишет биограф, «ему не было и пятнадцати, когда он обнаружил трудности, с которыми едва справлялись самые ученые иудеи; и хоть столь юный возраст не слишком наблюдателен, он все же заметил, что его сомнения приводили учителя в замешательство» [2]. Еще совсем юный, Барух знал, что надо быть осторожным, ведь в его общине не прощают вольного обращения с религиозной доктриной. Например, едва достигнув восьми лет, он стал свидетелем публичного наказания, наложенного советом общины на философа Уриеля да Косту: тот посмел отрицать бессмертие души. Мужчина получил 39 ударов плетью и, не вынеся унижения, вскоре покончил с собой. Нет никаких сомнений, что это событие врезалось в память мальчика и со временем поставило перед ним довольно много вопросов, касающихся национальной религии и традиций.

В тринадцать лет Барух помогал отцу в его магазине и еще продолжал ходить на занятия в синагоге. Однако изучение Талмуда и Торы увлекало его все меньше, а когда ему исполнилось восемнадцать лет, имя Баруха и вовсе исчезло из списков учеников. Молодой человек проводил все больше времени в христианских либеральных кружках, где знакомился с теологией, новыми научными теориями и