Николай Непомнящий - Проклятие вещей и проклятые места Страница 30

Нашелся еще один «материалист», не поверивший в слухи. Купил. Но уже через пару дней он привел «жигуленка» обратно, сказав, что машина с привидениями ему не нужна. Его дети, решив исследовать покупку, едва забравшись в салон, вылетели оттуда с криками: «Папа, там сидит какой-то старик!» Естественно, что загадочного старца пала не обнаружил, но машину от греха подальше вернул прежнему ее владельцу…

Были и потом покупатели. Но в итоге «Жигули», похоже, окончательно выбрав Игоря, все равно оказывались у его дома. Теперь он даже не закрывает у машины дверцы в тайной надежде, что какие-нибудь пацаны соблазнятся и угонят ее покататься. Только все городские угонщики уже знают о «заколдованной» машине – рассказала о ней одна из львовских газет…

БОЛЬНЫХ ЛЕЧИТ ГРУЗОВИК

Добросердечный сельский врач Густаво Гомес 45 лет колесил на своем «форде»-пикапе 1948 года выпуска по Северной Бразилии, даруя здоровье одним и легкую смерть другим. Однако всеми любимый доктор на 76-м году жизни умер. Но его дело продолжил… «форд».

«Я понимаю, это звучит дико, но это – правда!» – говорит обескураженный врач Александре Дуарте. – Мне довелось видеть сотни крестьян, у которых проходила и зубная боль, и аллергия, и нарывы – стоило им посидеть в кабине автомобиля доктора Гомеса. Он был просто святым для многих из этих людей, и побыть в его «форде» значило для них пообщаться с самим доктором. Может быть, тут играет роль психологический фактор, но не до такой же степени! Люди забираются в машину больными, а выходят из нее здоровыми.

У доктора Гомеса был маленький офис в городе Манаус, но с 1948 года он начал объезжать окрестности, оказывая медицинскую помощью неимущим крестьянам. За неделю он «накручивал» до 500 километров.

«Для многих из пациентов Густаво был единственным настоящим доктором, – рассказывала его бывшая помощница медсестра Мария Фрейер. Они все считали его святым. Заплатить ему им было нечем, поэтому они давали доктору кур, фрукты или овощи, которые сами выращивали. Но главное, они давали ему свою любовь. А большего доктору и не надо было».

Когда доктор умер, присутствовавшие на похоронах жители деревни Турункуа попросили его родственников отдать им старенький, весь побитый «форд». Они обещали, что поставят машину как памятник великому доктору.

И вот спустя несколько недель по округе пошла молва о том, что дух доктора Гомеса поселился в грузовичке и что каждый, кто посидит в нем, избавится от любого недуга.

«Теперь люди приезжают сюда за сотни километров, чтобы посидеть в удивительном „форде“, и многие из них возвращаются домой здоровыми, – говорит доктор Домингос Лоуренсо, представитель правительства, занимающийся изучением этого уникального случая. – Люди, которые уже дышали на ладан, выздоравливали. Многие считают это чудом, но я уверен, что лечение происходит с помощью внушения. С другой стороны, когда видишь, что старый побитый грузовик обладает большими возможностями, чем вся современная медицина, поневоле поверишь в чудо».

ДВУХТРУБНЫЙ «ТЕРРОРИСТ»

Более 50 лет назад в составе военно-морских сил США нес службу двухтрубный эсминец с названием «Уильям Д. Портер» (DD-579). Корабль ничем не отличался от десятков строившихся серийно в годы Второй мировой войны эсминцев типа «Флетчер». Вошел в строй в 1943 году; его командиром был назначен опытный офицер лейтенант-коммандор Уилфред Уолтер.

В ноябре 1943 года «Вилли Ди» (как фамильярно нарекли в моряцких кругах эсминец) получил приказ покинуть военно-морскую базу в Норфолке и присоединиться к эскорту линейного корабля «Айова», на котором президент США Франклин Делано Рузвельт отправлялся во главе американской делегации на Тегеранскую конференцию. Отходя от причала, «Вилли Ди» столкнулся с однотипным эсминцем и, со скрежетом продвигаясь вдоль соседского борта, сорвал своим якорем его леера, шлюпку, тралы и спасательные плоты.

Подкрасив ободранный борт, «Уильям Д. Портер» наконец присоединился к эскорту линкора, и соединение («Айова» и три эсминца) вышло в Атлантику. С учетом угрозы со стороны немецких подводных лодок было приказано соблюдать радиомолчание. Внезапно спокойное плавание походного ордера было нарушено сильным взрывом. Корабли охранения перешли на противолодочный зигзаг. Противоторпедные маневры продолжались до тех пор, пока «Вилли Ди» не просемафорил, что это всего-навсего одна из его глубинных бомб, которая, случайно сорвавшись со стеллажа, выпала за борт и взорвалась. Поднятая взрывом волна смыла с кормы все, что не было надлежащим образом закреплено, а также одного из моряков, спасти которого не удалось. Потом по неизвестной причине произошла авария в машине. Спустя какое-то время упало давление пара в одном из котлов и т. д. и т. п. Чуть ли не каждый час с борта «Вилли Ди» на флагман поступали доклады о все новых авариях. Это был форменный крестный путь, и, наверное, никто бы не осудил командира соединения, если бы он отослал злополучный эсминец назад в Норфолк.

Утро 14 ноября 1943 года выдалось солнечным и теплым. Океан спокойно катил свои волны под безоблачным небом. Когда «Айова» с эскортом миновала Бермуды, президент Рузвельт и его сопровождающие изъявили желание увидеть, как выглядело бы отражение налета неприятельской авиации. Командир линкора распорядился запустить в воздух метеозонды, баллоны которых должны были послужить целями для зенитчиков. Как вспоминали очевидцы, зрелище получилось впечатляющим. Еще бы – по воздушным шарам палило более сотни орудий разного калибра. Наблюдавший за ходом учений президент вполне мог гордиться мощью своего флота.

С борта «Уильяма Д. Портера» лейтенант-коммандор Уолтер следил за противоздушными учениями, напряженно размышляя над тем, как сгладить неблагоприятное впечатление, вызванное взрывом глубинной бомбы. Чтобы показать себя с наилучшей стороны, он тоже объявил боевую тревогу. Артиллеристы эсминца открыли огонь по воздушным шарам, а остальной экипаж начал готовиться к имитации торпедной атаки на линкор «Айова», величественно оассекавший океанскую гладь в нескольких милях от «Вилли Ди». Двум торпедистам было приказано вынуть из торпедных труб метательные заряды (праймеры). Однако злой рок упорно не хотел оставлять эсминец в покое: один из моряков по совершенно необъяснимой причине забыл убрать праймер из торпедной трубы торпедного аппарата. Тем временем командир минно-торпедной части отдал приказ произвести залп и начал отсчет: «Первая – пли! Вторая – пли! Третья – пли!» Он не успел скомандовать «Четвертая – пли!», как все услышали характерный хлопок орудийного выстрела и увидели вылетевшую из торпедного аппарата смертоносную сигару. Наблюдавший за всем происходящим с верхнего мостика лейтенант Сьюард Льюис срывающимся от волнения голосом осведомился у командира, не он ли отдал приказ на боевую торпедную стрельбу. Лейтенант-коммандор застыл, охваченный ужасом, увидев белопенный бурун торпеды, как ни в чем не бывало устремившийся к линкору, на борту которого находился президент. На мостике «Вилли Ди» вспыхнула паника. Посыпались хаотичные, противоречащие одна другой команды. Все понимали, что главное сейчас – предупредить линкор о надвигающейся опасности. Решили нарушить приказ о радиомолчании, однако радист на «Айове» не работал на прием. А драгоценные секунды уходили. Наконец с линкора поступило подтверждение в приеме радиограммы. Громадный корабль увеличил скорость и изменил курс.

Весть о торпедной атаке достигла ушей президента Рузвельта, который даже попросил адъютанта придвинуть его инвалидную коляску к леерам, чтобы иметь возможность лично наблюдать за развитием событий. Тем временем совершающий циркуляцию линкор развернул все свои орудия на несчастного «Уильяма Д. Портера», поскольку у командования возникла мысль, что экипаж эсминца, возможно, оказался втянутым в заговор, целью которого было покушение на жизнь президента США. Минутой позже за кормой линкора прогремел взрыв: торпеда сдетонировала во вспененной винтами воде кильватерного следа «Айовы». Все находившиеся на ее мостике с облегчением перевели дух. Кризис, грозивший труднопредсказуемыми последствиями, закончился, а с ним и несколько выглядевших весьма перспективными моряцких карьер. На настойчивые запросы с линкора лейтенант-коммандор Уолтер сокрушенно признался, что ответственность за едва не закончившийся трагедией инцидент ложится на него и его корабль. Эсминец вместе с командиром и всем экипажем был объявлен арестованным и отправлен в порт Гамильтон на Бермудах, где виновников рокового происшествия ожидал военный суд. Это был первый в истории американских ВМС случай наложения ареста на корабль и весь его экипаж, находящийся в открытом море.

Прибывший в порт назначения «Вилли Ди» был тут же окружен кордоном морской пехоты, а военный суд на своих закрытых заседаниях приступил к выяснению того, что же происходило на борту эсминца в памятный день 14 ноября. После нескольких допросов торпедист Лоутон Доусон сознался, что по ошибке оставил в торпедной трубе метательный заряд, воспламенение которого и привело к пуску торпеды. Когда правда была наконец выяснена, следственная комиссия признала все происшедшее итогом невероятного стечения обстоятельств и на всякий случай засекретила как результаты расследования, так и сам факт инцидента. Лейтенант-коммандора Уолтера, его помощника и еще нескольких офицеров с эсминца перевели в порядке наказания на заштатные береговые должности, а Доусона уволили из военно-морских сил и приговорили к 14 годам каторжной тюрьмы. Однако вмешался президент Рузвельт, и осужденного помиловали.