Леонид Почивалов - «Мечта» уходит в океан Страница 32

Все молчат. Должно быть, думают сейчас об одном и том же. Сразу за аэродромом — барьер, крутой обрыв над океаном. Даже в солнечный день подходить к краю обрыва опасно. Неверный шаг — и понесет тебя по скользкому насту вниз. С другой стороны аэродрома не менее опасный район. Здесь под тонкими снежными мостами прячутся бездны ледниковых трещин. Они устрашающей глубины — до ста и больше метров, как говорят миряне, «до конца географии». Сердце холодеет, когда заглянешь в такую пропасть.

— А вдруг все-таки вздумали вернуться?

— Надо искать.

Это уже приказ. В нашем доме формируется спасательный отряд. Желающих много, но Лебедев, главный инженер поселка и руководитель отряда, отбирает только самых опытных. Идут Лебедев, Саенко, двое молодых ученых. Нашего Абу тоже взяли. Не могли отказать и Расселу Бергу — он в Антарктиде человек бывалый. Все собираются быстро, без суеты, по их сосредоточенным лицам видно, что они хорошо себе представляют, куда идут. Я им завидую! Вот когда надо по-настоящему проявить мужскую стойкость и бесстрашие. Я подхожу к Абу и пытаюсь осторожными словами подвести его к мысли, что в отряде я бы тоже мог пригодиться. Но Абу только качает головой, даже не считая нужным мне что-то объяснить. Понятно, я для них всего-навсего — подросток! Всерьез не принимают.

Так лее наотрез отказывают и Джону, когда он предлагает свои услуги.

— В Африке мы к вам обратимся за помощью. Но в Антарктиде вы — новичок.

Распределяют обязанности. Лебедев и Берг будут продвигаться впереди вездехода, страхуя себя веревками, привязанными к машине. Той же веревкой впереди идущие будут сигналить, показывая вездеходу дорогу.

Мы провожаем спасателей на улицу. Трое наваливаются на дверь. Прижатая снаружи ветром, она поддается с трудом, трещит, будто ее выламывают. Уши больно бьет сильный ветер. Сделай шаг в сторону — и ты беспомощный, как слепой. А им нужно идти.

Зашнурованные в штормовки спасатели сейчас похожи на водолазов в глубоководных скафандрах. Вот первый, схватив конец веревки, делает шаг вперед и тут же тонет в белой пучине…

Мы смотрим вслед уходящим, и наши сердца сжимаются. По пути на аэродром им предстоит пройти узким коридором между барьером и зоной ледниковых трещин. Сейчас, в пургу, у них нет никаких ориентиров, только чутье. Беда, если ошибутся!

Нам, оставшимся в доме, предстоит долгое и томительное ожидание. Звонят с метеостанции. Главный синоптик бодро сообщает:

— Скорость ветра — сорок два метра в секунду. Возможно усиление. Смотрите не заработайте насморка!

— Сорок два метра! Это больше ста пятидесяти километров в час, — подсчитывает один из ученых. — На обжитых людьми землях таких ураганов почти не знают.

И вспоминает, что в Мирном однажды было зарегистрировано пятьдесят три метра в секунду. При подобном ветре выйти из убежища — все равно что оказаться на крыле летящего самолета.

Иногда сквозь вой ветра до нас доносится отдаленный грохот. Это в океане с пушечным грохотом ломается припайный лед и тяжело содрогаются высоченные, как горы, айсберги. Где-то сейчас в пурге заплутались трое, и шестеро их ищут.

Через каждые полчаса звоним на радиостанцию. Там должны по радио получить вести от спасательного отряда. И вот наконец отвечают:

— До самолетов добрались. Только что передали. Винты на самолетах закреплены, но те трое не обнаружены.

Снова томительное ожидание.

В четыре утра спасатели возвращаются назад. Они еле держатся на ногах. Особенно Лебедев и Берг. Ведь им пришлось ползти по снегу впереди вездехода, потому что ветер идти не давал. Спасатели молча вытряхивают из карманов снег, который при таком урагане набивается в каждую складку одежды. Все молчат. Настроение тяжелое. Не нашли!

Через час в нашем доме формируется новый спасательный отряд. Берг просится снова в поход.

— Вы же вконец замучены! — удивляются полярники.

Но Берг отрицательно качает головой.

— Ничего подобного! За час я уже отдохнул. Полон сил. У меня собачий нюх на дорогу, и без меня вы заплутаетесь.

Удивительно энергичный человек этот Берг. Ватанаба нам рассказывал, что Берг всегда вызывается идти во все рискованные походы, что иногда кажется, будто он нарочно ищет опасности. «Неспокойно у Берга на душе. Мне кажется, что он очень одинокий человек», — говорил Ватанаба.

Но новый спасательный отряд так и не успевает отправиться в путь. Мы вдруг слышим по лестнице, ведущей из лаза, тяжелый топот сапог. Дверь открывается, и в комнату входит наш комендант Николай Кононов. Живой, невредимый Кононов!

— Где остальные?

— Все живы и здоровы! — улыбается механик.

Мы набрасываемся на Кононова с вопросами, но он еле ворочает языком. Узнаем только, что вездеход на обратном пути с аэродрома встал — заглох мотор, пургу переждали в кабине, а как прояснилось, решили идти пешком.

— Знали, что вы здесь переполошитесь, — ворчит Кононов, с трудом поднимая тяжелые, налитые усталостью веки. — Знали, искать будете. Вот и боялись за вас. Занесет еще кого-нибудь под обрыв или в трещину. И все по нашей милости. Не стали ждать, пошли.

— Ну вот, мы за вас, а вы за нас, — смеются полярники.

Кононов щурит глаза, то ли пытаясь улыбнуться, то ли сердясь.

— Чудаки! — бормочет он и вздыхает. — Мы же не дети. И зимовка у нас не первая. Куда ж денемся, когда…

Так и не договорив, нетвердыми шагами идет к своей койке, валится на нее и засыпает мертвым сном.

До утра остается часа два. Пурга стихает. Абу говорит, что утром наверняка будет хорошая погода и открытие памятника пройдет нормально. Спать уже неохота. Все разбрелись по своим комнатам, но никто не ложится.

Берг вроде бы даже разочарован, что не состоялась вторая спасательная экспедиция. Вид у него неприкаянный. Вдруг снял со стены гитару, сел на диван, тронул струны:

…В полях под снегом и дождемМой милый друг, мой бедный друг,Тебя укрыл бы я плащомОт зимних вьюг,От зимних вьюг…

На другом диване сидел Абу и, склонив голову, слушал Берга. Когда тот допел песню до конца, Абу спросил:

— Это Бернс?

— Он!

Они помолчали. Лена не выдержала, простилась и все-таки ушла спать. Я хотел тоже пойти, но хотелось послушать Берга. Он вдруг отложил гитару и взглянул на Абу.

— Как вы пойдете обратно? Будете ли проходить архипелаг Бисмарка?

— Пока еще мы не решили, — сказал Абу.

Берг кивнул:

— Понятно.

Опять помолчали. Абу спросил:

— А почему вас интересует этот архипелаг?

Берг ответил не сразу. Долго смотрел в одну точку, словно прислушивался к вою ветра в вентиляторе.

— Есть на этом архипелаге остров Новая Ирландия, — сказал негромко. — И на этом острове прекрасный порт Кавиенг. Там с большой добротой встречают гостей. Если по пути зайдете в Кавиенг, то почувствуете замечательное гостеприимство…

— Вы бывали в этом городе? — спросил немного удивленный Абу.

Берг улыбнулся уголком рта.

— Нет! Но там сейчас живет близкий мне человек, которого я не видел уже три года.

Больше Берг на эту тему не сказал ни слова. Взял снова гитару:

…И если мука сужденаТебе судьбой, тебе судьбой,Готов я скорбь твою до днаДелить с тобой,Делить с тобой…

Я подумал, что у Берга, наверное, в самом деле судьба несчастливая. Наверное, переживает какую-то беду. Может быть, разлуку с тем близким человеком, который живет на острове Новая Ирландия в архипелаге Бисмарка. И вдруг вспомнил, что сегодня, когда заходил в комнату Берга, чтобы принести ему сигареты, которых он хватился, увидел на стене над его кроватью фотографию молодой и красивой женщины. Может быть, Берг говорил о ней?

В девять утра начались торжества, связанные с открытием памятника. Памятник открывали на маленьком каменистом островке, расположенном в километре от Мирного, в океане. На нем когда-то были похоронены советские полярники, погибшие при освоении Антарктиды. И вот недалеко от маленького кладбища на скале соорудили монумент.

В десять утра все миряне и их гости собрались возле монумента, который пока был закрыт плотным материалом. Среди почетных гостей оказался и наш Абу, и его друг Саенко, и еще несколько полярников, которые когда-то первыми из советских людей высадились на этот негостеприимный берег. Джон тоже оказался среди почетных гостей, как и другие иностранцы.

Вокруг монумента развевались флаги разных стран. Начальник экспедиции профессор Виноградов, обращаясь к собравшимся, говорил об Антарктиде, о том, какой это страшный и неприступный континент, как много бед он таит для человека, и все-таки человек ради поиска неведомого бросил свирепой Антарктиде вызов и смело вступил в единоборство с ней. Сколько замечательных и мужественных исследователей побывало здесь! Беллинсгаузен и Лазарев, отважный капитан Скотт, неукротимый Амундсен, стойкий Моусон… С огромным трудом доставалась победа над Антарктидой. С трудом и потерями. Здесь, в Антарктиде, навсегда остались капитан Скотт со своими товарищами, остались многие исследователи, пришедшие на этот континент из разных стран. Они отдали жизнь за науку, за то, чтобы человек лучше знал свою родную планету Земля, чтобы планета эта была счастливой…