Шалва Амонашвили - Баллада о воспитании Страница 33

Нынешние средства позволяют молодым получать отметки и баллы, не ломая себе голову над учением. А многие учителя в школе, профессора в вузах воображают, что оценивают истинные знания, как будто сами никогда не пользовались шпаргалками и подсказками, дипломными работами, написанными другими для них. В интернете можно найти любой реферат, решение любой задачи, в книжных магазинах можно купить постыдные для их авторов сборники готовых сочинений и решённых задач.

А какая развилась мощная подпольная сеть репетиторов, которые дают своим подопечным не знания, а учат умениям и навыкам; учат, как из крупиц знаний, которые надо зубрить, — можно получить нужные отметки и баллы. Контрольные проверки, тесты и экзамены превращаются в обман; а государство радуется, когда в этом море обмана где-то восторжествует правда; считает, что это и есть оправдание несуразных реформ; ради этого стоит тратить миллиарды.

Но что же мы теряем, когда гонимся за отметками? Погоня за отметками влечёт за собой образ жизни, в котором не остаётся времени и пространства, когда нам нужно было решать более важные воспитательные задачи. Это есть: духовное и нравственное развитие Ребёнка, это есть духовная общность с ним, это есть забота о его мировоззрении, о его культуре, это есть индивидуальное творчество…

Этих важных задач очень много; наиболее успешно они могут быть решены сейчас, в школьные годы, в годы подросткового и юношеского возраста. Откладывать опасно, их проглотят другие проблемы, которые принесёт смена жизни. Мы можем сколько угодно говорить о воспитании личности в Ребёнке, но в наших воспитательных заботах не умещаются, слабо отражаются дела, связанные с воспитанием личности.

Наш Ребёнок нам кажется ходячей цифрой от единицы до пяти. Какой наш первый вопрос, когда он возвращается из школы? «Тебя сегодня вызывали? Какие отметки получил? Покажи дневник!»

Неужели Ребёнок ради того и ходит в школу, чтобы радовать нас отметками (и ими же огорчать) и дневник показывать?

Беда, если Ребёнок придёт домой с плохой отметкой. Она, как злая ябеда, скажет нам, что, видите ли, ваш Ребёнок плохой! И, конечно, расстроится и рассердится мама, а папа свершит правосудие: он же трудится в поте лица ради него, а тот, видите ли, не ценит родительскую заботу, ленится. Конечно, надо принимать меры, и в зависимости от того, какой у отца характер, какие у него взгляды на отметки, он примет, может быть, вовсе не достойные для воспитания меры.

Стыд и срам учителю, говорит Василий Александрович Сухомлинский, стыд и срам учителю, и повторяет в третий раз, стыд и срам учителю, который ставит Ребёнку двойку в дневнике и тут же приписывает: «Папа, мама, обратите внимание, ваш Ребёнок не учится». И продолжает: ведь знает этот учитель, что тем самым он кладёт в дневник ремень для отца, и отец воспользуется им в тот же вечер.

Ребёнок ходит в школу не только для того, чтобы учиться. Это только одна часть жизни в школе. Школа — мастерская человечности. Ребёнок ходит туда, чтобы облагораживаться, чтобы личностью стать, чтобы иметь друзей, чтобы научиться любить и созидать. Народная мудрость гласит: вражда разрушает, а любовь созидает. Чтобы стать Благородным Человеком — вот зачем он ходит в школу! Стыд и срам учителю, который забудет об этом и тоже будет смотреть на Ребёнка, как на ходячую цифру, и в зависимости от цифр будет судить о нём: хороший он или плохой, способный или неспособный, развитой или малоразвитой, выйдет из него человек или не выйдет, любить его или не надо любить.

Пройдут годы, и жизнь покажет, что «плохие» ученики стали хорошими, деятельными, добрыми людьми, кто-то из них и талант проявит. А за туманностью отметок учительские глаза сегодня этого не видят. Всё хорошее воспевается в народном творчестве, в творчестве поэтов, композиторов, художников. Но ни народ, ни какой-либо композитор, поэт или художник не вдохновился отметками, контрольными, экзаменами, не сочинил о них ни одну добрую песенку или поэтическую строку. И пусть единые государственные экзамены тоже не ждут, что в будущем кто-либо, кроме министров и начальников, посвятят им хвалебные стихи или одухотворённую музыку. В коридорах образовательной власти торжествует не мудрость, а сила, сама власть. Но не та власть, которая есть проявление Божественной Воли и Любви, а другая, которая стала проявлением самости и принуждения. Власть принуждает, народ покоряется (то есть, покоряемся мы со своими детьми), но это не означает, что он принимает образовательное насилие. Отметками и экзаменами сейчас пересиливается забота о воспитании. Борьба за отметку провоцирует ложь, ухищрения, девальвацию школьной жизни, противостояние, конфликты. Мешает семье, родителям познать своего Ребёнка как личность.

«Опять двойка» — так назвал свою теперь уже в мире известную картину художник Ф.П.Решетников. Написал он её в 1952 году; находится она в Третьяковской галерее в Москве. Стоит в дверях комнаты мальчик в пальто с меховым воротничком. В правой руке он держит свой школьный портфель, набитый до отказа. Это портфель ученика пятого, а может быть, шестого класса. На нём нет пионерского галстука, значит, есть причина. Глаза мальчика опущены. На лице — вина. Вина эта великая. Он опять получил двойку. Потому виноват перед матерью, которая одна воспитывает троих детей; виноват перед погибшим на фронте отцом, перед всеми, перед всем миром. Он двоечник. Опять двойку получил. А мальчик-то какой красивый, светловолосый. Он осуждён. Осуждён грустью матери — она присела на стул у стола, в красном переднике, домашних тапочках; руки беспомощно лежат на коленях. Как много ей пришлось пережить за годы войны, и теперь тоже одной нелегко воспитывать и прокормить троих детей, а надежды на сына рушатся, опять с двойкой пришёл сегодня. Как с этим смириться? Мальчик осуждён и младшим братиком. Он пока в школу не ходит, на велосипеде катается. Вот пойдёт в школу и будет учиться только на пятёрки, чтобы порадовать маму. Сейчас стоит он рядом с матерью со своим велосипедом и смотрит на своего старшего брата с насмешливой улыбкой. Ишь ты, тоже называется, брат: лентяй, безответственный, двоечник. Чуть поодаль от матери у стола стоит сестра-пионерка, с бантами на косичках. На стуле лежит открытая школьная сумка с книгами; на столе тоже лежат книги и тетради; она вся прилежная, аккуратная. Или уже выучила все уроки, или сейчас начнёт заниматься и будет учиться и решать задачи до полуночи. Но у пионерки брат вот такой — двоечник. Лицо у неё не сострадательное, а осуждающее. Брат срамит сестру-пионерку в школе, он не понимает, в какое положение ставит маму. Не хочет учиться, опять с двойкой из школы вернулся. Кому такой брат нужен. Бедное убранство комнаты тоже создаёт фон осуждения. Провинившегося сегодня, может быть, и завтра, и послезавтра никто любить не будет, его никто не уважает, с ним можно говорить только снисходительно, но ни на равных. Но нет — есть одно существо, для которого всё равно, с чем друг пришёл — с двойкой, пятёркой — оно любит его и будет любить назло всем учителям, которые ставят двойки и хотят, чтобы близкие недолюбливали двоечников, наказывали их. Существо это — собака, которая, скрутив хвост, бросилась к нему и передними лапами лезет ему на грудь, она улыбается и, высунув язык, облизывает своего друга. Может быть, художник нарисовал эту картину именно для того, чтобы сказать нам об обратном. А что двойки? Стоят ли они того, чтобы мы ожесточали свои отношения с Ребёнком? Какое имеет право пусть даже опять двойка, чтобы провоцировать суд и осуждение, грусть и безнадёжность, унижение и оскорбление в семье? Сегодня двойки, завтра успех. Но не двойки будут стимулировать успех, а радость, сам успех. Потому и сказал Василий Александрович Сухомлинский (у кого есть уши, да слышат): есть всемогущая радость познания, и детей нужно вести от успеха к успеху. Неужели учитель, воспользовавшись своим ложным правом ставить двойки, эту обстановку в семье мальчика сочтёт за победу своих учительских забот?

Не грусти, мама! Из сына выйдет человек честный, добрый, благородный. Только надо отбросить грусть и отчаяние и поступить так же, как эта собака. Скажи мальчику: «Сынок, в жизни всё бывает, я в тебя всё равно верю и всё равно люблю!» Скажи своей дочке-пионерке: пусть спокойно и с любовью поможет своему брату преуспеть, и не надо строить такую эгоистическую мину. Не помогает учитель — пусть поможет сестра. Скажи этому глупышке-сынишке, который ещё не познал школьные недоразумения, чтобы не прыгал, не шумел и не мешал брату, который занимается. Научи его не насмешкам, а состраданиям. Что делать? В школе, где ставят опять двойки — учителя ходят в очках, в которых вместо линз вставлены отметки разного порядка.

Вариация

Как быть с отметками

Один прекрасный психолог Артур Владимирович Петровский портреты отметок обозначил такими меткими штрихами: уничтожающая единица, угнетающая двойка, равнодушная тройка, обнадёживающая четвёрка, торжествующая пятёрка. Тем самым он показал, что если не найти мудрость применения отметок и оперирования ими, мы можем значительно навредить духовно-нравственному миру Ребёнка. Отметки не имеют педагогического и психологического оправдания, они есть факторы принуждения. Дети и так хотят учиться и познавать, это их естество. Но мы не доверяем этому естеству и подменяем природное стремление принуждением, подхлёстыванием, кнутом и пряником. А детская природа не терпит насилия. Даже самое желанное через принуждение становится для Ребёнка нежеланным.