Уильям Энгдаль - Семена разрушения. Тайная подоплёка генетических манипуляций Страница 33

Следующей целью стала разработка стратегии индустриализации цепочки пшеница-потребитель в США, а также рынка соевых бобов для животных кормов. По мере того как правительство шаг за шагом снимало механизмы регулирования сельского хозяйства или монополий, вертикальная интеграция индустрии продовольствия ускорялась.

Существенно, что первой американской отраслью, которая была полностью вертикально интегрирована, стала нефтяная промышленность в эпоху рокфеллеровской «Ойл Стандарт Траст» в 1882 году. Несмотря на неоднократные попытки многих штатов запретить монопольный контроль Рокфеллера цен на нефть и перевозку грузов, даже решение Верховного суда в 1911 году не смогло разрушить нефтяной картель, который продолжил господствовать в мировой торговле нефтью в следующем столетии. Модель «Стандарт Ойл», что не удивительно, стала моделью для гарвардского проекта Фонда Рокфеллера по преобразованию сельского хозяйства в агробизнес.

В 1920-е годы, после появления разоблачений о шокирующей практике американской отрасли производства фасованного мяса и обрабатывающей промышленности, сделанных такими писателями, как Эптон Синклер, книга которого «Джунгли» описывала зловонные, антисанитарные и часто жестокие условия работы в мясоперерабатывающей промышленности, американский Конгресс принял ряд законов, регулирующих деятельность пищевых монополий, особенно в мясном секторе.

Уже тогда, в 1920-е годы, пять крупных компаний – «Армор», «Свифт», «Моррис», «Вильсон» и «Кадэхи» – были в состоянии (в чем и обвинила их учрежденная правительством США Федеральная торговая комиссия (ФТК)) «попытаться монополизировать все продовольственное снабжение страны». Эти пять компаний методично и незаконно приобрели почти полную монополию в производстве фасованного мяса[185].

Эти пять крупных компаний контролировали доступ к государственным скотопригонным дворам. Они вмешивались в процесс торговли скотом посредством монопольного контроля, контролировали каналы оптовой продажи и ограничивали закупки розничных фирм. С изобретением вагона-рефрижератора и непрерывных конвейерных мясоперерабатывающих заводов мясные компании стали вертикально интегрированными. Они были интегрированы в плане сбыта говядины и в плане монополизации поставок сырья – крупного рогатого скота мясного направления и свиней.

Расследование ФТК в начале 1920-х годов установило, что эти пять компаний имели господствующее положение в сфере закупки скота в результате контроля над крупными скотопригонными дворами, конечными железнодорожными станциями, кредитом на покупку кормов для скота, средствами массовой информации, специализирующимися на рыночных новостях, и участками для возможных конкурирующих мясокомбинатов. К тому же, они использовали свое доминирующее положение, чтобы вытеснять новых конкурентов, и незаконно создали картель для раздела оставшегося рынка между собой. Они контролировали уровень розничной торговли через владение рефрижераторными транспортными вагонами, холодильными складами и значительно уменьшили доступ конкурентов на рынки. Не удовлетворившись всем этим, согласно расследованию правительства, пять крупных мясоперерабатывающих компаний также управляли рынком пищевых продуктов-заменителей путем их закупок или контроля над ними[186].

К 1970-м годам снабжение продовольствием в США снова перешло в руки небольшой монополистической группы агропромышленных производителей. На этот раз при помощи профинансированного фондами Рокфеллера и Форда гарвардского проекта экономического исследования структуры американской экономики под руководством Леонтьева Голдберг и Дэвис стали инициаторами новой корпоративной гонки за вертикальной интеграцией и монопольным контролированием не только американского, но и мирового продовольственного снабжения. Размах был беспрецедентным.

Голдберг и Дэвис и их коллеги в Гарварде находились в авангарде обучения нового поколения корпоративных руководителей, которые оказались инфицированы перспективой потрясающих прибылей при полной реорганизации методов, которыми американцы получали продовольствие для собственного потребления и потребления в мире.

Когда под шумную кампанию о дерегулировании пали установленные американским правительством законодательные регулирующие барьеры, агробизнес поспешил заполнить нормативно-правовой вакуум своими стандартами и правилами частной индустрии. Правила устанавливались не всеми, а в основном крупнейшими четырьмя или пятью монопольными игроками.

Этот процесс привел к концентрации и трансформации американского сельского хозяйства. Независимые семейные фермы были вытеснены с земли, чтобы уступить место «более эффективным» огромным акционерным фермерским хозяйствам на промышленной основе, известным как агропромышленные фермы или сельское хозяйство, организованное как акционерное общество. Те, кто остался на земле, чаще всего были вынуждены работать на крупные агропромышленные компании в качестве «фермеров по контракту».

«Куда подевались все фермеры?»

В то время как государственное регулирование, стандарты безопасности пищевых продуктов и законодательство о монополиях методично ослаблялись, особенно в эпоху Рейгана-Буша в 1980-е годы, агробизнес начал радикально преобразовывать традиционное американское сельское хозяйство, однако это осталось незаметным для обычных потребителей. Большинство людей просто шли в свой местный супермаркет, брали хорошо упакованный кусок говядины или свинины с мясного прилавка и думали, что они все еще покупают продукт семейной фермы. Но вместо этого происходили массовые слияния и последовательная консолидация американского производства пищевых продуктов – из семейных ферм в огромные глобально сконцентрированные корпорации. Фермеры постепенно превратились в работающих по контракту людей, отвечающих только за кормление и содержание тысяч животных в огромных загонах. Эти люди больше не являлись владельцами животных или ферм. Они по сути дела превратились в феодальных крепостных крестьян, привязанных с помощью огромных долгов, но не к господину поместья, а к таким мировым транснациональным корпорациям, как «Каргил», «Арчер Дэниелс Мидланд», «Смитфилд Фудс» или «КонАгра».

Для новых огромных агропромышленных корпораций эти преобразования были довольно прибыльными. Выручка семейных ферм для большей части людей, живущих на ферме, упала, так как они полностью потеряли контроль над своим рынком в пользу агропромышленных гигантов к концу 1990-х годов. Годовая доходность их акций упала со среднего уровня в 10 % в середине 1970-х годов до всего лишь 2 %, согласно исследованию сенатского Комитета по сельскому хозяйству. В то же время средняя ежегодная прибыль на акционерный капитал для сектора индустриализованной пищевой промышленности увеличилась до 23 % к 1999 году с уровня в 13 % в 1993 году[187].

Сотни тысяч независимых семейных ферм в процессе распространения агробизнеса и его крупных предприятий были разорены. Они просто не выдерживали конкуренции. Традиционное сельское хозяйство по своему характеру было трудоемким, в то время как промышленное ведение сельского хозяйства – капиталоемким. Фермеры, которые могли найти деньги для содержания животных в закрытых помещениях, быстро обнаруживали, что небольшая экономия на затратах на оплату труда недостаточна, чтобы покрыть увеличивающиеся издержки на оборудование, энергию, клетки и медикаменты.

Увеличение количества агропромышленных ферм привело к снижению цены, которую получали независимые фермеры за своих животных, что разорило тысячи людей. Количество фермеров в США уменьшилось на 300 тысяч в период с 1979 по 1998 год[188].

Количество свиноферм в США уменьшилось с 600 тысяч до 157 тысяч, в то время как количество продаваемой свинины возросло. Результатом консолидации стало то, что 3 % американских свиноферм производили более 50 % свинины. В докладе для министра сельского хозяйства США в конце 1990-х годов описывались огромные социальные издержки разрушения американской семейной фермы агробизнесом, так как экономическая основа сельских общин была разрушена и городские поселения в сельской местности превратились в города-призраки. Этот доклад Министерства сельского хозяйства США был предан забвению[189].

Другой доклад сенатского меньшинства под руководством сенатора Тома Хэркина, представленный накануне президентских выборов в ноябре 2004 года и также преданный забвению, показал, что к тому времени степень концентрации и почти монополии в экономике производства продуктов питания и сельского хозяйства Соединенных Штатов являлась, мягко говоря, внушительной. В докладе говорилось о том, что четыре крупнейшие мясоперерабатывающие компании контролируют 84 % забоя бычков и телок и 64 % забоя свиней. Четыре компании контролируют 89 % рынка зерновых продуктов для завтраков[190].