А. Нестерова - Тайны православных святых Страница 34

По стонам родители мальчика узнали о его самоистязании и, несмотря на сопротивление Дмитрия, сняли с него веревку. Когда Дмитрию исполнилось 17 лет, он тайно ушел из Переяславля и удалился в Свято-Пафнутиев Боровский монастырь (Калужская область). Через 10 лет монах Даниил, бывший Дмитрий, вернулся к себе на родину, чтобы «ознаменовать свою жизнь подвигом милосердия».

В то время множество людей погибало на дорогах — это были странники, умершие от голода или замерзшие зимой, торговцы, ограбленные и убитые разбойниками, да и множество других людей, которых некому было хоронить… Преподобный Даниил погребал убитых и умерших на дорогах. Люди всегда сообщали ему, если обнаруживали непогребенное тело несчастного странника, есть сведения, что монах даже платил за столь печальные известия. Даниил выходил из монастыря и на руках переносил погибших в общую могилу, называемую божедомье. Монах сам отпевал и погребал несчастных, а через некоторое время построил над их могилой храм.

Умер преподобный Даниил в 1540 году, в возрасте около 80 лет. До самой своей смерти монах носил на руках несчастных умерших, отпевал, хоронил и молился за их души. И сколько же человек преподобный Даниил за свою жизнь перенес на своих руках, сотни, тысячи? Наверное, он и сам не задумывался об этом, а смиренно выполнял возложенный на себя долг. Может, это и есть предел милосердия человеческого или ему вообще нет предела?

Летописи не дают никакой информации ни о месте, ни о времени рождения, ни о родителях блаженного Максима. Упоминания о блаженном относятся к XV веку.

Максим избрал для себя подвиг юродства ради спасения и наставления многих людей на путь истинный. По улицам блаженный Максим и летом и зимой ходил совершенно голым.

В народе до сих пор сохранились меткие выражения, которые Максим любил употреблять. Так, в одну из суровых зим один человек спросил блаженного, как он ходит в такой мороз голым, на что Максим ответил: «Хоть люта зима, да сладок рай».

Блаженный Максим всегда изъяснялся с помощью пословиц и поговорок, его выражения были настолько емкими и меткими, что к ним всегда прислушивались не только простые люди, но и князья.

До наших дней дошли такие выражения блаженного Максима, как: «Не все по шерсти, ино и напротив», — такими словами Максим обычно утешал бедняков. Или:

«Не плачь битый, плачь небитый», «За терпение даст Бог спасение» и «Оттерпимся, и мы люди будем», — эти выражения обычно тоже относились к бедному люду. Для обличения сильных мира сего блаженный Максим тоже не стеснялся в выражениях: «Бог всякую неправду сыщет. Ни ты Его, ни Он тебя не обманет», «Всяк крестится, да не всяк молится».

Скончался московский чудотворец Максим в 1434 году и был похоронен у церкви Святых Бориса и Глеба. В 1547 году установили ежегодное празднование в честь Максима юродивого.

Родившись в городе Юрьеве Польском, который находится чуть северо-западней Владимира, Никон еще в юношеском возрасте ушел в обитель преподобного Сергия Радонежского. Святой Сергий направил юношу в Серпуховский монастырь, где он и принял иноческий постриг.

Через несколько лет игумен Серпуховского монастыря Афанасий возвел Никона в иереи. А еще через несколько лет Никон попросил благословения у игумена и отправился опять к преподобному Сергию Радонежскому. Придя в обитель, иерей Никон с молитвами припал к ногам преподобного Сергия, прося благословения. Сергий увидел в монахе будущего святого и оставил его в своей обители.

Теперь Никон стал вторым человеком в монастыре после настоятеля: монах отличался талантом руководителя, и вся братия относилась к нему с большим уважением. Предчувствуя свою смерть, святой Сергий призвал к себе Никона и передал ему все руководство обителью. Через полгода Сергий Радонежский скончался, а Никон принял начальство над лаврой, скрупулезно выполняя все наставления и заповеди Сергия

Радонежского. Вскоре со всех окрестностей стали приходить к настоятелю люди за советами и духовной помощью, и Никон молился вместе с прихожанами. Но больше всего преподобный любил молиться в полном одиночестве, его тяготила слава и почет, он стал все меньше и меньше принимать людей и вскоре, устранившись от обязанностей начальника, ушел в затвор.

Вся братия просила Никона не покидать ее — не затворяться в келье, а остаться настоятелем обители. Но Никон уже принял единственно для него верное решение и не собирался отступать от избранного пути. Он назначил игуменом преподобного Савву, а сам принял на себя подвиг затворничества и молчания.

Шесть лет Никон жил в безмолвии и уединении, пока его затвор не был прерван монахами, которые умоляли Никона вернуться к обязанностям настоятеля — Савва в то время уже оставил руководство обителью. После долгих уговоров Никон согласился, но с тем условием, что часть дня у него будет отведена для уединенной молитвы.

Когда полчища Едигея напали на Русь, вся братия и преподобный Никон, будучи уже предупрежденными в видении святителями Петром и Павлом о неминуемом нападении, заблаговременно покинули обитель, взяв с собой святые реликвии и личные вещи.

Через некоторое время монахи решили вернуться в обитель, так как опасность уже миновала. Но иноков ждало лишь пепелище. Татары сожгли монастырь до основания, некоторые иноки пали духом, но преподобный Никон, не теряя времени, взялся за восстановительные работы.

Через три года были восстановлены кельи и построена деревянная церковь. А еще через несколько лет был построен каменный храм над гробом Сергия Радонежского во имя Живоначальной Троицы.

Когда для каменной церкви выкапывали рвы, совершилось обретение мощей преподобного Сергия Радонежского; святые мощи положили в новую раку. Самые лучшие каменотесы того времени были собраны для строительства храма, а росписями в самом храме занимались иноки Московского Андроникова монастыря Андрей Рублев и Даниил Черный. После освящения храма туда перенесли святые мощи преподобного Сергия.

В 1428 году преподобный Никон скончался и был похоронен близ раки святого Сергия Радонежского. После смерти Никона монахи стали часто видеть невдалеке от гробниц двух старцев — Сергия и Никона.

Однажды на Троицкий монастырь напали поляки под предводительством Литовского и Сапеги. Монастырь находился в осаде, и иноки уже начали отчаиваться. В одну из ночей Никон и Сергий явились осажденным и стали молиться вместе с иноками, внушив им надежду на благополучный исход. В ту же ночь осаждавшие монастырь поляки видели, как вдоль монастырских стен ходили два старца, похожие на иконописные изображения Сергия и Никона. Во время осады монастыря началась эпидемия болезни. Многие иноки тяжело заболели. В это время к пономарю Ири-нарху явился преподобный Никон, который велел всем заболевшим натереться утром снегом. В ту же ночь пошел снег, все больные вышли утром во двор и стали натираться им. Через несколько часов все заболевшие выздоровели, и снег тотчас же растаял.

В пятнадцати верстах от Новгорода, в Клопском Троицком монастыре, подвизался Михаил, Христа ради юродивый.

Известно три редакции жития Михаила Клопского, которые в основном являются собранием пророчеств, вероятно, записывавшихся в монастыре.

В ночь на Иванов день в 1409 году, во время всенощной, в келье одного из монахов оказался неизвестно откуда взявшийся старец. «Перед ним свеча горит, а старец сидит и пишет деяния апостольские». На все вопросы игумена неизвестный отвечал буквальным повторением его слов. Сначала иноки во главе с игуменом приняли старца за беса, начали кадить тимьяном, но старец, хотя от тимьяна закрывался, но читал молитвы и крестился. Так и оставили иноки старца в своей обители.

В церкви и трапезной старец вел себя чинно, он с упоением молился, а пищу принимал с большим достоинством. Вскоре юродивого полюбила вся братия, в житии не сказано, был ли Михаил пострижен. Сказано только, что монах он был образцовый, слушался во всем игумена, пребывая в посте и молитве. Но житие его было «вельми жестоко». В своей келье Михаил не имел ни постели, ни подушки, а лежал «на песке», а келью отапливал «наземом да коневым калом» и питался лишь хлебом и водой.

Имя старца и его знатное происхождение обнаружилось во время посещения монастыря князем Константином Дмитриевичем, сыном Дмитрия Донского. Зайдя в трапезную, князь пригляделся к старцу, который в тот момент читал книгу Иова, и вдруг сказал: «А это Михайло Максимов, сын княжеского рода». Старец ничего не отрицал, но и не подтверждал слов князя, молча продолжая читать книгу. Уезжая, князь Константин сказал игумену: «Поберегите, отцы, этого старца, этот человек княжеского рода». С тех пор Михаил жил в монастыре в большом почете.