Вокруг Света - Журнал «Вокруг Света» №12 за 2010 год Страница 35

Отдельная группа елочных игрушек изображала «простого советского человека» — как большого, так и маленького. Среди них были сигнальщики с красными флажками и солдатики с красными звездами, работницы в красных косынках и всадники-кавалеристы, колхозники и санитарки, военные летчики и балерины, счастливые советские дети разных возрастов — с лопатой, лыжами, обручем, куклой, погремушкой, книгой и пр.

Советская елочная игрушка становилась все более и более политизированной. К 20-летию Октябрьской революции предполагалось, например, пустить в производство такие новые образцы «советской политической» елочной игрушки из ваты, как «национальные типажи в красочных костюмах, летчики, полярники, моряки, краснофлотцы, красноармейцы, метростроевцы, эпроновцы, парашютисты, шахтеры», дополнив эту коллекцию такими изделиями из папье-маше, как ледоколы «Красин», «Литке», «Иосиф Сталин», теплоходы «Комсомолец», «Иосиф Сталин», «Вячеслав Молотов», «Михаил Калинин», обслуживающие канал Москва — Волга, машины ЗИС-101, М-1, тракторы ЧТЗ, грузовики, сельскохозяйственные машины, самолеты по образцу машин, с помощью которых был завоеван Северный полюс и осуществлен героический перелет в Америку, а также картонажи метро, Днепрогэса,  нефтевышки. К новому, 1939 году московская фабрика «Спорт игрушка» выпустила шары «с изображением бойцов, одержавших блестящие победы на озере Хасан», самолет «Родина» «с его славным экипажем» и большие ярко-красные шары 150 мм в диаметре со светящейся надписью «СССР».

Особое место в игрушечном елочном символическом «тексте» занимали красная звезда, серп и молот, ставшие универсальными символами советской (большевистской) культуры. Пятиконечная звезда не только водружалась на елочную верхушку, но (так же как и серп и молот) изображалась на шарах, пиках, флажках и других советских елочных украшениях. Причем звезда эта, как отмечал И. Есаулов, представляла собой никак не подобие рождественской звезды, а была антизвездой, горящей в особом антихристианском мире. Сама елка в миниатюре повторяла архитектонику жестко иерархизированной сталинской культуры — вертикализация с условным шпилем, увенчанным иглой (пикой, вошедшей, кстати, в употребление именно в советское время) или звездой, представляла собой «качественно новый уровень изобразительности», стремившейся к «завершающей его высшей точке… к собственно кульминации», а сама елка удачно встраивалась в общую «вертикальную декорацию к государственному спектаклю… названному «нигде в мире так, как у нас».

Елочные игрушки призваны были воспитывать чувство советского патриотизма, утверждать боевой дух молодого поколения, связанные с ним милитаристские ценности, воспитывать чувство бдительности в условиях вражеского окружения. В предвоенные годы советские елки украшали фигурки пограничника Карацупы с верным псом Ингусом, флажки, воспроизводившие флаги различных родов войск.

Великая Отечественная война вызвала к жизни особый, «военный», елочно-игрушечный ряд. «Военизированные» игрушки — солдаты, пистолеты, танки, самолеты — появились уже в предвоенный период, но особенно популярны стали именно в годы войны, в период наибольшей милитаризации советских воспитательных практик. В это время советские елки украшали такие игрушки, как, например, собаки-санитары и шары с изображением «красного ястребка», сбивающего черный фашистский самолет. <…> Под влиянием новых обстоятельств изменился и традиционный образ Деда Мороза : «У него игрушек нет / В торбе за плечами. / Партизанит старый дед / Зимними ночами. / Деду некогда, поверь, / Мастерить игрушки. / Не пройдет фашистский зверь / По лесной опушке» (Трутнева Е. Дед Мороз). В годы войны, в условиях дефицита материалов, в СССР стали производиться игрушки из штампованной  и раскрашенной жести, а также необычайно изящные елочные украшения из проволоки (они изготавливались на заводе «Москабель» из отходов производства) — корзиночки с цветами и фруктами, стрекозы, бабочки, птички, снежинки и др. Рассказывая о том времени, люди замечали, что «елочных игрушек тогда было много на базаре, причем игрушек очень хороших — их меняли на продукты». На елку вешали погоны, ордена и медали, фигурки, изготовленные из бинтов.

Переживший блокаду впоследствии вспоминал, как накануне нового, 1942 года дедушка решил устроить ему новогоднюю елку. Поскольку достать ее в блокадном Ленинграде было невозможно, он взял акварельные краски и нарисовал ее прямо на обоях. Потом вбил гвоздики в концы нарисованных ветвей и повесил на них елочные игрушки: «От настоящих игрушек нарисованная елка словно ожила! От нее, кажется, запахло хвоей». Самым потрясающим было то, что среди игрушек обнаружились большие грецкие орехи в посеребренной скорлупе и конфеты «Раковые шейки» и «Мишка на Севере», которые висели на новогодней елке в довоенном 1940 году. В полночь конфеты были торжественно съедены. Дедушке оставалось жить три с половиной месяца…

Интересно заметить, что в годы Великой Отечественной войны елка и елочная игрушка как важные пропагандистские и воспитательные средства использовались не только советскими воспитателями, но и противником для пропаганды «нового порядка». Так, на оккупированной территории рекомендовалось перед Рождеством проводить утренник для детей 5–8 лет с наряженной елкой под девизом: «Как детей чекист советский чудной елочки лишил, но затем солдат немецкий детям елку возвратил» (в роли Бабы-яги по сценарию выступал сотрудник НКВД). В самой Германии производились елочные игрушки в виде бомб, снарядов, ручных гранат, самолетов, танков, стеклянных шаров со свастикой, елочных фигурок, изображающих «врагов немецкого народа», которых «вешали» на еловой ветке. Нацистские идеологи подкорректировали истинный смысл христианского Рождества и его символику, придав им языческие древнегерманские корни. Фарфоровые елочные игрушки отныне были расписаны руническими знаками (свастиками, треугольниками, кружками, спиралями, зигзагами). Место доброго старого Николауса, приносившего детям подарки, занял грозный языческий Водан, изображавшийся как всадник на белом коне, часто — в военном мундире и каске. Младенец Христос превратился в золотоволосого и голубоглазого арийского ребенка в золотой люльке. Таким образом, в советской и немецкой «политической» елочной игрушке того времени было много общего . <…> 

Алла Сальникова