Вокруг Света - Журнал «Вокруг Света» №06 за 1995 год Страница 38

Что же касается кропотливых поисков на научной основе — они продолжаются.

Киев

Сергей Хведченя, кандидат географических наук

Доброе колдовство Селигера

Г ородок этот с 23 тысячами жителей, притаившийся у истоков Волги, кажется вообще не существующим — словно персонаж сказки или народного преданья. И даже поезд, отправляющийся туда из Москвы, носит мистический номер 666. Но не стоит бояться этой цифры: вы, действительно, встретите немного колдовства, на которое способны Осташков и Селигер, но — исключительно доброго!

Остатков и Селигер, если ехать на машине со стороны Торжка, возникают одновременно. Мост над проливом между плесами озера, разметанными, словно руки спящего тревожным сном человека, а за ним — и город.

Осташков — весь на Селигере. Едва ли не каждая улица, обязательно — хотя бы одним концом — выходит к озеру. Среди их названий, кроме таких, как, например, улица Урицкого или Володарского, что обязательно встретишь в любом провинциальном русском городке, — попадаются и передающие местную специфику.

Улица Магницкого — память об уроженце Осташкова Л.П.Теляшине, выдающемся математике петровских времен, нашем «собственном Невтоне», по выражению великого императора, который, кстати, и дал ему фамилию Магницкий. По вышедшей в 1703 году его книге «Арифметика, сиречь наука числительная» учились тысячи русских людей, среди них и Ломоносов. По имени первого жителя, обосновавшегося на месте нынешнего Осташкова, центральная улица зовется Евстафьевской. А есть в городе и улица, имя которой просто Чайкин Берег.

Городок, хоть и выдвинулся полуостровом в озеро, но расположился свободно — на старых улицах дома, пусть и стоят, прижавшись друг к другу, но не теснятся. От былого благополучия, позволявшего городу иметь свой театр, свои таланты, а селигерским шкиперам — вполне импозантные особнячки, мало что осталось. Но и следов явного запустения не легло на двухэтажные домишки, которыми застроены ровные, зеленые и тихие улицы Осташкова. Что-то еще есть в нем, сохранившее — по крайней мере, для человека, только приехавшего в этот город — какой-то своеобразный дух провинциальной легкости и незатейливой красоты.

На этот образ работают башня с часами — колокольня несохранившейся Преображенской церкви — в зеленом сквере в центре города и кажущаяся издали розовой нарядная колокольня Воскресенского собора. Есть в городе и совсем необычный памятник — не человеку, не событию, а... сооружению. В конце XVIII века охранявшие город валы за ненадобностью срыли, однако местные жители решили увековечить память о них, что и сделали, соорудив в 1785 году Вальский столп — часовню в виде обелиска со шпилем.

Еще одна характерная достопримечательность города — кирпичные ворота с калитками. Когда-то они были принадлежностью каждого дома. И на некоторых до сих пор сохранились старинные щеколды, кольца, скобы, ручки, петли работы знаменитых осташковских кузнецов — в прошлом веке в городе было 93 кузницы!

Из купцов в крупных предпринимателей здесь выросли Савины — владельцы кожевенных и мануфактурных заводов, кузниц, банка. С балкона дома одного из них в 1820 году осташей приветствовал Александр I, за другого вышла замуж актриса П.И.Орлова, игравшая в Большом и Александрийском театрах. Ее могила — одна из немногих сохранившихся за Знаменским собором: простой камень с простой надписью «Русская актриса Савина». А вот и сам театр. Нынешнему зданию 100 лет, а вообще осташковскому театру, впервые разместившемуся в красном кирпичном доме с башнями на углу Рабочей и Евстафьевской, уже около двухсот. Театр — местная гордость. В нем впервые в России в 1856 году без купюр поставили «Горе от ума» Грибоедова. Несколько лет спустя в Осташкове же издали «без пропусков» и текст пьесы. Остались в городе и дома селигерских шкиперов: некоторые из них были настолько опытными, что ходили даже в Голландию и Швецию. Еще один домик — художников Митиных, тоже местных знаменитостей. Их здесь было немало.

В 80-е годы XVIII века в городе значилось сорок два живописца, из которых, как и резчиков и ювелиров, складывались целые династии: Уткины, Верзины, Конягины, Митины-Потаповы... Колокольниковы, например, расписывали Царское Село, Летний и Зимний дворцы в Петербурге.

Непременно зайдите в разместившийся в Троицком соборе краеведческий музей: вы узнаете о многих других славных и любопытных страницах прошлого, увидев среди прочего огромный валун из приселигерской деревни Игнашевки. (Существует гипотеза, что это тот самый Игнач-крест, у которого в 1238 году Батый повернул обратно свои полчища, двигавшиеся на Новгород.)

Статус города Осташков получил лишь в 1770 году. Однако датой его основания считают 1371 год, когда в грамоте литовского князя Ольгерда впервые упоминается русская крепость Кличен, существовавшая на одноименном островке в километре от нынешнего города. Она, похоже, сильно мозолила глаза полякам и литовцам, неоднократно пытавшимся огнем и мечом искоренить русский форпост на Селигере. Опустевший после «литовского разорения» Осташков, перебравшийся на мыс, вновь ожил в XVII веке со строительством новой крепости.

Но настоящий расцвет город пережил в XIX веке, когда, кроме традиционного рыболовства, в Осташкове стали развиваться кузнечный и кожевенный промыслы. Знакомые всей России непромокаемые сапоги «осташи» тачали в ту пору 35 кожевенных заводов города. А красная местная юфть, удостоенная государственного герба, получила золотую медаль на Парижской выставке 1878 года.

Именно в этот период в Осташкове появилось такое, о чем другие уездные города России даже не слышали: больница, народное и духовное училища, библиотека, театр, бульвары, воспитательный дом, училище для девиц, городской сад с духовым оркестром, мощенные булыжником улицы, первая в России добровольная пожарная команда... В городе почти все жители были грамотными. Осташи брили бороды и называли себя гражданами. А в городском гимне (у осташей имелся даже и такой!) были слова: «Из уездных городов России ты слывешь передовой». Сегодня же Осташков притаился, затих, словно вновь в ожидании лучших времен.

Когда смотришь на карту, то полуостров, на котором расположен Осташков, своим очертанием напоминает Италию. Даже острова у его мыса ассоциируются с Сицилией. Однако протяженность Осташкова подкачала — всего чуть больше трех километров вместе с островами. Из-за того, что город буквально стоит на воде, новгородский генерал-губернатор Сивере в письме к Екатерине II назвал его «второй Венецией».

Здание речного вокзала — белое, нарядное, легкое — выходит прямо на одну из центральных улиц. Около него стоят красивые, такие же белые прогулочные теплоходы, которые с мая по конец сентября становятся самым удобным транспортом на Селигере. Идущая вдоль озера широкая набережная напоминает променад южных курортных городов. Но только в Сочи или Ялте вы не увидите вышедшую погреться там на солнышке кошку или случайно забредших коз.

Осташкову было явно тесно на полуострове, он рвался к озеру и в итоге прирос двумя островками — Житным и Кличеном, соединившись с ними сначала мостами, а затем и дамбой. На первом еще сохранились постройки Житенного монастыря. Стены, ворота, остатки храма... Лишь неширокая дорога отделяет его от озера, а с воды он смотрится как часть невысокого рельефа островка.

Местные жители могут поведать о находках старинных монет и каких-то железок на дне озера у стен монастыря. По местным же поверьям, от Житенного монастыря, когда еще не было дамбы и он находился на острове, вел подземный ход к Знаменскому монастырю. Он расположен почти в центре города, и, хотя и по сей день окружен каменной стеной, в него легко попасть и без помощи сказочного подземелья. Там, внутри — невысокие деревянные домишки, крытые щепой, проросшей мховой прозеленью, обступив собор и прилепившись друг к другу, образуют в монастыре небольшие улочки. Это, если верить табличкам, заменяющим здесь названия улиц, — «Рабочий городок». В действительности же — бывшие монашеские кельи, которые построили после уничтожившего почти весь монастырь пожара 1868 года. После этого пожара был перестроен и Знаменский собор, в котором сегодня трудно признать сооружение XVIII века. Однако в него стоит зайти.

В течение долгого времени, с тех пор, как в конце 20-х годов была закрыта Нилова Пустынь — крупнейший монастырь не только на Селигере, но и вообще в Тверском крае, собор служил прибежищем святых мощей Нила Столобенского, главного местного угодника, а сегодня служит и подворьем монастыря. Здесь же, в соборе можно увидеть и деревянную скульптуру Преподобного — редчайшее явление в православных храмах. Дело в том, что Нил дал обет столпничества — не садиться ни днем, ни ночью, и даже спал, «не ложась на ребра», а и повиснув на деревянных крюках. Так он и умер, подвешенный на крюках в своей пещере. Потому-то и стоит в Знаменской церкви Осташкова деревянная скульптурка Нила — только так и можно передать особенность данного им обета. Так, по крайней мере, объясняет отец Вассиан, настоятель церкви и игумен Ниловой Пустыни. В прошлом резные фигурки Нила изготовлялись в больших количествах, как в самом монастыре, так и в окрестных деревнях, и богомольцами разносились по всей Тверской губернии. Уверен, почти в каждой деревне на Селигере, если поищите, сможете разыскать фигурки местного святого.