Саймон Себаг-Монтефиоре - Иерусалим. Биография Страница 39

Написать подобное послание Калигуле было крайне рискованным делом. Но вмешательство царя спасло Иерусалим. На ближайшем пиру император поблагодарил Агриппу за помощь, которую тот оказывал ему до воцарения, и обещал выполнить любую его просьбу. Царь иудеев попросил Калигулу не воздвигать свою статую в Храме. Калигула согласился.

В конце 37 года император заболел странной болезнью; физически он от нее исцелился, однако психика его расстраивалась все больше. Источники сообщают, что в течение следующих лет он вступил в преступную связь со своими тремя сестрами и при этом “отдавал их на потеху своим любимчикам”, а собственного коня ввел в сенат и назначил консулом. Нелегко оценить достоверность свидетельств о подобных скандалах, но ясно, что чудовищные поступки императора явно ужасали и отвращали от него многих знатных римлян. Калигула женился на одной из своих сестер, но когда та забеременела, якобы вырезал младенца из ее чрева. Целуя в шею жену или любовницу, он всякий раз говорил: “Такое красивое горлышко, а прикажи я – и его перережут!” Он любил повторять: “Если бы только у Рима была только одна шея!” и непредусмотрительно дразнил своих телохранителей, гвардейцев-преторианцев, назначая скабрезные пароли для смены караула – например, “Приап”. Так больше продолжаться не могло.

В полдень 24 января 41 года Калигула в обществе Ирода Агриппы выходил из театра по крытому проходу, когда один из преторианских трибунов выхватил меч и прорычал: “Получи свое!” Удар меча рассек плечо императора. Тот упал, крича: “Я жив!” Тогда остальные заговорщики воскликнули: “Бей еще!” – и прикончили Калигулу. Его германцы-телохранители начали мародерствовать на улицах, преторианские стражи разграбили императорский дворец на Палатинском холме, убили жену Калигулы и разбили голову его дочери о стену. Сенат, воспользовавшись смутой, попытался восстановить республику и тем положить конец деспотизму императоров.

Ирод Агриппа завладел телом Калигулы, выиграв время тем, что распустил слух, будто император жив и только ранен, и привел отряд верных преторианцев ко дворцу. Они заметили какое-то движение за занавесями и нашли там хромого, заикавшегося ученого по имени Клавдий – это был дядя Калигулы и сын Антонии, друг семьи Агриппы. Преторианцы и Агриппа провозгласили его императором, и гвардейцы на щите перенесли Клавдия в свой лагерь. Клавдий, сторонник республики, пытался отказаться от оказанной чести, но царь Иудеи посоветовал ему принять императорский венец и настоял, чтобы Сенат предложил этот венец Клавдию. Ни один еврей – ни до этого, ни после, ни даже в новое время – не имел такого могущества. Новый император Клавдий, показавший себя твердым и благоразумным правителем, вознаградил Агриппу, пожаловав ему Иерусалим и все царство Ирода Великого, а также титул консула. Даже брат Агриппы получил царство.

В свое время Ирод Агриппа покинул Иерусалим нищим авантюристом, но вернулся в город в короне царя Иудейского. Он совершил жертвоприношение в Храме и, как и подобало царю, читал Второзаконие пред собравшимся народом. Евреи были тронуты, когда он оплакал свое смешанное происхождение и посвятил Храму подаренные ему Калигулой золотые кандалы, символ удачи. Священный город, который Агриппа рассматривал не только как столицу Иудеи, но и как центр притяжения всех еврейских общин Европы и Азии, принял царя и покорился этому новому Ироду, который чеканил на своих монетах слова “Великий царь Агриппа, друг Цезаря”. За пределами Иерусалима он вел образ жизни настоящего эллинистического царя, но когда пребывал в городе, становился истинным иудеем и каждый день совершал жертвоприношения в Храме. Он украсил и укрепил растущий Иерусалим, соорудив Третью стену, которая включила в круг городских укреплений новый пригород – Безету (ее северная часть была изучена археологами).

И все же Агриппе пришлось приложить много усилий, чтобы смягчить напряженность в Иерусалиме: за два года он сменил трех первосвященников и преследовал членов иудео-христианской общины. Так совпало, что в это же время Клавдий подверг репрессиям евреев-христиан в Риме – они были изгнаны за “подстрекательство к беспорядкам именем своего Хреста”. “В то время, – говорится в Книге Деяний святых апостолов, – царь Ирод поднял руки на некоторых из принадлежавших к Церкви” и обезглавил апостола Иакова Зеведеева (тезку брата Иисуса). Он также арестовал апостола Петра, которого намеревался казнить после Пасхи. Петр каким-то образом уцелел. Христиане считают это чудом, но другие источники допускают, что царь попросту освободил его, возможно, желая угодить толпе.

Фактически возведя на престол двух императоров подряд, Агриппа, похоже, несколько возгордился: иначе как объяснить, что он созвал собрание местных царей в Тиберии, не спросив разрешения у Рима. Римляне встревожились и приказали царям разъехаться по своим землям. Клавдий запретил строительство новых укреплений в Иерусалиме. Некоторое время спустя Агриппа в расшитых золотом одеждах, словно греческий обожествленный царь, вершил суд на форуме в Кесарии Приморской, когда вдруг ощутил сильные боли в животе. Согласно Книге Деяний святых апостолов, царь “был изъеден червями”. Все время скоротечной болезни царя иудеи, облаченные в покаянное вретище, молились о его выздоровлении, но тщетно. На пятый день Агриппа, харизматический вождь, умевший расположить к себе и умеренных евреев, и иудейских фанатиков, и римлян, этот единственный человек, который мог бы спасти Иерусалим, умер.

Смерть царя спровоцировала беспорядки. Хотя его сыну и полному тезке Агриппе II было всего 17 лет, Клавдий желал отдать царство ему. Однако советники убедили императора, что юноша слишком молод, чтобы справиться со своим взрывоопасным владением. Тогда император восстановил прямое римское правление посредством прокураторов, пожаловав право назначать первосвященников и вести храмовые дела брату Агриппы I – Ироду Халкидскому. И следующие 25 лет Иерусалимом управлял противоречивый альянс, состоящий из римского прокуратора и царя из рода Ирода. Однако ни тот, ни другой не могли полностью погасить смуты, возникавшие из-за все новых пророчествующих шарлатанов, этнических конфликтов между греками, евреями и самарянами и все более углублявшейся пропасти между богатыми, проримски настроенными вельможами и бедными набожными иудеями.

Христианская община, членов которой иудеи называли назареями, во главе с апостолом Иаковом и так называемыми пресвитерами (старейшинами) продолжала существовать в Иерусалиме, и христиане продолжали молиться в Храме, как и остальные евреи. Но Иисус оказался далеко не последним в ряду проповедников, бросавших вызов римскому порядку: Иосиф Флавий описывает целую чреду сменявших друг друга лжепророков. Большинство из них были казнены римлянами.

Прокураторы оказались не в состоянии изменить положение дел. Подобно Пилату, они отвечали на активность лжепророков, истребляя их последователей, и одновременно выжимали все соки из провинции ради собственного обогащения. Однажды на Пасху в Иерусалиме какой-то римский солдат, задрав тунику, продемонстрировал евреям свою голую задницу. Начались беспорядки. Прокуратор вывел в город легионеров, это вызвало панику, и в начавшейся давке тысячи горожан были затоптаны на узких улочках. Через несколько лет, при подавлении очередного конфликта между иудеями и самарянами, римляне распяли множество евреев.

Обе стороны призывали Рим рассудить их. Самаряне, возможно, и преуспели бы, но молодой Ирод Агриппа, получивший римское воспитание, сумел расположить к себе влиятельную жену Клавдия Агриппину: император не только поддержал иудеев, но и приказал казнить римского чиновника, повинного в расправе. Как и его отец в случае с Калигулой, Агриппа II добился расположения не только Клавдия, но и его наследника Нерона. Когда умер дядя Агриппы, Ирод Халкидский, племянник получил в управление его наследство – вассальное княжество Халкида на территории современной Сирии. Кроме того, Агриппе было возвращено право попечительства над Храмом и полномочия назначать первосвященников.

Тем временем в Риме дряхлый Клавдий был, как говорили, умерщвлен Агриппиной[75], возможно, с помощью блюда отравленных грибов. Новый император, юный Нерон, пожаловал Агриппе II новые земли в Галилее, Сирии и Ливане. В благодарность Агриппа переименовал свою столицу, Кесарию Филиппову (на современных Голанских высотах), в Неронию и увековечил дружбу с Нероном, приказав чеканить на своих монетах слова “Любящий Цезаря”. Однако прокураторы, назначаемые Нероном, все глубже увязали в коррупции и злоупотреблениях. Едва ли не худшим из них был Антоний Феликс – продажный грек-вольноотпущенник, который, как писал историк Тацит, “пребывая правителем Иудеи, считал, что при столь могущественной поддержке может безнаказанно творить беззакония”. Поскольку он был братом Палланта, секретаря Клавдия и (какое-то время) Нерона, евреи больше не имели возможности жаловаться в Рим.