Владимир Щербаков - Атланты, боги и великаны Страница 39

Текст "Прорицания" был найден лишь в XVII веке в составе "Королевского кодекса", хранившегося в Королевской библиотеке в Копенгагене. Но создан он был так давно, что время и место указать нельзя. Весь "Кодекс" был назван Эддой, или Старшей Эддой.

Анализ начнем с небольшого отрывка из монографии, отражающего общепринятую оценку содержания произведения (Арсеньева М. Г., Балашова С.П., Берков В.П., Соловьева Л.Н. Введение в германскую филологию. М., 1980. С. 125).

"Вёльва... по просьбе Одина рассказывает о сотворении мира, о первых людях на земле - Аске и Эмбле, о мировом древе ясене Иггдрасиле, о войне асов и ванов. В конце песни рассказывается о гибели богов, о порожденном Локи чудовищном волке Фенрире, который проглотит солнце. Меркнет солнце, земля тонет в море, падают с неба звезды, бушует пламя. Но после гибели мира вновь поднимается из моря зеленеющая земля, все возрождается снова". Почти все верно в этой цитате. И уже сотни раз было повторено, что вёльва вещает, выполняя просьбу главного бога древнескандинавского пантеона Одина. Но если внимательно прочитать "Прорицание", вопросы все же возникают. Ведь вёльва рассказывает Одину, например, такой эпизод:

В войско метнул

Один копье.

Это тоже свершилось

в дни первой войны:

рухнули стены

крепости асов.

Ваны в битве

врагов побеждали.

Речь идет о первой в мире войне асов (скандинавских богов) с ванами (по моему мнению, обожествленными предками ванов-венедов). Не кажется ли несколько странным, что вёльва, дева-прорицательница, открывает глаза самому Одину, верховному богу, на события, в которых как раз он принимал главное участие? Получается так: Одину - об Одине. И дева повествует это, спустя тысячелетия после "первой воины", которую она не могла видеть, а если видела в явленном ей откровении - то разве лишь по воле того же Одина, начавшего битву. И такой эпизод - не единственный.

Вот еще одна загадка. В "Прорицании вёльвы" читаем:

Великанов я помню,

рожденных до века.

Породили меня они

в давние годы;

помню девять миров,

и девять корней,

и древо предела,

еще не проросшее.

Допустим случайное употребление вёльвой выражения "я помню". Ведь на самом деле все прорицательницы и прорицатели смертны и помнить само начало мира - когда мировое древо, ясень Иггдрасиль, еще не пророс - вещунья не может. Пусть это результат ясновидения. Но как смертную деву могли породить великаны в те же примерно "давние годы"? Непостижимо.

И в этой же песне прорицательница сообщает: "Помнит войну она первую в мире..." Снова случайное выражение? Не слишком ли пикантна ситуация: смертная дева все помнит от самого начала мира, а верховный бог ничего не помнит и не знает и просит именно ее рассказать ему о глубокой древности и о нем самом.

Внимательный читатель заметил, вероятно, что в строке о войне дева говорит о себе в третьем лице. Исследователи объясняют такие пассажи (их несколько) тем, что в эддических песнях такая замена лица встречается. Отметим, настоящего объяснения - именно для "Прорицания вёльвы" - все же не дано. Итак, кто это - "она"?

Стоит взять на заметку, что начало мира с непроросшим еще ясенем отделено от войны асов с ванами настоящей пропастью тысячелетий: ведь до этой войны, например, был сотворен человек, а до этого события нужно было еще создать саму землю и небосвод. Каким образом вёльва могла помнить всю картину рождения планеты, когда, говоря ее же словами, не было ни песка, ни моря, ни земли, ни небосвода, бездна зияла, трава не росла?

Все это, увы, никак нельзя ни представить, ни объяснить. Потому-то и попыток таких, кажется, не делалось. Между тем из таких загадок Эдды вырисовывается невероятная реальность - сама реальность - стоит только найти им истолкование. И когда мне удалось найти это истолкование, я вдруг осознал, что никогда в жизни не читал ничего более захватывающего.

Для понимания таких явлений лучше всего обратиться к наглядному примеру. Нечто подобное диалогу Одина и прорицательницы произошло с Александром Македонским и египетским жрецом. Великий полководец отправился в сердце пустыни - к оракулу Аммона, верховного бога египтян. Над его головой летели два ворона (они напоминают двух воронов Одина), две змеи, согласно смутным свидетельствам, показывали ему дорогу. Когда же его спутники от зноя и усталости валились прямо на раскаленный песок, не дожидаясь привала, пошел проливной дождь. Люди - и сама пустыня - ожили на глазах. Вот он, древний храм Аммона, сверкающий отражениями солнечных лучей от его чистых камней... Александр в сопровождении жрецов входит под священную кровлю. Навстречу идет старейший из пророков. "Привет, сыне! И это же приветствие прими от бога", звучат его слова. Александр отвечает: "Принимаю, отче, - и позже буду называться твоим, но если ты дашь мне власть над всею землею". Подлинный смысл этих реплик не сразу становится понятным. А ведь речь идет о том, что сам бог Солнца Амон приветствует Александра в качестве своего сына. Александр же отвечает, что он готов назваться - нет, не сыном - а, дословно, принадлежащим богу, его обмен репликами очень деликатен, тонок, многопланов. Но при условии получения власти над всей землей.

Начались ритуальные церемонии. Жрец сказал - от имени бога, - что Александру будет сопутствовать ослепительный успех в его делах и он будет непобедим. Лучшее доказательство подлинности случившегося - такая подробность. Александр сказал: "О боже, открой мне то, что я стремлюсь узнать: всех ли убийц моего отца я уже уничтожил или же кто-нибудь скрылся?" Вот каков был ответ: "Не кощунствуй, - воскликнул пророк, - нет такого человека, кто бы мог злоумыслить на породившего тебя, но всех убийц Филиппа постигло наказание" (Диодор, 17, 51). Да, земной отец Александра - Филипп. Но это как бы не в счет. Ведь Александр - сын Аммона, который его породил. И против бога Солнца никто не может держать злого умысла.

Диалог Александра в современных терминах можно определить как контакт с ноосферой - с первыми по времени ее формирования фондами. Это относится и к сообщению вёльвы. Для такою контакта нужна особая подготовка и способности, посвящение. И египетские жрецы и вёльвы этим всем обладали.

Контактный канал вёльвы должен быть, по всей видимости, отнесен к кругу богинь Асгарда, города древнескандинавских богов. Но из этих богинь только одна Фригг, супруга Одина, ведала судьбы. Вот кто знал всю историю мира, богов, великанов, людей! И весь текст прорицания может принадлежать только ей, богине Фригг, главной из богинь Асгарда. Сама вёльва знать этого не могла. И только так снимаются отмеченные несообразности в тексте. Но не все. Ведь к вёльве пришел не кто иной, как сам Один, - затем, чтобы обратиться с вопросами к своей собственной супруге. Как понимать эту парадоксальную ситуацию?

Все обстоит именно так в русском тексте "Прорицания вёльвы" (Старшая Эдда. Перевод с древнеисландского А. Корсуна под ред. М. Стеблин-Каменского. Библиотека Всемирной литературы. М., 1975).

Ситуация отчасти прояснилась, когда я обратился к тексту на языке оригинала. В оригинале Эдды названо другое имя:

Вальфёдр. Но не Один! Именно на вопросы Вальфёдра и отвечает богиня Фригг устами вёльвы, рассказывая в числе прочего и об Одине. В русском переводе, напротив, сам Один. выслушивает рассказ о себе самом и своих деяниях словно бы в приступе беспамятства - сам великий бог Асгарда! В Эдде названо более полусотни имен Одина, среди них и Вальфёдр. Вероятно, это и дало переводчику основания назвать главное из имен бога в самом начале "Прорицания". Формально это ничего не меняет, если не считать отмеченной нелепицы. Однако, названное в оригинале имя - Вальфёдр - позволяет понять сокровенный смысл текста, его логику, во всем подобную логике диалога Александра Македонского! В "Речах Гримнира" сказано от имени Одина: "...но все имена стали мной неизменно". Стали. Но не все одновременно. Иные из имен Одина относятся к племенным союзам, складывавшимся в разное время. А в древности вожди племен и верховные жрецы порой отождествлялись с богами еще при жизни (то же относится и к союзам племен). Даже в Элладе простые смертные обожествлялись за выдающиеся заслуги. Павсаний называет Амфиарая, в честь которого было воздвигнуто святилище, и пишет: "Я могу назвать и других, бывших некогда людьми, которым затем эллины стали воздавать божеские почести и в честь которых воздвигнуты даже города..." (I.XXXIV.2). В ранг бога был возведен по сути и Александр Македонский.

Сказанное позволяет понять загадочный на первый взгляд ответ Александра богу Аммону. "Принимаю, отче, - ответил полководец на божье приветствие, позже буду называться твоим, но если ты дашь мне власть..." Мне не приходилось встречать разъяснений смысла выражения "позже буду называться твоим". Попробуем его понять. Фраза Одина в "Речах Гримнира" о многочисленных именах, которые неотвратимо стали им самим, открывает параллель. Стану твоим - заявление Александра Аммону не только по смыслу, но и по форме совпадает с отношением Одина к его именам - ипостасям. Они тоже сливались с ним, становились им.