Александр Соколов - Ученые скрывают? Мифы XXI века Страница 4

Иное дело – интернет. Любой гражданин, способный нажимать на кнопки, заводит бложик, и его откровения, которые раньше не выходили за пределы кухни, безнаказанно устремляются во всемирную паутину. Знания, опыт, диплом необязательны. Даже справка из психдиспансера не требуется, чтобы обзавестись своим, не зависящим ни от кого информационным каналом, фактически – СМИ. А если есть литературный дар? При наличии таланта через какое-то время у хозяина блога могут появиться тысячи подписчиков, готовых лайкать и репостить. Внешняя цензура отсутствует, но соцсети глушат и цензуру внутреннюю. «О чем вы думаете?» – интересуется Facebook. Не рефлексируй, рассказывай, что у тебя на уме, это же всем так интересно! Соцсети – дом родной для агрессивных дилетантов: здесь они могут самовыражаться так, как больше нигде и никто не позволит. Шум производит шум, и одинокий глас ученого тонет в хоре тысячи невежд. Так лженаука – в виде публикаций в блогах, «шокирующих» фото и прикольных видео – приходит в каждый дом, в том числе в ваш.

Четыре оправдания лжеученых

Разум – подлец, оправдает что угодно!

И тем не менее раз за разом в кулуарных беседах, а то и на мероприятиях АНТРОПОГЕНЕЗ.РУ я слышу: «Ну что вы на них накинулись? Делать вам нечего! Ну сходят они с ума потихоньку – кому от этого плохо?» Не берусь судить, по каким причинам умные и образованные люди порой встают на защиту лжеученых. А доводы звучат такие:

1. «Пусть он ошибается – зато привлекает внимание к интересной теме!»

Такие голоса обычно раздаются в защиту некого сомнительного деятеля, который пишет популярные книги или активно выступает публично. «Вы зря нападаете на этого человека, – говорят мне. – Конечно, у автора имеются неточности – а у кого их нет? Но я его все равно уважаю, потому что он поднимает важный вопрос! Расшатывает догмы! Указывает на нестыковки в теории! Заставляет задуматься! Воодушевляет молодежь!»

Странная интеллектуальная игра: давайте придумаем, почему тот, кто заблуждается и вводит в заблуждение других, тем не менее каким-то парадоксальным образом приносит обществу пользу. Ну, например, молодежь не героином колется, а книжки, пусть бредовые, читает. Разве плохо? Правда, чтение иных книжек может приводить к последствиям, сравнимым с передозировкой тяжелыми наркотиками. Если их автор, скажем, призывает отказываться от прививок, отрицает ВИЧ или считает переливание крови смертным грехом. Но, допустим, мы говорим о невинных шалостях каких-нибудь альтернативных историков. Здесь я вижу иную проблему – как раз в связи с «привлечением внимания». Может оказаться – и при ослабленной научной пропаганде это весьма вероятно, – что об «интересной теме» читатель прочитает впервые. Ну, по крайней мере впервые услышит внятный, доходчивый, яркий рассказ. Впечатлится: «Вы открыли мне глаза!» И впитает вместе с темой очень специфически пахнущую точку зрения. А дальше будет действовать эффект «первой любви», которая самая сильная.

В 1959 году на русском языке вышла книга норвежского путешественника Тура Хейердала «Тайна острова Пасхи». Миллионы советских граждан узнали о том, что далеко-далеко в Тихом океане есть удивительный остров Рапануи. Вместе с захватывающим повествованием читателям открылась сомнительная версия происхождения таинственных рапануйцев от переселенцев из Перу, которую талантливо отстаивает автор книги. Как после этого убедить читателей, вдохновленных книгой, что, несмотря на заслуги Хейердала-путешественника и его талант рассказчика, гипотеза автора, мягко говоря, спорна?

Итак, автор поднимает важную тему – это замечательно! А какие еще задачи он решает? Ведь поднять тему – не единственный долг ученого по отношению к обществу. И не самый важный. Помимо этого существуют и другие задачи, решаемые учеными и лжеучеными:

Оценивать деятельность ученого – или автора, выдающего себя за деятеля науки, – стоит по всем пунктам, а не по отдельно взятому.

2. «Он же не ученый – и не скрывает этого!»

Этот деятель – всего лишь журналист (публицист, писатель, артист, отставной военный) и прямо говорит, что его работы не следует воспринимать как научные труды. Он не пишет монографий, а просто делится мыслями, причем искренне признается в непрофессионализме. Порой сам призывает не относиться к своим словам слишком серьезно. Он даже предупреждает об этом читателей в предисловии к своей книге очень мелким шрифтом.

Вот пример такого рода:

«Я не специалист. Я – дилетант, который рассказывает историю дилетантам. Хочется, чтобы она была занимательной, легкой для чтения и серьезной», – говорит Борис Акунин о своей серии книг, скромно озаглавленной «История Российского государства»{6}. Правда, о дилетантизме Акунина не догадывается большинство читателей, которые в аннотации к книге на Ozon.ru видят: «Борис Акунин адресует свою историю отечества широкой читательской аудитории: людям, которым интересно узнать (или вместе с автором увлеченно вычислить), как было на самом деле…»{7}

По-моему, мы имеем дело с распространенным психологическим эффектом. Автор «подстилает себе соломку» – заранее страхуется от критики, а возможно, оправдывает свою халтуру. Сравните сами, какое из высказываний вызывает больше сочувствия:

• «Я в детстве мечтал стать археологом, но учиться не хотелось, а потом надо было зарабатывать на жизнь – однако послушайте, что я думаю о древностях»;

• «Меня выгнали из духовной семинарии, но очень хочется изображать из себя крутого анатома»;

• «Я бы мог сходить в библиотеку, но времени нет – то семья, то футбол»;

• «Я бы проконсультировался с учеными, да гордыня не позволяет»;

• «В этой теме я дилетант, поэтому не судите строго».

В признании ограниченности своих знаний нет ничего плохого. Скромность украшает. Плохо, когда, сняв грех с души, автор тут же забывает об этом, становится в позу гуру и начинает проповедовать, а то и изобличать. Забывает он сам… а аудитория забыла еще раньше – какая ей разница, в конце концов? Ведь автор так убедителен. На косную «официальную науку» он смотрит с ироническим прищуром. Оратор излучает такую самоуверенность, что у читателя не возникает сомнений: здесь забил источник настоящего знания. Получается отличная подделка под науку. Но на случай, если кто-то упрекнет в некомпетентности, тылы прикрыты: сам же признался, что дилетант!

3. «А судьи кто?»

Возможно, вам знаком этот довод в исполнении известного российского политика:

«Я знаю, что в Академии наук даже есть отдел по лженауке. Меня этот факт очень удивляет: как они могут брать на себя ответственность и говорить, что является лженаукой, а что нет? Это мракобесие какое-то».

(В цитате идет речь о Комиссии по борьбе с лженаукой и фальсификацией научных исследований при Президиуме РАН, которая существует с 1998 года и занимается публичной критикой лжеученых.)

Позиция понятна и многим близка: мы знаем, что суд бывает неправедным, а сильные мира сего часто далеки от объективности. Чванливые академики – что это, если не та самая «власть от науки»? Сколько раз научное сообщество равнодушно проходило мимо еретика, чьи заслуги оценивали спустя десятилетия, когда сам исследователь уже давно лежал в сырой земле? Да, такие примеры хорошо известны, а исполненная драматизма схема «еретик против консервативного большинства» воплощена в кино и литературе.

Мы помним, правда, и другие истории – истории великих мистификаций и больших заблуждений. Например, французский физик Рене Блондло до конца жизни верил в свои N-лучи, даже когда его ошибка стала для всех очевидной. Английский анатом Артур Кизс много лет посвятил изучению пилтдаунского человека, который оказался фальшивкой. Йозеф Галль, создатель френологии – лженаучного учения о связи внешней формы черепа с психическими особенностями, – был искренне убежден в своей правоте, а его последователи заработали немало денег на легковерной публике. Профессор медицины из Германии Иоган Берингер отказывался признавать, что собранная им коллекция диковинных камней – чья-то шутка.

В 1725 году студенты принесли Берингеру странные камни с отпечатками животных, насекомых и даже имен бога на древних языках. Начав поиски, ученый нашел множество подобных «окаменелостей» на горе Эйбельштадт. Скоро в коллекции профессора было уже несколько сотен диковинных камней. Берингер решил, что его находки – чудо природы, доказательство проявления «силы Божией», и посвятил им целую монографию Lithographiæ Wirceburgensis. Впоследствии выяснилось, что Берингер стал жертвой мистификации со стороны своих коллег, которые подбросили на Эйбельштадт фальшивые «древности».