Алексей Величко - История Византийских императоров. От Константина Великого до Анастасия I Страница 4

Власть Римского императора была единственно легитимной во всей Вселенной — и эта аксиома была ясной, как Божий день, практически для всех современников, вне зависимости от их национальной и политической принадлежности. Поскольку миссия императора как главы и первого защитника Кафолической Церкви заключалась в распространении повсюду света веры, а Вселенная по пророчествам обетована Царствию Небесному, то, следовательно, вся земля по «божественному праву» принадлежит императору. Как следствие, император не только имел право (или даже был обязан) требовать назад всё захваченные варварами земли, но и открыть и владеть остальными, ещё неведомыми ему. Поэтому, император являлся естественным сюзереном, выражаясь европейскими понятиями, всех варварских государей, основавших на римских и даже смежных территориях свои государства[17].

Даже в XIV в., когда от Византии оставалась одна тень, современники по-прежнему были убеждены в том, что единственно легитимным государством в мире является Священная Римская империя. Хрестоматийным примером выступает известное сочинение Данте Алигьери (1265–1321) «Монархия», написанное в 1313 г., в котором присутствуют интересные строки. «Светская монархия, — пишет Данте, — называемая обычно империей, есть единственная власть, стоящая над всеми властями во времени и превыше всего, что измеряется временем». Для него Римская империя — «универсальная цель гражданственности человеческого рода». Бог пожелал, чтобы всё было подобно Ему в той мере, в какой это предусмотрено природой вещей. И человеческий род хорош, когда он един, так как только в одном Боге заключаются подлинные основания единства. А это возможно только в том случае, когда человечество подчинено одному правителю. И, наконец, аргумент, совершенно отметающий все сомнения: если Римская империя существовала не по праву, то Христос бы не родился в это время[18].

Не удивительно, что варварские короли испытывали глубокое благоговение перед Римской империей и готовы были повторять слова одного из своих товарищей: «Да, император — земной бог, и всякий, кто поднимет на него руку, должен заплатить за это преступление своей кровью!». Они настойчиво добивались признания за ними римских титулов и называли императора «своим повелителем». Чувствуя себя вассалами царя, они почтительно принимали от него распоряжения, подчинялись его решениям и обращались к нему как высшему судье, если между ними происходили недоразумения. Даже франки, славящиеся своим свободолюбием, называли императора «достославным повелителем» и «отцом» и в известных пределах готовы были признать его власть над собой[19].

Как великую награду, гуннские и готские вожди принимали согласие императоров (к примеру, св. Юстиниана Великого) стать их воспреемниками при совершении таинства крещения. Лангобарды и гепиды разрешали у царя свои территориальные споры и считали его своим «крайним судьей». Африканские маврусии имели закон, согласно которому никто не вправе властвовать над ними, прежде чем римский император не пришлёт ему, даже если в тот момент они воевали с Римом, знаки царской власти[20].

В Италии наиболее верным и послушным вассалом империи была Венеция, где также преобладали этнические греки. Императоры доверяли венецианцам надзор за порядком на Адриатике, а с конца X в. (992 г.) предоставили им значительные торговые привилегии. В Южной Италии особенно тяготели к Византии республики Неаполь, Гаэта и Амальфи. Лангобардские государи Салерно, Капуи и Беневента, хотя и не были столь надёжными вассалами, в целом приняли византийский протекторат. На северо-западе Балканского полуострова и по всему побережью Адриатического моря союзниками Империи, особенно против болгар, были славянские государства Хорватия и Сербия, обращённые императором Василием I Македонянином (867–886) в христианство и подчинённые Римской империи. На востоке, на берегу Чёрного моря, Херсон служил ценным наблюдательным пунктом, проводником политического и экономического влияния на хазаров, печенегов и русских. На Кавказе правители Алании, Абхазии, Албании гордились тем, что носили византийские титулы и получали от Византии субсидии[21].

Однако с течением лет Римская империя всё более и более утрачивала свои территории. Вначале откололась западная её часть, заполоненная германцами и в IX в. вошедшая в состав франкского государства. На Востоке были постепенно потеряны Сирия, Египет, Малая Азия; позднее были захвачены Балканы. Но едва ли не до последнего дня византийцы считали эти земли временно оккупированными, своими. Да, на них не распространялась политическая власть Римского императора, однако даже после завоевания территорий Иерусалимского, Антиохийского и Александрийского патриархатов арабами, а потом турками, Византийский царь по-прежнему назначал на вдовствующие кафедры архиереев, а каноническая власть патриарха Восточной Церкви распространялась и на эти области. Акты, принятые Константинопольскими Поместными Соборами или Синодом, Вселенским патриархом либо императором, подлежали безусловному исполнению христианами, проживающими на этих территориях и принадлежащими к Православной Церкви.

По некоторой иронии судьбы, руководствуясь самыми различными мотивами, потомки искусственно разделили хронологию Римской империи на два периода, так что с некоторого времени последние десять веков существования этого государства начнут именовать в специальной литературе «Византийским периодом». Так, помимо Римской империи виртуально вдруг возникла никогда не существовавшая отдельно Византийская империя. Главная причина такой «переработки» истории заключалась в желании поздних историков придать видимость законности существования, начиная с VIII в., Священной Римской империи германской нации — плод исторических трудов франкского племени, и обосновать её в качестве единственного законного наследника римской цивилизации. Для этих целей некоторые позднейшие западные исследователи искусственно представили позднюю Державу в виде нового государства греков, якобы не имевшего ничего общего с Римской империей. И небольшой городок на берегу Босфора под названием Византий, расположенный на месте нынешнего Константинополя, где святой и равноапостольный Константин Великий основал новую столицу, невольно подарил своё имя новой легенде. Так возник миф о «Византийской империи», миф — совершенно необоснованный историческими фактами и событиями, если противопоставлять её Римской империи.

И нет ничего удивительного в том, что до сих пор отсутствует единая точка зрения о том, с какого момента можно говорить не о Римской империи, а об её «детище» — Византийской империи. Некоторые отсчитывают летопись Византии со времени правления императора св. Константина Великого, другие — императора Аркадия. Третьи называют рождением Византии время св. Феодосия II Младшего, наконец, по четвёртой, но далеко не последней версии — св. Юстиниана I Великого. Но название привилось — оно действительно очень красиво и таинственно, — и сейчас, как слова синонимы, повсеместно употребляют два термина: «Римская империя» и «Византийская империя». Не отклоняясь от этой традиции, мы также будем использовать оба именования в качестве равнозначных, но — не более того.

Никаких объективных оснований противопоставлять Византию Римской империи, конечно, нет. Дело в том, что за основу этого «научного» разделения были взяты границы, установленные ещё в IV в. при императоре Диоклетиане, и различие этносов, доминировавших на Западе и на Востоке. Однако формальное разделение некогда монолитной Римской империи на Западную и Восточную части не следует воспринимать как распад государства на вотчины или наделы. Реформа императора Диоклетиана, разделившего верховную власть и провинции, касалась лишь вопроса оптимизации административного управления, не затрагивая при этом основу основ римской государственности — её имперскую идею.

Св. Константин Великий (306–337) также руководствовался исключительно административной необходимостью, даже не представляя, что его мероприятия могут быть квалифицированы как раздел Империи между различными правителями. Римское государство мыслилось древним сознанием только в единственном числе, никакой альтернативной Империи, кроме уже существующей Римской, быть в принципе не могло. Западные и восточные императоры (или соимператоры) активно участвовали в решении военных и религиозных проблем друг друга, вполне резонно полагая, что их акты касаются жизни всей Империи в целом.

Когда Аркадий (394–408) был объявлен властителем Востока, а Гонорий (395–423) — Запада, обе половины Римской империи при всей раздельности их существования не представляли собой самостоятельных государств, и законы по-прежнему издавались от имени обоих императоров. Это было единое государство, и только с большой натяжкой, переиначивая древние понятия на современные термины, можно говорить о западной и восточной частях Римской империи и их относительной автономии. Несколько позднее, уже в те времена, когда Италия практически была оккупирована варварами, папа Геласий обращается к императору Анастасию I с такими словами: «Я люблю, почитаю и принимаю тебя, как римского императора». И дальше, рассуждая на богословские темы, специально оговаривается, чтобы смягчить возможное недовольство царя: «Молю тебя, да не сочтёт Римский государь, что та истина, которую я сообщаю ему, нарушает его право»[22].