Александр Смыкалин - Колонии и тюрьмы в советской России. Монография Страница 4

Постоянная переполненность тюрем, бездеятельность заключенных порождали в их среде немало конфликтов. Это заставило тюремную администрацию, ученых-пенитенциарйстов обратиться к зарубежному опыту.

Так возникла идея с целью поддержания дисциплины и порядка использовать труд заключенных с прогрессивной системой оплаты. Обязательному занятию трудом по назначению администрации подлежали: осужденные на каторжные работы; присужденные к ссылке на поселение; отданные в исправительные арестантские отделения и некоторые другие категории. Труд арестантов оплачивался. Следовательно, идея использования труда заключенных как меры исправительного воздействия тоже не является новой для советской пенитенциарной системы. Единственное отличие в том, что в условиях социализма она приняла совершенно гипертрофированные формы и из исправительной меры в пенитенциарной системе была возведена в ранг государственной политики.

Решение проблемы формирования законопослушной личности подкреплялось мерами идеологического воздействия. В частности, большое внимание уделялось нравственно-духовному воспитанию заключенных. Закон от 15 июня 1887 г. относит состоящих при местах лишения свободы священников, диаконов, псаломщиков к аппарату управления этими местами. Должностной оклад священника был равен жалованью начальника тюрьмы. Церковь занималась также распространением специальной религиозной литературы среди заключенных, таким образом беря на себя функцию идеологического воспитания и перевоспитания заключенных.

Однако попытки реорганизации тюремной системы в полной мере не увенчались успехом. Для ее развития требовалось решение материальных, кадровых, организационно-финансовых вопросов, социальные же условия не позволяли решить все их сразу. Тем не менее вопрос о развитии и совершенствовании системы тюрем продолжал стоять на повестке дня вплоть до февральской революции 1917 г., после которой в пенитенциарной системе России обозначился новый этап.

Численность тюремного населения к февралю 1917 г. составляла 155 134 человека, из них подсудимых и подследственных – 51 714[20]. Положение заключенных продолжало оставаться тяжелым. Частично это объяснялось тем, что основная их масса не была занята трудом, поскольку отсутствовали условия для его обеспечения. На 1 марта 1917 г. из 104 746 арестантов, содержащихся в местах лишения свободы, не работали совсем 54 217 человек, а 15 490 человек занимались хозяйственным обслуживанием самих заключенных.

Общий политический кризис в стране, отсутствие необходимых материальных средств для нормального жизнеобеспечения тюремной системы России послужили, вероятно, причиной проведения Временным правительством амнистии 1 марта 1917 г. Из мест лишения свободы было освобождено 88 097 заключенных, в том числе 5 737 осужденных по политическим мотивам[21].

Таким образом, встала задача, используя в основе старую пенитенциарную систему страны, приступить к выработке новой концепции. Возглавлявший в это время Центральное тюремное ведомство профессор А. А. Жижиленко в приказе № 1 от 8 марта 1917 г. подчеркивал, что главная задача наказания – перевоспитание человека, совершившего преступление, для достижения чего необходимо проявлять гуманность к заключенным, уважать их гражданское достоинство.

Следовательно, на первое место теперь выдвигается идея перевоспитания заключенных. Это еще раз подтверждает факт преемственности дореволюционной русской и послереволюционной советской пенитенциарной системы.

В соответствии с новой концепцией тюремной реформы администрации мест лишения свободы строжайше предписывалось воздерживаться от применения наказаний, причиняющих физические и психические мучения (телесные наказания, кандалы и т. и.). Обращалось внимание и на соответствующую подготовку тюремного персонала для работы с заключенными. Создавались специальные пенитенциарные курсы (приказ № 2 от 17 марта 1917 г. по Главному тюремному управлению; постановление Временного правительства от 7 апреля 1917 г.). Непосредственное руководство их работой осуществлялось начальником ГТУ. Слушателями этих курсов являлись лица с высшим и средним образованием, преимущественно бывшие военнослужащие. Обучение длилось 3 месяца. Программа предусматривала изучение следующих дисциплин: 1) общее законоведение; 2) начала уголовного права; 3) учение о наказании в связи с тюрьмоведением; 4) уголовная политика и социология; 5) элементарные сведения по психопатологии и уголовной антропологии; 6) тюремная гигиена и санитария; 7) меры борьбы с детской преступностью; 8) тюремная статистика и отчетность; 9) товароведение; 10) практические занятия и рефераты[22].

Была продумана и система устройства заключенных после освобождения. Предполагалось использовать широкую сеть патронажных учреждений и благотворительных обществ, т. е. опыт, уже имевшийся в дореволюционной России.

Временное правительство осуществляло и другие меры, которые затронули систему пенитенциарных учреждений. Смена государственного строя позволила произвести ряд демократических преобразований тюремной системы. В частности, постановлением от 26 апреля 1917 г. были отменены ссылка на поселение как вид наказания, а также ссылка на поселение после отбытия срока каторжных работ и за бродяжничество.

Подверглась реорганизации и структура управленческого аппарата местами заключения. Главное тюремное управление было переименовано в Главное управление по делам мест заключения, Совет по тюремным делам – в Совет по делам мест заключения. При формировании последнего устанавливались выборные начала. Постановлением от 29 июля 1917 г. была определена новая структура Главного управления местами заключения, которое теперь включало канцелярию и четыре отдела, в состав последних входили три инспекции и тринадцать делопроизводств[23].

Идеи местного законотворчества, присущие всем революциям, коснулись и тюремной системы России после февральских событий 1917 г. Предпринимались разнообразные попытки передать управление тюрьмами выборным органам из числа администрации и заключенных. Специальный циркуляр ГУМЗ от 17 августа 1917 г. прекратил эти новые веяния, установив полное единоначалие в местах заключения.

Как уже отмечалось выше, труд рассматривался как одно из основных средств воздействия на личность заключенного, а не способ извлечения лишь экономической выгоды. Но обеспечить трудом всех возможности не было и вынужденное безделье дестабилизировало внутреннюю обстановку в тюрьмах. Альтернатива все же была найдена: поступило предложение расширить сеть библиотечного обслуживания, снять ограничения с тех книг, которые ранее не разрешались в пенитенциарных учреждениях.

Книга рассматривалась как дополнительное средство воздействия на личность заключенного. Таким образом, мы вправе говорить о том, что культурно-воспитательная функция в организации работы с осужденными была заложена еще в годы февральской буржуазной революции, что в который раз подтверждает преемственность в развитии пенитенциарной системы советской России.

Многие идеи, заложенные в тюремной реформе, носили безусловно положительный характер, и только нестабильная политическая обстановка, отсутствие материальных ресурсов, кадровые проблемы не дали завершить ее до конца.

Новая советская пенитенциарная система рождалась не на голом месте: она впитала целый ряд прогрессивных идей и демократических институтов дореволюционной России, чему также способствовала обширная законодательная основа русского пенитенциарного права.

§ 2. Советская историография по проблеме становления и развития исправительно-трудовых учреждений России в 20-40-е гг

Октябрьская социалистическая революция 1917 г. стала новым историческим этапом в развитии Российского государства. Изменения в государственном механизме страны повлекли за собой изменения в пенитенциарной политике. В ее основу легли два, казалось бы, несовместимых принципа: разрушение старого государственного аппарата и сохранение некоторой исторической преемственности, рецепции передовых идей, ранее сформировавшихся в пенитенциарной теории.

Теоретические постулаты в этой области основывались на работах К. Маркса, Ф. Энгельса и В. И. Ленина, считавших, что пролетариат не может овладеть готовой государственной машиной и пустить ее в ход для своих собственных целей, ее нужно сломать, «заменив организацией типа Парижской коммуны», и в первую очередь, по выражению К. Маркса, должны быть уничтожены «вездесущие органы подавления, такие как армия, полиция, суд, тюрьмы и другие, ревностно охраняющие эксплуататорский строй»[24]. В. И. Ленин, творчески развивая учение Маркса о сломе буржуазного государственного аппарата, пошел еще дальше, отмечая, что в новом советском государственном аппарате организация органов принуждения должна быть наполнена качественно новым содержанием [25].