Анатолий Малахов - Занимательно о геологии Страница 4

Можно на пути хода лучей поставить отполированную поверхность. Пучок света, отразившись от такой поверхности, как зайчик от зеркала, и пройдя через приставку с исландским шпатом, также вызовет окраску, свойственную только этому минералу. Так определяют в отраженном свете различные непрозрачные минералы, главным образом руды металлов.

Геолог-петрограф умеет по показателям преломления или отражения различных раскрасок точно определить в шлифе название всех минералов, а по минералам - и горную породу. Всю жизнь геологи-петрографы и заняты этим давно известным делом.

Но недавно открылся новый путь применения поляризационного микроскопа. Открыл этот путь крупный ученый - профессор Ефрем Александрович Кузнецов.

Если бы Кузнецова спросили, сколько шлифов он просмотрел за свою жизнь, он вряд ли ответил бы на этот вопрос. Во всяком случае, сказал бы - сотни тысяч.

В этих сотнях тысяч световых картин заключались многие закономерности. Одни из них расшифровали его коллеги, другие... А другие еще предстояло раскрыть. Но для этого нужно было не просто смотреть, а думать, сопоставлять, проверять, экспериментировать.

То, что предложил Ефрем Александрович, ошеломило даже видавших виды геологов. Его открытие вызвало вначале настороженное молчание и даже недоверие. Это бывает (я замечу в скобках) не только у геологов. Все новое, ошеломляющее всегда вызывает недоверие у людей, которым свойственна инерция мышления.

Ефрем Александрович длительное время пытался растолковать сущность многих цветовых аномалий. Как объяснить, например, аномалии ярких расцветок? Как возникают яркие тона, отсутствующие в обычном спектре? Просто сказать, что это свойство некоторых минералов. Расшлифуйте, мол, эпидот, цо-изит, пренит... и получите такие расцветки. Что тут особенно думать? Такие аномалии и помогают определять минералы.

И десятки тысяч геологов так поступали, не задумываясь над сущностью вопроса.

А Ефрем Александрович, занявшись глубоким изучением многих подобных этому цветовых явлений, долго экспериментировал. Он подбирал светофильтры, составлял диаграммы. Словом, делал что-то не то, что принято, искал скрытые закономерности. И наконец обрел желаемое.

По цветовым аномалиям он стал определять химический состав минералов. Особенно его интересовали радиоактивный изотоп калия и возникающий при его распаде аргон. Они легко определялись в полевых шпатах, в слюдах, встречающихся в разнообразных породах.

А дальше мысль заработала необычайно четко: если можно определить под микроскопом эти элементы, то, значит, можно рассчитать и время их возникновения.

Но если это так, то открыт новый метод определения абсолютного возраста горных пород!!! Следовательно, не нужно производить дорогостоящих определений возраста на специальных аппаратах в геохимических лабораториях. Нужно взять в экспедицию обычный портативный поляризационный микроскоп со специальными приставками к нему, десятка три-четыре светофильтров, таблицы и легкий шлифовальный станок с приводом к автомашине. Тогда прямо у скалы можно определять возраст пород! Это же осуществление мечты многих поколений геологов!

Остается сказать, что за свое открытие профессор Е. А. Кузнецов награжден золотой медалью и премией имени Ломоносова.

Конечно, метод Е. А. Кузнецова не дает нам права браковать другие методы, которыми пользуются геологи. По-прежнему будет во все возрастающих объемах производиться определение абсолютного возраста горных пород по продуктам распада радиоактивных изотопов урана, радия, калия и других. По-прежнему будет иметь основное значение метод относительного определения возраста пород по тем окаменелым органическим остаткам, которые находят в них палеонтологи, С помощью этих мертвых окаме-нелостей оживают древние страницы истории жизни Земли.

В ХИТИНОВОМ САВАНЕ

Перехваченная радиограмма

'Внимание, внимание! Слушайте жители всех планет нашей Галактики! Говорит экипаж космического корабля, благополучно достигший планеты загадок!'

Так могла бы начаться первая передача с Земли, если бы на ее поверхность приземлился экипаж планетолета, сплошь начиненного разнообразными кибернетическими устройствами, позволяющими решать задачи любой сложности.

Так же как и мы, возможные жители иных планет ждут любой информации о новом для них мире. И конечно, каждое слово, переданное с Земли в космос, представляло бы для всех необычайный интерес. Конечно, планетолетчики были бы представителями иной, не похожей на человеческую, цивилизации.

Наряду с информацией о рельефе Земли первые ее посетители передали бы ошеломляющую новость о необычайном развитии биосферы - о живых существах, населяющих планету.

Объективная информация выглядела бы необычно для нас. Исследователи насчитали бы свыше 1 миллиона 200 тысяч ныне существующих и некогда живших видов живых существ. А среди них (это было бы передано крупным шрифтом) СВЫШЕ 86 ПРОЦЕНТОВ ЧЛЕНИСТОНОГИХ, ВКЛЮЧАЮЩИХ ОКОЛО 80 ПРОЦЕНТОВ НАСЕКОМЫХ!!!

'Земля - планета насекомых!!!' Так кричали бы все газеты всей Галактики! Среди насекомых планеты первое место (опять-таки по количеству видов) занимают жесткокрылые жуки, потом идут бабочки и мотыльки, затем 'общественные' формы: муравьи и пчелы, собранные в крупные коллективы, и, наконец, небольшую группу составляют 'прочие' виды насекомых, с низшими формами объединений - такие, например, как саранча, временами тучами покрывающая Землю.

Кропотливые информаторы раскопали бы, что одна из саранчовых туч (не самая крупная) однажды покрыла пространство в 6 тысяч квадратных километров. Она весила столько же, сколько может весить все количество меди, свинца и цинка, добытое человечеством за 100 лет.

А дальше следовали бы новые, столь же невероятные цифры. Такие существа, как кольчатые черви, нематоды, кишечнополостные, губки, иглокожие и (какие-то) млекопитающие составляют примерно по одному проценту от общего количества видов!

Про одну из групп этих млекопитающих - про человека - информаторы сказали бы, что она тоже, как и некоторые из насекомых, слагает общественные коллективы. Что люди, как и термиты, муравьи и пчелы, сооружают постройки, иногда весьма громоздкие...

Перехваченная радиограмма

А в горных породах кибернетические устройства обнаружили бы остатки древних обитателей планеты.

Впрочем, мы знаем о них и сами и обойдемся пока без помощи кибернетики и сведений инопланетных существ.

Начало истории

Снежные заносы закрыли в декабре 1964 года из города Сринагара в южных отрогах Гималаев в Дели и Калькутту - научные центры Индии. В снежном плену оказалась Кашмирская экскурсия геологов XXII Международного геологического конгресса. Но геологи не унывали. Они обжились в походных условиях и разговорились.

Не так часто участникам крупных международных совещаний удается набеседоваться всласть. Обычно программы конгрессов пересыщены докладами до предела. И вдруг, к счастью, заносы.

Сколько было высказано интересных мыслей! Как много поведано необычных историй! Еще больше было завязано дружеских связей.

Одну из историй рассказал норвежский ученый - доктор Л. Штёрмер. Вот она в записи советского палеонтолога, члена-корреспондента Академии наук СССР И. И. Горского. Я лишь дополнил ее некоторыми деталями.

Однажды шотландские мальчишки забавлялись, кидая в воду плоские галечки и подсчитывая, сколько раз плитка ударится о поверхность воды.

Одна из плиток не полетела в воду только потому, что была слишком велика. Зато ее увидели палеонтологи.

Профессор Уилле обнаружил на плиточке необычный отпечаток, заинтересовавший всех палеонтологов мира. Ему удалось доказать, что окаменелость принадлежит гигантскому скорпиону, который был в два раза больше современного и достигал 30- 35 сантиметров.

Интерес к скорпионам в эти годы был подогрет уникальными наблюдениями французского исследователя Анри Фабра.

Часами просиживал Фабр перед стеклянной клеткой с этими насекомыми, наблюдая их жизнь. Пожалуй, самым удивительным из всех наблюдений было описание многодневных брачных танцев: совместных прогулок самца и самки, взаимных ухаживаний, 'поцелуев', поглаживаний друг друга лапками, на которых имеются осязательные ворсинки.

Л. Штёрмер рассказал о найденных им осязательных волосках у скорпиона, пролежавшего в земле 300-350 миллионов лет. Ископаемый скорпион сохранился настолько хорошо, что, когда ворсинки очищали от породы, они не обломились. Штёрмер сделал из них тончайшие препараты.

Современная техника биологических исследований позволяет с помощью микротома - резательного аппарата - делать срезы толщиной в 1-2 микрона.