Майкл Бейджент - Запретная археология Страница 42

Если мы возьмем эти выводы в качестве рабочей гипотезы и снова обратимся к данным археологических раскопок с мест, относимых к додинастическому периоду, то обнаружим, что, вопреки громогласным возражениям египтологов, не вполне верно говорить о том, что до появления царств 1-й династии не существовало социальной организации и технологии для создания Сфинкса. К тому же нам не приходится ссылаться в этом случае на атлантов, как это делают Хэнкок и другие.

О додинастическом периоде известно мало, однако некоторые фрагментарные сведения все-таки дошли до нас. В них можно различить намеки на то, что могло представлять собой элементы гораздо более могучей и гораздо более древней культуры. И знаменательно, что эти намеки приводят нас в район Гизы, в район местонахождения Сфинкса.

Один из самых ранних и крупнейших населенных центров в додинастическом Египте находился всего лишь по другую сторону Нила от Гизы – в Маади. Здесь на площади в сорок пять акров были найдены очень древние останки. Раскопки в этом месте проводились с 1930 по 1935 год, однако, как это часто случается в истории археологии, окончательный доклад так и не был опубликован. Останки в Маади датируются, по-видимому, примерно 3600 г. до н. э., но вполне могли относиться и к более ранним временам. Установят это только дополнительные раскопки. Это единственное на сегодня известное место такого типа, но, возможно, существовали и другие, ныне глубоко погребенные под песками пустыни или под развалинами более позднего династического периода.

Маади являлся преимущественно торговым центром, по своему местоположению находясь на пути главного маршрута, ведшего к медным копям Синая, и в самом верховье дельты Нила, в важнейшем пункте для судоходства. Раскопки выявили три характерные особенности города: неизвестно никакого более раннего места в Египте, в котором такую роль играла бы торговля; имеются указания на крепкие интернациональные связи с проживавшими тут иноземцами; и это одно из самых ранних известных мест в Египте, где обрабатывался металл.

Торговля и металлургия требуют хорошо организованного населения. Они включают в себя процесс сбора и складирования продукции, контроль за транспортировкой, ведение учета сделок, обещаний и долгов. Металлургия к тому же предполагает наличие познаний в горнодобывающем деле, плавке и формовке, чтобы изготовить медные бруски, инструменты и предметы оружия, находимые археологами. Многие из этих предметов, без сомнения, производились на экспорт.

Мы также находим в Маади свидетельства наличия некой системы гражданской организации: в городе имелось два района, отведенных под общинное хранение товаров. Один из них представлял собой специализированное место с подземными погребами внушительных размеров, наполненными товарами; в другом хранилось огромное количество больших емкостей, закопанных по горлышко в землю. Это явное свидетельство существования некой формы руководства – в лице ли одного человека или совета.

Также налицо начатки владения технологией. В одном из подвальных хранилищ имелась каменная стена – один из самых ранних примеров использования в Египте камня для строительства. Камень также использовался в Маади для изготовления тонко сработанных сосудов из базальта, алебастра и известняка – и даже из камня, столь же твердого, как гранит и диорит, которые требуют при работе значительно больше усилий и технических умений.

Как представляется, народность, проживавшая в Маади, обладала достаточной организованностью и умением, чтобы вырубить и высечь в горной породе монумент, подобный Сфинксу. Не они ли или их предшественники, жившие в каком-то месте еще не изрытой пустыни, высекли его? Не были ли эти люди, проживавшие в Маади, потомками более раннего народа пустыни, который, после того как прекратились дожди, переселился поближе к Нилу? Возможно, когда-нибудь мы сможем ответить на эти вопросы.

Египтологи, впрочем, спешат заверить нас в том, что в Гизе не было найдено ни единого черепка глиняной посуды или какие-либо другие артефакты культуры Маади, таким образом отрицая какое-либо предположение о существовании связи между этими двумя местами. Но в этом, как мы увидим, они ошибаются.

Свидетельства, позабытые египтологами, некогда существовали. В начале века нечто важное было найдено. И кануло в небытие археологических каталогов.

Все музеи страдают от перегруженности информацией и предметами. Прогулка в подвальные помещения музеев или археологических факультетов открывает глазам всегда одну и ту же картину: километры стеллажей вдоль стен плохо освещенных коридоров, доверху заставленных горшками, картонными коробками, свертками и всеми теми покрытыми пылью традиционными вещами, которые год за годом выдают на-гора раскопки. Они могут быть помечены небольшими цифрами или буквенным шифром, однако в практическом смысле – они записаны и забыты.

В середине 1980-х годов один из археологов обнаружил в подвале Каирского археологического музея несколько горшков, давно позабытых. Они совершили революцию в наших представлениях о плато Гизы, и тем не менее даже теперь немногие египтологи подозревают об их существовании или вытекающих из них следствиях.

В 1907 году археологи откопали четыре целых керамических сосуда «у подножия Великой пирамиды». По этой причине их приписали 4-й династии и убрали на полки. Однако археолог Водил Мортенсен, внимательно изучив их в 1980-х годах, с удивлением понял, что эти горшки вовсе не были принадлежностью 4-й династии, а принадлежали поселенцам, жившим в Маади, – которые, как мы уже отмечали, обитали в этом районе за тысячу лет или больше до того, как была построена Великая пирамида. В 1907 году эти горшки невозможно было правильно идентифицировать, поскольку остатки поселения в Маади были обнаружены не раньше 1930 года.

Еще Мортенсен понял, что горшки в повседневном быту или коммерческом использовании выбрасываются лишь по той причине, что разбились. В любом случае, всякая целая посуда, оставленная на поверхности, разбилась бы при более поздних строительных работах. Тогда он сделал вывод, что, должно быть, эти горшки происходили из древней гробницы – захоронения в Гизе, возникшего во времена до-династической культуры Маади. В таком случае это дает нам важное и решающее доказательство того, что задолго до фараонов Гиза была освоена и использовалась как сакральное погребальное место. Очевидно, практически все эти ранние следы были стерты позднейшими строительными работами фараонов 4-й династии.

Что было там – мы, вероятно, никогда не узнаем. Но Гиза явно не была священным районом погребений исключительно фараонов 4-й династии: она явно использовалась в таком качестве задолго до них.

Есть еще одна интригующая альтернативная интерпретация: возможно, строители Сфинкса были доставлены из какого-то другого места? В Маади имеются свидетельства тесных связей с Палестиной. Среди обычных овальных египетских хижин был обнаружен целый ряд подземных жилищ, отчетливо напоминающих стиль Южной Палестины. Возможно, там действительно жили торговцы или представители других профессий из Палестины.

Вероятно, крупнейшим городом в Южной Палестине считался Иерихон. Камень для строительства здесь использовался примерно с 7000 г. до н. э. – не намного позже окончания последнего ледникового периода и появления Чатал-Хююка, – и в то время весь город был обнесен защитной каменной стеной с каменной башней в тридцать футов вышиной. В том же Иерихоне, около 5500 г. до н. э., были обычным явлением небольшие подземные жилища, идентичные тем, которые найдены в Маади, и может в конце концов оказаться, что и одного с ними возраста. Представляется очевидным, что между Маади и Иерихоном существовали тесные связи. Поэтому импорт навыков работы с камнем из Палестины в Маади и тем самым, разумеется, в Гизу был бы простым делом. И в самом деле, было бы гораздо более удивительно, если бы эти навыки не проделали такого пути на юг.

В других додинастических поселениях тоже имеются связи со Средним Востоком. Группа немецких археологов многие годы ведет раскопки в Буто, в районе Дельты. Они обнаружили крупный додинастический центр, указывающий на крепкие связи с Месопотамией, регионом, который также имеет очень древнюю традицию монументального строительства, относящуюся, как мы видели, к концу последнего ледникового периода. Анализ их находок продолжается, как продолжаются и раскопки.

Как-то привыкли забывать, что мы пока не умеем переводить самую раннюю форму иероглифического письма. Нам также неизвестно, когда, где или как зародилась эта форма письменности. Не знаем мы, разумеется, и того, какую информацию она скрывает. Возможно, будет найден какой-нибудь архаический Розеттский камень [17], который даст ключ к этим письменам; возможно, в глубоком укрытии под песками будет обнаружена какая-нибудь царская или чиновничья библиотека. Ибо, несмотря на тысячи драматических открытий, сделанных в Египте за последнее столетие в ходе интенсивных археологических изысканий, всем ясно, что до сих пор была восстановлена лишь крошечная часть истории.