Сборник - Эта книга сделает вас умнее. Новые научные концепции эффективности мышления Страница 43

Но давайте внимательнее рассмотрим это наше предположение. Внимательный читатель наверняка заметил, что в одном из примеров я допустил, что состояние Интернета является константой. Но это же просто смешно! Говоря языком математики, допущения называются «априорными», и одна из школ статистики считает их самым важным аспектом любого информационного процесса. На самом деле мы хотим знать, позволяет ли существующий набор допущений повысить качество оценки вероятности информации b путем добавления некоторой информации а. Разумеется, все дело в том, с какими допущениями мы имеем дело: например, если они включают абсолютные знания о b, то уточнение становится невозможным.

Если при разумном наборе допущений информация об а позволит уточнить оценку b, то можно предположить наличие определенной причинной связи между этими элементами. Но конкретный вид этой связи останется неопределенным, поскольку, как гласит известный принцип научного метода, корреляция необязательно означает причинно-следственную связь. Дело в том, что концепция причинно-следственной связи исходит из нашей склонности рассматривать информацию о более раннем событии раньше, чем о более позднем (дальнейшие последствия этой концепции для человеческого сознания, второго закона термодинамики и природы времени очень интересны, но, к сожалению, их рассмотрение выходит за рамки данного эссе).

Если бы информация обо всех событиях всегда поступала в том порядке, в каком происходят сами события, то тогда, действительно, корреляция означала бы причинно-следственную связь. Но в реальном мире мы не только ограничены наблюдением за событиями в прошлом, но и можем отыскивать информацию об этих событиях не в том порядке, в котором они протекали. Так, наблюдаемая корреляция может отражать обратную причинную связь (информация о событии а позволяет уточнить оценку события b, хотя событие b произошло раньше и было причиной а). Возможны и более сложные ситуации: например, информация о событии a позволяет уточнить оценку b, одновременно предоставляя информацию о событии с, которое произошло до a и b и стало причиной их обоих.

Поток информации симметричен: если информация о событии a позволяет уточнить оценку b, то информация о событии b позволяет уточнить оценку a. Но так как мы не можем изменить прошлое и нам неведомо будущее, эти ограничения полезны лишь в контексте на определенное время и в том порядке, в котором протекали события. Поток информации всегда идет из прошлого в будущее, но в нашем уме стрелки могут поменять направление. Устранение многозначности – по сути, и есть та проблема, которую наука призвана решить. Если вы сможете визуализировать все потоки информации и контролировать свои допущения, в вашем распоряжении окажется вся мощь научного метода – и даже больше.

Мышление во времени и мышление вне времени

ЛИ СМОЛИН

Физик, Периметрический институт; автор книги The Trouble with Physics («Неприятности с физикой»)

У нас есть очень давняя и устойчивая привычка – считать, что истинный ответ на любой вопрос уже имеется и лежит где-то там, вдали, среди «вечных истин». Следовательно, цель исследований состоит в том, чтобы «обнаружить» ответ или решение в этой уже существующей области. Например, физики часто подспудно полагают, что окончательная теория всего уже существует в вечной платонической сфере математических объектов. Это пример мышления вне времени.

Мышление во времени подразумевает, что мы изобретаем абсолютно новые идеи для описания вновь открытых феноменов и придумываем новые математические построения для их выражения. А мышление вне времени предполагает, что эти идеи каким-то образом «существовали» еще до того, как мы их придумали. Мышление во времени не оставляет причин так думать.

Разница между мышлением во времени и вне времени наблюдается во многих областях. Мы думаем вне времени, когда, сталкиваясь с технологической или социальной проблемой, полагаем, что возможные подходы уже предопределены набором каких-то абсолютных ранее существующих категорий. Мы думаем во времени, когда понимаем, что прогресс в технологии, социальной сфере и науке происходит путем изобретения совершенно новых идей, стратегий и форм общественной организации.

Идея, что истина вечна и существует где-то вне Вселенной, была стержнем философии Платона и иллюстрируется притчей о мальчике-рабе. Эта притча была призвана показать, что любое открытие, по сути дела, является воспоминанием. Эта же идея отражается в философии математиков-платоников, которые полагают, что есть два способа существования: обычные физические вещи существуют во Вселенной и подчиняются ее законам, а математические объекты существуют в царстве вечности. Деление мира на земное царство, где правят время, изменения и разрушение, и окружающую его небесную сферу идеалистической истины прослеживается и в древней науке, и в христианстве.

Если считать, что задачей физики является обнаружение вневременных и неизменных математических объектов, это значит, что истина Вселенной лежит за ее пределами. Это столь распространенный и привычный образ мыслей, что мы не замечаем его абсурдности: если кроме Вселенной ничего не существует, то как что-то может существовать вне ее и независимо от нее?

С другой стороны, если принимать реальность времени за данность, то никакие математические объекты не будут полностью независимыми от мира, потому что одно из свойств реального мира состоит в том, что он всегда существует в определенный момент времени. Действительно, как впервые отметил Чарльз Сандерс Пирс, для рационального понимания того, почему одни законы сохраняются, а другие нет, необходимо допустить, что физические законы развивались в ходе истории.

Мышление вне времени подразумевает существование воображаемого царства вне Вселенной, в котором находится истина. Это религиозная идея, потому что она предполагает, что объяснение и обоснование феноменов сводится к чему-то, лежащему вне нашего мира. Если считать, что вне Вселенной ничего не существует – включая абстрактные математические объекты, – придется искать причины феноменов в пределах нашей Вселенной. Таким образом, мышление во времени – это мышление в пределах одной Вселенной, к которой принадлежат все наблюдаемые феномены.

Среди современных космологов и физиков приверженцы теории вечного расширения (открытой Вселенной) и безвременной квантовой космологии мыслят вне времени. А приверженцы эволюционной и циклической космологии мыслят во времени. Мысля во времени, вы будете думать об определенной точке во временном континууме. А мысля вне времени, вы будете полагать, что реальность представляет собой всю историю мира одновременно.

Теория эволюции Дарвина – образец мышления во времени, потому что она опирается на веру в то, что естественные процессы развиваются во времени и ведут к возникновению абсолютно новых структур, с появлением которых могут возникать и новые описывающие их законы. Динамика эволюции не нуждается в абстрактных и широких категориях вроде всех возможных жизнеспособных животных, ДНК-последовательностей, наборов белков или биологических законов. Экзаптации слишком непредсказуемы и зависимы от живых существ, чтобы их можно было анализировать и закодировать в последовательность ДНК. Как отмечает биолог-теоретик Стюарт Кауфман, лучше представлять себе эволюционную динамику как использование биосферой ближайших возможностей в определенных временных рамках.

То же самое применимо к эволюции технологии, экономики и общества. Концепция тяготения экономических рынков к особому равновесию независимо от их истории опасно близка к мышлению вне времени. Как отмечает экономист Брайан Артур, для понимания реальных рынков необходимо учитывать зависимость от предшествующего развития, т. е. мыслить во времени.

Мышление во времени не является формой релятивизма; это скорее вариант теории относительности. Истина может быть одновременно объективной и привязанной ко времени, если касается объектов, которые возникают лишь после их изобретения эволюцией или человеком.

Мысля во времени, мы признаем способность человека изобретать абсолютно новые конструкции и находить новые решения проблем. Размышляя об организациях и обществе вне времени, мы безоговорочно принимаем их структуру и ищем способы манипулировать уровнем бюрократии, как будто у нее есть какие-то неоспоримые причины к существованию. Размышляя об организациях во времени, мы признаем, что каждое их свойство является результатом истории и может идти по пути усовершенствования благодаря возникновению новых подходов.