Джаред Даймонд - Третий шимпанзе Страница 43

Наиболее сложным из изученных на сегодня «языков животных» является язык широко распространенной африканской обезьяны размером с кошку — зеленой мартышки. Одинаково комфортно чувствующие себя как на деревьях, так и на земле, в саванне и в тропическом лесу, зеленые мартышки относятся к тем видам обезьян, которых чаще всего видят посетители природных парков Восточной Африки. Надо полагать, что африканцам этот вид знаком сотни тысяч лет, с тех пор, как мы существуем как вид Homo sapiens. В качестве домашних питомцев они были завезены в Европу, возможно, более 3000 лет назад и, конечно же, знакомы европейским биологам, изучающим Африку, еще с XIX века. Многие неспециалисты, никогда не бывавшие в Африке, тоже знакомы с зелеными мартышками, так как видели их в зоопарке.

Как и другие животные, дикие зеленые мартышки регулярно оказываются в ситуациях, в которых эффективная коммуникация и изложение информации помогают выжить. Примерно три четверти смертей зеленых мартышек в дикой природе связаны с нападениями хищников. Представьте себя на месте зеленой мартышки: необходимо уметь отличать орла, одного из главных врагов зеленых мартышек, от африканского белобокого грифа, другой крупной и высоко летающей птицы, которая питается падалью и не представляет никакой угрозы для живых обезьян. Крайне важно правильно действовать при появлении орла, а также сообщить об этом родственникам. Если ты не узнаешь орла, то погибнешь; если тебе не удается сообщить об опасности родственникам, погибнут они, унося с собой твои гены; а если ты за орла принимаешь птицу, которая в действительности является грифом, то напрасно тратишь время на меры обороны, тогда как остальные обезьяны в это время спокойно добывают себе пищу.

Помимо решения такого рода проблем с хищниками, зеленые мартышки должны уметь разбираться в сложных общественных отношениях, связывающих их друг с другом. Они живут группами и конкурируют за территорию с другими группами. Таким образом, крайне важно отличать обезьяну из другой группы, вторгающуюся на вашу территорию, от неродственного тебе члена вашей группы, который весьма вероятно может тебя толкнуть, и от близкого родственника из твоей группы, на чью поддержку ты можешь рассчитывать. Зеленым мартышкам, попавшим в беду, требуются способы сообщать родственникам, что именно они, а не какая-нибудь другая обезьяна, нуждаются в помощи. Им также требуется знать и передавать информацию об источниках пищи: например, какие именно из тысяч видов растений и животных, встречающихся в окрестностях, годятся в пищу, какие — ядовиты, и где и когда можно отыскать те, которые съедобны. По всем этим причинам зеленым мартышкам выгодно иметь эффективные способы коммуникации и представления сведений о своем мире.

Несмотря на наличие всех этих причин, а также на долгую историю близких контактов людей с зелеными мартышками, мы все же не признавали за ними сложных знаний о мире и голосовой коммуникации до середины 1960-х годов. С тех пор наблюдения за поведением зеленых мартышек показали, что они с большой точностью различают типы хищников, и выделяют различные типы среди себе подобных. Они принимают совершенно разные меры защиты, когда им угрожают леопарды, орлы или змеи. Они по-разному реагируют на доминантных и подчиненных членов собственной стаи, и по-разному — на доминантных и подчиненных членов соперничающей стаи, по-разному — на членов разных соперничающих с ними стай, по-разному — на мать, бабушку со стороны матери, сиблинга и не состоящих с ними в родстве членов собственной стаи. Они понимают, кто кому приходится родственником: если детеныш обезьяны зовет, то мать поворачивается к нему, а остальные зеленые мартышки поворачиваются посмотреть, что будет делать мать малыша. Это то же самое, как если бы у зеленых мартышек были названия для нескольких видов хищников и нескольких десятков разных типов обезьян.

Первым ключом к тому, как зеленые мартышки передают эту информацию, стали наблюдения биолога Томаса Струсейкера за зелеными мартышками, живущими в кенийском национальном парке Амбосели. Он заметил, что зеленые мартышки по-разному обеспечивают свою безопасность при появлении хищников трех типов; в каждом из случаев мартышки издавали крики тревоги, настолько заметно отличавшиеся, что Струсейкер смог разобрать различия, не применяя никаких электронных устройств и не проводя сложного анализа. Когда зеленые мартышки встречают леопарда или представителя любого другого вида крупных диких кошек, самцы мартышек многократно и громко тявкают, а самки издают высокочастотное щебетание, при этом все остальные мартышки, находящиеся в пределах слышимости, торопливо лезут на дерево. Увидев хохлатого орла высоко в небе, зеленые мартышки издают короткое покашливание из двух слогов, и остальные обезьянки, услышав этот звук, смотрят в небо или бегут в кусты. Заметив питона или другую опасную змею, мартышка издает «щебечущий» крик, который заставляет прочих мартышек в окрестностях встать на задние лапы и осмотреть землю вокруг (чтобы увидеть, где змея). Начиная с 1977 года, супруги Роберт Сейфарт и Дороти Чени искали доказательства тому, что эти крики действительно выполняют различные функции, соответствующие предположениям, которые сделал из своих наблюдений Струсейкер. Порядок проведения эксперимента был следующим. Сначала они записывали на магнитофон крик обезьяны, функцию которого наблюдал ранее Струсейкер (например, «предостережение о леопарде»). Потом, через несколько дней, отыскав туже группу обезьян, кто-то один, Чени или Сейфарт, прятал в ближайших кустах громкоговорители и магнитофон, а другой начинал снимать обезьян кино- или видеокамерой. Через пятнадцать секунд один из двух ученых включал через динамики запись, а второй продолжал снимать обезьян в течение минуты, чтобы посмотреть, поведут ли себя мартышки в соответствии с предполагаемой функцией крика (например, заберутся ли на дерево, услышав в записи звук предполагаемого «предостережения о леопарде»). Оказалось, что воспроизведение «предостережения о леопарде» действительно заставляло обезьян забираться на дерево, тогда как на «предостережение об орле» и «предостережение о змее» они реагировали поведением, связанным с причинами, вызывающими эти предостережения в естественных условиях. Следовательно, замеченная связь между наблюдаемым поведением и криком об опасности была не случайной, и крики действительно выполняли те функции, о которых были высказаны предположения в результате наблюдений.

Тремя криками, которые я упомянул, словарный запас мартышек вовсе не исчерпывается. Помимо этих громких и часто применяющихся сигналов об опасности существует по меньшей мере три менее «строгих» сигнала тревоги, которые используются реже. Первый издается при появлении павианов и заставляет услышавших его зеленых мартышек насторожиться. Второй является реакцией на млекопитающих типа шакалов и гиен, которые лишь изредка охотятся на зеленых мартышек, и заставляет обезьян бросить взгляд на появившееся животное и на всякий случай медленно двинуться в сторону дерева. Третий из менее «строгих» сигналов тревоги относится к появлению незнакомых людей, и после него зеленые мартышки тихонько перебираются в сторону зарослей или залезают на вершину дерева. Тем не менее предполагаемые функции этих трех менее тревожных криков остаются неподтвержденной гипотезой, поскольку их еще не проверили с помощью экспериментов с применением звуковоспроизводящей техники.

Когда зеленые мартышки общаются друг с другом, они издают хрюкающие звуки. Даже ученым, многие годы слушающим голоса зеленых мартышек, эти хрюканья социального характера на слух кажутся одинаковыми. Когда эти звуки записывают и демонстрируют в виде частотного спектра на экране прибора для анализа звука, изображения выглядят одинаковыми. Только когда спектры измерили точнейшим образом, Чени и Сейфарт выявили (и то не во всех случаях!) различия между хрюканьем, характерные для четырех социальных контекстов: при приближении к доминантной обезьяне, при приближении к подчиненной обезьяне, при наблюдении за другой обезьяной, и тогда, когда обезьяна заметила чужую стаю.

Воспроизведение хрюканья, записанного в этих четырех разных ситуациях, заставляло обезьян вести себя несколько по-разному. Так, например, они смотрели в сторону громкоговорителя, если воспроизводимое хрюканье принадлежало «приближающейся» доминантной обезьяне, тогда как в случае, когда воспроизводился звук, контекстно соответствующий ситуации «вижу другую стаю», мартышки смотрели в ту сторону, куда были обращены громкоговорители. Дальнейшее наблюдение за обезьянами в естественных условиях показало, что сами эти крики также вызывают слегка различное поведение.

Зеленые мартышки намного лучше человека настроены на распознавание криков своего вида. При простом слушании их голосов и наблюдении за ними, без записи и повторного воспроизведения криков, исследователи совершенно не представляли, что мартышки используют по меньшей мере четыре разных типа хрюканья, — а возможно, и множество других. Как пишет Сейфарт, «наблюдение за тем, как зеленые мартышки хрюкают, обращаясь друг к другу, во многом напоминает наблюдение за беседующими людьми, чью речь мы не слышим. Очевидных реакций или ответов на хрюканье заметить не удается, поэтому вся система кажется непонятной, — то есть, она остается непонятной до того момента, пока вы не начнете воспроизводить записанные голоса мартышек». Эти открытия показывают, насколько легко можно недооценить объем голосового репертуара некого вида.