сборник - Зодчие Москвы XV - XIX вв. Страница 48

Иной по своему решению была усадьба И. И. Барышникова на Мясницкой (ныне улица Кирова), созданная Казаковым в конце 1790-х годов на основе более ранних построек [Уцелевшая в пожаре 1812 г., усадьба в последующие годы перешла к полковнику С. Н. Бегичеву, в гостях у которого часто бывали А. С. Грибоедов, Д. В. Давыдов, В. Ф. Одоевский и другие]. П-образная в плане, с парадным двором, располагавшимся перед главным корпусом и отделенным от улицы оградой, она в какой-то мере имела аналогии в творчестве Казакова предшествующих десятилетий (университет на Моховой, дом Кирьякова на Петровке и т. д.), но в то же время была и глубоко оригинальна: центральный объем прекрасно читается на фоне боковых благодаря небольшому, сильно вынесенному вперед, высокому эффектному портику. Планировочная структура дома Барышникова, разработанная с присущей Казакову свободой, также интересна. Решение комнат, казалось бы, традиционно, но и своеобразно: например, парадная спальня располагается в центре основного объема, за колоннами портика. Отделка интерьеров, камерная по характеру, с использованием мрамора, лепнины и живописи, отвечает наружному облику здания.

Дальнейшее развитие творческие принципы Казакова нашли и в таких постройках конца XVIII века, как дошедший до настоящего времени со значительными изменениями дом И. С. Гагарина в Армянском переулке, планировка которого была примером рационального построения внутреннего пространства здания, или дом Мусиной-Пушкиной на Тверской, где сложная многоосевая композиция пришла на смену традиционной трехосевой.

Последнее десятилетие в творчестве М. Ф. Казакова, приходящееся на 1800 — 1810-е годы, не отмечено таким же активным строительством, как в предыдущие тридцать лет. В этот период он завершает начатое в конце 1790-х годов (Голицынская больница, церковь Косьмы и Дамиана и др.), работает над "фасадическим планом" Москвы, занимается обучением молодых архитекторов.

Пожалуй, единственной крупной постройкой этого периода, дошедшей до наших дней почти без изменений, была Павловская больница у Серпуховской заставы (Павловская улица, 23–25), над возведением которой зодчий работал с 1802 по 1811 г. [Главное здание больницы, существовавшее с 1763 г. (самая старая больница в Москве), сгорело в 1784 г. В 1802 г. Казаков создал получивший одобрение проект и начал строительство. В 1829–1833 гг. по проекту Д. Жилярди был сооружен ряд вспомогательных зданий].

Композиция и общее архитектурно-пространственное решение ансамбля, особенно главного корпуса, во многом напоминают Голицынскую больницу. Однако здесь архитектор в гораздо большей степени подчинил их специфическим требованиям лечебного учреждения: четко спланировал расположение палат и служб, увязал их между собой, убрал церковь из общего объема здания и т. д. Строже и лаконичнее фасады, в которых основным архитектурным элементом становится лишенная каких бы то ни было украшений плоскость стены. Нет сомнения, что в Павловской больнице зодчий стремился осуществить на практике новые тенденции в архитектурной эстетике — тенденции к простоте и одновременно к монументальности художественного образа сооружения, столь характерные для русского зодчества (Дж. Кваренги, И. Старов, А. Воронихин) конца XVIII — начала XIX века.

Выше уже отмечалось, что в первые годы XIX века Казаков трудился над созданием "фасадического плана" Москвы. Можно с уверенностью сказать, что эта работа — итоговая не только для самого зодчего, но и для большого этапа развития архитектуры Москвы — определила его деятельность последнего десятилетия жизни.

Сама идея создания аксонометрического вида города, каким и делался "фасадический план" Москвы, появилась в результате значительных изменений, происшедших в течение второй половины XVIII века в архитектурном облике города. Причем "фасадический план" и выполнявшийся одновременно с ним генеральный план не только фиксировали уже существующую застройку, но и проектировали будущую. И этим они были близки к планам Москвы предшествующих времен. М. Ф. Казаков и большая группа его учеников начали эту работу в 1800-х годах и закончили в пределах Земляного города, вероятно, в 1805 г. В плане, основанном на тщательных обмерах всех владений (это выполнялось с помощью астролябии) и развернутом с юга на север, нашли отражение великолепные постройки Кремля и других районов Москвы, а также особенности рельефа. Об этом свидетельствуют «профили» Москвы, выполненные учеником Казакова Ф. К. Соколовым, — диагональные «разрезы» рельефа города и виды высотных зданий, данные в шести направлениях между заставами Камер-Коллежского вала.

Если вспомнить, что в эти же годы Казаков завершал свои "Архитектурные альбомы", содержавшие планы и фасады "партикулярных строений", то можно сказать, что последнее десятилетие творчества зодчий посвятил проблемам градостроительства, теоретическим вопросам формировании русского города времени классицизма, методическим принципам застройки Москвы.

Когда началась Отечественная война и войска Наполеона стали приближаться к Москве, родственники увезли семидесятитрехлетнего архитектора в Рязань. До Казакова дошла весть о вступлении французов в Москву, а затем — о гибели в грандиозном пожаре многих его творений. Тяжело больной, он не мог вынести этого удара и в ноябре 1812 г. скончался.

Творчество М. Ф. Казакова — значительнейшее явление в русской архитектуре. Начав свою деятельность в пору становления русского классицизма, он стал одним из замечательных его представителей, создал свое собственное, глубоко оригинальное направление, связанное со специфическими особенностями русского быта.

Казакова можно с полным основанием назвать архитектором, с именем которого ассоциируются наиболее выдающиеся постройки Москвы второй половины XVIII — начала XIX века. Мастер, глубоко чувствовавший красоту города, особенности его веками складывавшейся планировки, Казаков своими постройками не только органично вошел в него, но и во многом способствовал созданию того своеобразного облика, который был столь характерен для до-пожарной Москвы. Он разработал новый тип городского жилого дома, стал использовать такой архитектурный объем, как ротонда, не только в культовых, но и в общественных и, главное, гражданских сооружениях, создал свои приемы отделки интерьеров, где широко применял дерево, искусственный мрамор, штоф, занимался фиксацией сооружений и подготовкой планов.

Немаловажно значение и педагогической деятельности Казакова, который, по словам современников, "наполнил не только Москву, но и многие края России хорошими архитекторами". Еще в 1780-х годах он организовал при Экспедиции Кремлевского строения архитектурную школу, преобразованную в 1805 г. в Архитектурное училище [В середине XIX века училище вошло в состав Московского училища живописи, ваяния и зодчества]. Среди учеников и последователей Казакова — И. Еготов, Ф. Соколов, О. Бове, Е. Тюрин, зодчие, сыгравшие в первой половине XIX века большую роль в московской архитектуре, в восстановлении города и его преобразовании после пожара 1812 г.

Глубоко национальное по своим истокам и направленности творчество М. Ф. Казакова, которому присущи черты высокой гражданственности, простоты и ясности самовыражения, постоянный поиск новых решений, творчество, обращенное к Москве, — одна из наиболее интересных страниц в истории русского зодчества.

М. С. Никольская

И. ЕГОТОВ

(1756–1815)

Среди московских архитекторов конца XVIII века имя Ивана Васильевича Еготова было широко известно. Сын подмастерья, начавший свою творческую биографию как ученик лепного дела, он продолжил ее как архитектор и на этом поприще прославил свое имя.

И. В. Еготов родился в 1756 г. и всю жизнь прожил в Москве. Деятельность Еготова совпала с тем блестящим периодом в жизни древней столицы, когда интенсивно разрабатывались планы ее переустройства. Немало способствовали развитию программных градостроительных идей ведущие архитекторы того времени К. Бланк, В. Баженов, Д. Жилярди, М. Казаков и другие.

Иван Васильевич Еготов окончил известную московскую архитектурную школу, основанную при Экспедиции Кремлевского строения. В 1773 г. он становится учеником В. И. Баженова, а через два года переходит к М. Ф. Казакову, творческая и деловая связь с которым будет длиться долгие годы.

Матвей Федорович Казаков отличал Еготова среди многих учеников архитектурной школы и охотно привлекал его к разработке повых градостроительных замыслов. Так, составляя планы городов Коломны и Екатеринославля, проектируя площадь перед домом московского главнокомандующего на Тверской улице, ведя строительство здания Присутственных мест (Сенат) в Кремле, Екатерининского дворца в Лефортове и др., он значительную часть работы доверял своему ученику и коллеге. С 1787 г. Еготов становится первым помощником Казакова по Экспедиции Кремлевского строения, сменив в этом качеств К. Бланка, который долгие годы был ведущим архитектором по всем реставрационным работам в Московском Кремле. С 1804 г. и до конца своих дней Еготов руководит архитектурной школой при экспедиции. С 1814 г. он занимает пост директора кремлевской чертежной, основанной при архитектурной школе М. Казаковым еще в 1786 г. для учебных и методических целей. Одновременно с этим Еготов работает над огромным количеством собственных проектов, осуществляя их в Москве и в ее окрестностях.