Кэтрин Куртц - [Легенды о Камбере Кулдском 1-2] Камбер Кулдский. Святой Камбер Страница 5

И крики его матери, когда солдаты с хохотом раздвинули ей ноги и выдернули живого, еще не родившегося ребенка из чрева…

Райс отпрянул от жуткого зрелища и прервал контакт, будучи больше не в силах смотреть на это. Оглушенный всем, что он видел, он опустил глаза и посмотрел на свои руки. Они дрожали.

Стараясь успокоить их, он несколько раз глубоко вздохнул, заставил сердце войти в нормальный ритм и наконец ощутил, что вернулся в привычный мир. Он мягко погладил руку старика, приведя его в сознание. Слезы жгли глаза Райса, и он с трудом сдерживал их.

— Дэн, — прошептал он, — принц Эйдан!

Серые глаза открылись. Бескровные губы шевельнулись.

— Ты видел?

Райс кивнул. В его глазах таилось изумление, скованное ужасом.

— Значит, ты веришь, что я говорю правду? — спросил Дэн. — Сохранишь ли ты в тайне все это до той поры, когда появится шанс вернуть трон Халдейнам?

— Сейчас на троне король-Дерини, Дэн. Ты хочешь, чтобы я предал его ради твоего внука?

— Смотри и молись, Райс. И спрашивай себя, достоин ли этот человек на троне золотой короны. Спрашивай себя, такого ли ты хочешь короля для себя, своих детей, детей своих детей. И настанет время, когда ты придешь к решению, — я уверен, что ты к нему придешь, — и поддержишь моего внука. Когда я уйду, ты один будешь знать правду, Райс.

— Друг мой, то, о чем ты говоришь, — это измена! — пробормотал Райс. Он опустил глаза, но вдруг снова вспомнил все, что видел. — И все же придет время и я встану на его сторону.

— Да хранит тебя Господь, сын мой.

Старик улыбнулся. Он протянул руку и вытер слезу Райса.

— А ведь я когда-то был готов проклясть Дерини…

Он замолчал. Гримаса боли исказила его лицо.

— У меня на шее висит монета, серебряная монета. Говорят, что она отчеканена в аббатстве, где Синхил, мой внук, принял обет. Его имя в монашестве…

Старик стал задыхаться, и Райс наклонился к нему, чтобы лучше слышать.

— Ну же, Дэн. Его имя?

— Его зовут Бенедикт. Он… Халдейн… Король…

Райс склонил голову и, закрыв глаза, автоматически нащупал пульс. Но он знал, что на этот раз уже ничего не почувствует. Он опустился на колени и простоял так несколько минут, затем, покачав головой, сложил руки старика на недвижимой груди и закрыл безжизненные глаза мертвеца. Райс перекрестился и отвернулся. Он был уже у двери и вдруг вспомнил о монете. Целитель быстро вернулся и снял ее с шеи друга.

Хотя Райс мог разобрать слова, выбитые на ней, для него они были лишены всякого смысла, и он вдруг понял, что Дэниель назвал ему только монашеское имя внука — Бенедикт, но не сказал, как того звали до вступления в Орден. И если Райс решит отыскать этого человека, задача будет очень непростой.

Взволнованный, он опустил монету в кошелек на поясе и пошел к двери. Здесь он остановился, чтобы успокоиться и предстать перед слугами и священником, как подобает.

Бросив последний взгляд на старика, он открыл дверь.

— Все кончено, милорд? — спросил священник. Райс кивнул.

— Конец был легким. Он отошел почти без мучений.

Священник поклонился и вошел к усопшему для заупокойной молитвы. Слуги опустились на колени у дверей, Многие из них заливались слезами.

Райс, внезапно ощутив себя очень усталым, медленно опустился по лестнице к ожидавшему его Гиффорду.

Слуга стоял, прижимая к груди лекарскую сумку Райса, выжидательно глядя на господина.

— Все кончено, милорд?

Райс кивнул, знаком велел слуге открыть дверь и вышел из лавки. «Да, все кончено, — думал он на ходу. — Или все только начинается?»

ГЛАВА III

Представь возле себя место врачу, так как Бог создал его, и не отпускай его от себя, так как он может тебе понадобиться.[4]

Соскочив с седла, Райс завел жеребца на конюшню и передал поводья слуге, чтобы тот позаботился об усталом животном. Дорожный плащ Райса был весь в грязи, вода со шляпы и с волос лилась ручьями — но он не замечал этого, жадно осматриваясь по сторонам.

Именно здесь они с Джоремом учились, еще до того, как он открыл в себе дар Целителя. В памяти вспыли картины беззаботной юности.

Однако отнюдь не тоска по минувшим дням привела его сюда. Здесь, в аббатстве, жил единственный человек, кто, возможно, сумел бы помочь Райсу определить происхождение таинственной монеты — Джорем Мак-Рори ныне возглавлял монастырскую школу. Если информация Райса подтвердится и этот Бенедикт, который сейчас находится в каком-то монастыре, действительно наследник Дома Халдейнов, то именно Джорем Мак-Рори должен знать, как лучше распорядиться этой тайной.

С тяжким вздохом Райс стянул с головы промокшую шляпу и, пригладив рукой влажные волосы, двинулся по крытой галерее в главное здание.

Конечно, Джорема в этот час там не могло быть. Капитул каноников закончился уже давно, когда воспитанники школы еще не поднялись.

Однако классы и квартиры преподавателей были в этом же здании — если он не найдет самого Джорема, то, весьма вероятно, встретит кого-нибудь, кто сможет сказать, где находится молодой священник.

Райс отошел в сторону, пропуская колонну воспитанников, которые явно очень гордились своими голубыми одеяниями с вышитой на груди эмблемой святого Лиама. Затем он прошел в главный зал, куда выходили двери всех классных комнат, и там заметив знакомого священника. Райс подошел к нему с почтительным поклоном.

— Доброе утро, отец Доминик. Вы не скажете, где мне найти отца Мак-Рори?

Старый священник хмуро посмотрел на него, но когда узнал Райса, лицо его просветлело.

— О, да это Райс Турин! Ты учился у нас когда-то!

Райс улыбнулся и снова поклонился.

— Я польщен, что вы меня помните, отче.

Глаза священника заметили знак Целителя на тунике Райса, и теперь уже он поклонился почтительно.

— Как я мог забыть вас, милорд? Ваше высокое предназначение уже тогда было для меня очевидно.

Он осмотрелся вокруг, как будто забыл, где находится. Затем с улыбкой повернулся к Райсу.

— Вы ищите отца Джорема? Сейчас он в библиотеке. Вам повезло, что вы его застали: еще немного, и он уехал бы домой, на праздник святого Михаила.

— Да, я знаю. Я тоже приглашен к Мак-Рори на праздник, так что специально приехал пораньше, чтобы потом ехать вместе с ним.

— Не буду задерживать вас. Хранит вас Господь, сын мой.

— Благодарю, отче.

Райс повернулся к выходу из здания и пошел по крутой лестнице в библиотеку. Отец Доминик не соврал. Джорем действительно был там в одной из келий.

Он сидел, задрав ноги на стол, книга лежала у него на коленях, повернутая так, чтобы на нее падал свет из окна, по которому струилась вода. Увидев вошедшего Райса, Джорем приветливо улыбнулся.

— Райс, старина, ты похож на мокрую курицу! Что тебя занесло сюда в такую погоду? Ведь мы увиделись бы завтра у нас дома!

Райс помолчал. Он вынул из кошелька монету, посмотрел на нее и опустил серебряный кружок в руку Джорема.

— Ты видел когда-нибудь что-то подобное? — спросил он.

Джорем несколько минут внимательно рассматривал ее.

Отец Джорем Мак-Рори был высок, строен и светловолос, как его отец. Он обладал исключительной способностью выглядеть настоящим щеголем, будь то во время служения большой мессы или после утомительной охоты на оленя.

Сейчас на нем была простая сутана и накидка с капюшоном. Капюшон был откинут на плечи и открывал голову с кружевом тонзуры. Ноги, обутые в сандалии, покоились на краю стола. Узкие пальцы вертели монету. Джорем читал надпись.

Однако внешнее величие этого человека вовсе не было наигранным. В возрасте двадцати лет он был возведен в сан самим архиепископом Валоретским, и всем было ясно, что этому юноше предстоит занять самые высокие посты в церковной иерархии.

Как младший сын богатого дома с широкими связями он бы и так далеко пошел, даже если бы не обладал блестящими способностями в науках и в чтении человеческих душ. Он во всем был сыном своего отца. Он мог бы добиться многого на любой стезе, по которой бы пошел. В мире, где он жил, много значили политические связи.

Действительно, даже в религиозной жизни нельзя было обойтись без связей, если человек хотел войти в высшие круги аристократии Дерини. В прошлом столетии религиозная верхушка была духовным и интеллектуальным рупором, разоблачавшим все недостатки правящего режима и аристократической верхушки. Но этот Орден был и боевым Орденом. Его рыцари не раз приносили славу в свою обитель. Такова была церковь Гвиннеда.

И сам Джорем не мог полностью отказаться от политических интриг и связей, несмотря на все свои страстные разоблачения, выступления и призывы. Ему не позволили забыть, что его отец Камбер был когда-то высокопоставленным чиновником, даже советником короля, одним из его фаворитов.