Андрей Курпатов - Что такое реальность? Концепт Страница 5

Так, например, если я могу усвоить какую-то определённую пищу, то весь мир распадается для меня по этому признаку на съедобное и несъедобное. Если кто-то другой может рассматривать меня как пищу, то весь мир делится для меня на тех, кто может хотеть меня съесть, и тех, кто не будет хотеть этого.

В основе, понятно, всегда лежит некая условная «цель» (физическое выживание, например), в соответствии с которой и определяется тот способ, которым я организую представление о себе самом и об окружающем меня мире.

Но и вся информация, с которой я имею дело, дана мне лишь через этот фильтр: мне не нужна просто информация о мире, мне нужно представление о нём, удобное для реализации моих целей.

Таким образом, формирование «карт» реальности, то есть моделей сборки индивидуальных образов реальности (представлений), есть интегрированная в нас биологическая (нейробиологическая) функция.

Впрочем, данные подобных «карт» (представлений о реальности) являются самой настоящей «территорией», ведь, по сути, обладатели (создатели) этих «карт» и есть сами эти «карты» – они происходят так, им случается быть так, таково их место.

То, что кажется обладателю «карты» некой «картой» (то есть его представлением о реальности), в действительности есть его собственное проявление в реальности так (таким специфическим образом).

Он проявляет себя в реальности (и это происходит) так – этим своим представлением. То есть по существу он сам случается как такая «карта». Но тогда очевидно, что эта «карта» (он сам случившийся так) уже не может считаться «картой».

Иными словами, это иллюзия, что кто-то может иметь «карту» территории реальности. Не он её имеет, он ею, в некотором смысле, и является (происходит так, ему случилось быть своим наблюдением).

«Иметь карту территории» – это фикция, ведь в этом случае ничего не происходит.

С другой стороны, и «карта», и «территория» одинаково реальны, только вот то, что мы думаем об отношениях карты и территории, – ловушка, потому что сама эта идея – уже представление, уже модель модели.

«Модельное отношение» и рационализация

Когда нам кажется, что мы создали какую-то модель реальности, мы, на самом деле, просто оказались в таком – происходящем – «модельном отношении» [© М. Вартофский], которое затем (постфактум) нами рационализируется.

Эта рационализация бесплотна и в таком виде добавляется к тому, что происходит на самом деле. Это, конечно, тоже происходит, и реально то, что я рационализирую свои модельные отношения с реальностью, но это уже, так сказать, другая игра.

Быть в модельном отношении и думать что-то об этом модельном отношении (рационализация) – это два разных события. Нам только кажется, что речь идёт об одном и том же.

На самом деле в одном случае происходит одно – случается само модельное отношение, а в другом случае – другое (я представляю себе эти модельные отношения как-то).

Есть разница между тем, когда я раздаю игральные карты, и тем, когда я расставляю, согласно предписанным правилам, фигуры на шахматной доске перед началом партии.

Раздавая карты, я уже нахожусь в игре, она началась с момента раздачи карт – начала возникать ситуация, что-то действительно происходит, случается так. Расставляя шахматные фигуры в предписанном порядке, я ещё не начал игру, ещё ничего не происходит.

Так и наблюдатель – он или уже в игре (нечто действительно происходит), или он думает о себе как о «наблюдателе», но тогда наблюдения этого «наблюдателя» (что бы это ни значило) не происходит, а потому его в таком качестве – «наблюдателя» – просто нет.

Как только «наблюдатель» в игре – он игрок, это происходит в реальности, но он уже не может мыслить себя как «наблюдателя».

Если игрок выйдет из игры и будет думать о себе как об «игроке», он в этот миг уже не играет, а всё, что он думает о себе как об «игроке», – фантазия, создаваемая постфактум, недостоверная рационализация.

Всё существующее как бы сверх (поверх) того, что происходит на самом деле, иллюзорно.

Приписывая происходящему (реальности) нечто «извне» (постфактум, абстрактно), мы лишь фальсифицируем то, что происходит на самом деле. И этот подлог легко обнаруживается, если следить за тем (и только за тем), что действительно происходит.

«Наблюдатель» – это иллюзия, создаваемая нами постфактум.

Это важно понять: мы можем наблюдать (даже если это и не связано с непосредственным наблюдением, как мы его понимаем), но не можем «быть наблюдателями».

Нет этого статуса в реальном, он – абсолютная химера. И даже то обстоятельство, что сами эти наши мысли о наблюдателе вполне реальны, не может изменить этого очевидного факта.

Реально тó, что мы думаем о себе как о наблюдателе, но не реально то, чтó эти мысли подразумевают. Последние возникают лишь как интерпретация того, чего уже нет.

Нельзя думать о том, чего уже нет, потому что это мышление будет разворачиваться вне связи с реальностью, вне связи с ограничениями, которые реальность накладывает на мышление (что только и делает его действительным). Это фиктивное мышление, псевдомышление.

Сыграв партию, вы можете сказать: «На пятнадцатой минуте я совершил ошибку. Я должен был действовать иначе!» Но сейчас вы уже не играете, а оцениваете партию, проведённую другим (пусть даже это были вы).

Там и тогда происходило то, что происходило. Думать сейчас, что тогда вы могли поступить иначе, абсурдно.

Почему нам не приходит в голову сказать: «На пятнадцатой минуте я взял из колоды не ту карту. Как я был неправ!».

Есть разница между игроком и тем, кто стоит у него за спиной.

Другой пример. Влюбившись, вы будете страдать от любви [© Р. Барт], а потому, желая влюбиться, вы страдаете, строго говоря, об отсутствии страданий влюбленного. Но возможно ли это осознать?

Кажется нелепым страдать об отсутствии страдания, правда? Но подобные ошибки, смысловые сшибки – обычное дело, потому что всегда происходит только то, что происходит, а то, что не происходит, отсутствует, и мы не можем этого увидеть.

Всегда есть то, что происходит. Но то, что мы подразумеваем, думая, что думаем о происходящем, не происходит, а мнится. При этом, да: реально тó, что мне что-то мнится. Но то, чтó мне мнится, – нереально и не может быть с реальностью соотнесено.

Происходит, иными словами, лишь то, что мы что-то подразумеваем, мним, фальсифицируем, а не то, что именно мы подразумеваем, мним или фальсифицируем.

Таким образом, всякое описание, которое мы способны произвести, ложно, хотя само по себе оно является фактом: наши «описания» происходят, имеют место, случаются.

«Внутри головы»

«Проблема наблюдателя» – это лишь верхушка айсберга. Заглянем чуть глубже, обращаясь к данным современной нейрофизиологии.

Допустим, нам удалось вытравить из себя иллюзию наблюдателя. Это очень важный и существенный в методологическом отношении шаг, но, изгнав иллюзорного наблюдателя из системы, мы обнаруживаем, что имеем дело с желеобразной массой внутри нашей черепной коробки. Только с ней, ничего больше.

То, что кажется нам столь реальным вокруг, в действительности есть лишь цифровая модель, созданная нашим мозгом.

Мы располагаем рецепторным аппаратом, который кодирует аналоговый сигнал (фотоны света, механическое воздействие, химические вещества и т. д.) в цифровой (мембранный потенциал нейронов), а та «картина реальности», которую мы воспринимаем, создаётся уже в корковых анализаторах головного мозга. Грубо говоря, мой мозг показывает мне то, что он создал в своих корковых анализаторах.

То, что мы видим, слышим, чувствуем или понимаем, – это не то, что восприняли наши рецепторы, а сложные интеллектуальные объекты, собранные нашей интеллектуальной функцией и в соответствии с её собственными алгоритмами (генетически предустановленными или выученными в процессе интериоризации культурно-исторической среды [© Л. С. Выготский]).

Помимо перекодировки сигнала и реконструкции образа в анализаторе есть и это неизбежное искажение: при создании «картины» мозг ориентируется на прошлый опыт (всякое наше новое «восприятие» детерминировано уже существующими в мозгу нервными связями).

После того, как вся эта работа по созданию внутренней «картины» мира нашим мозгом произведена, мы имеем нечто, что (достаточно, впрочем, самонадеянно) и считаем «объективной реальностью»[4].

Протяните руку вперед и коснитесь предмета перед вами – стола, кружки, карандаша. Это случилось как бы вне вас, правильно? Но на самом деле всё это произошло внутри вашей головы. Там есть схема вашего тела (вместе с рукой), там есть всё «окружающее вас» пространство, там есть и образ соответствующего предмета (стола, кружки, карандаша и т. д.).