Вокруг Света - Журнал «Вокруг Света» №09 за 1994 год Страница 5

Гоня перед собой все это множество животных, более пяти тысяч голов, мы подошли к краалю в субботу, 3 февраля (События происходят в 1838 году.), около полудня и погнали их через главные ворота в загон. Потом расседлали коней и пообедали под теми же двумя молочными деревьями у ворот, где в прошлый раз попрощались с Дингааном.

После обеда за нами пришли посыльные. С ними был уже знакомый мне по прошлым визитам в крааль тот юнец, Томас Холстед. Он сказал, что все оружие надо оставить снаружи, потому что, по зулусским обычаям, вооруженный человек не может показаться перед королем. Ретиф стал возражать, и тогда посыльные обратились ко мне, они ведь уже знали меня.

Я ответил, что затрудняюсь решить эту проблему. Потом была пауза, ибо они послали за советом, не знаю к кому, поскольку в тот момент я беседовал с Томасом Холсте-дом. Кто-то подошел к нам, и, обернувшись, я увидел некого иного, как Эрмана Перейру (Он был соперником Аллана, претендовавшим на руку Мари, дочери бура Мараиса. Как выяснилось, Перейра предал буров.).

Он подошел в сопровождении зулусов как вождь и выглядел сытым, толстым и ухоженным как никогда. Увидев Ретифа, он элегантным жестом приподнял шляпу и протянул руку, которую Ретиф, как я заметил, не пожал.

— Ах, так вы здесь, минхеер Перейра, — сказал он холодно. — Не соблаговолите ли объяснить, почему мы должны избавиться от оружия?

Наше путешествие в Умгунгундлову было успешным...

— Король поручил мне сообщить... — начал Перейра.

— Поручил тебе сообщить, Перейра? Ты что, слуга этого черного человека? Ну, в таком случае я слушаю.

— Никто не имеет права входить в его резиденцию при оружии.

— Тогда, будь добр, минхеер, пойди и скажи королю, что мы не собираемся входить в его резиденцию. Я привел скот, как обещал, и я его ему отдам, как он хотел, но только при оружии.

Посланцы отправились передать это и скоро вернулись с сообщением, что Дингаан примет буров на большой площадке для танцев в центре крааля и что они могут захватить свои ружья, а он заодно посмотрит их в действии.

Мы въехали внутрь, успев заметить, что площадка окружена кольцами воинов в плюмажах, выстроенных в полки.

— Вот видишь, — я слышал, как Перейра сказал это Ретифу, — они без копий.

— Это так, — возразил командант, — но у них есть палки, которые при нападении ста на одного действуют отменно.

Тем временем большое стадо коров в два потока вливалось в ворота, мимо группы людей. Когда животные прошли, мы приблизились к этим людям, среди которых я сразу приметил массивную фигуру Дингаана, задрапированную в расшитую бисером накидку. Мы выстроились перед ним полукругом и стояли так, пока он окидывал нас цепким взглядом. Вот он посмотрел на меня и послал советника сказать, чтобы я предстал перед ним в качестве переводчика.

Спешившись, мы с Ретифом, Холстедом и несколькими бурами-командирами направились к нему.

— Sakuba (Добрый день), Макумазан, (Так называли Аллана зулусы.) — сказал Дингаан. — Я рад, что ты приехал, и знаю, что ты передашь мои слова правдиво, будучи одним из людей Джорджа (Имеется в виду английский король Георг.), которого я люблю. Томаасу я не верю, хотя он тоже сын Джорджа.

Я передал Ретифу сказанное.

— О, — воскликнул он со значением, — мне думается, что вы, англичане, и здесь на шаг обогнали нас, буров. Потом он вышел вперед и пожал королю руку, напомнив, что уже навещал его раньше.

Вслед за этим началась индаба (переговоры), которую я опускаю для краткости, это удел историков. Упомяну лишь, что Дингаан, поблагодарив Ретифа за возврат скота, поинтересовался, где Сиконьела, укравший его, ибо он, Дингаан, хочет убить вора. Узнав, что вождь остается в своих землях, король рассердился. Потом спросил, где шестьдесят лошадей, которых, как он знает, мы захватили у Сиконьелы, — они должны быть переданы ему.

Ретиф, запустив пятерни в свои седые волосы, спросил Дингаана, не шутит ли он, требуя лошадей, которые ему не принадлежат. Он добавил, что этих лошадей уже вернули бурам, у которых в свое время их украл Сиконьела.

Когда Дингаан вроде бы удовлетворился этим ответом, Ретиф завел разговор о договоре. Король, однако, возразил, что белые люди только что приехали и он желает, чтобы они посмотрели их танцы, но после представления буров. А для дел можно выбрать другой день.

В конце концов буры исполнили «танец» для развлечения Дингаана. Разделившись на группы и пускаясь по очереди в галоп, они палили в воздух — на это представление зулусы смотрели с изумлением и восторгом. Когда люди остановились передохнуть, король потребовал, чтобы они открыли беглый огонь, но командант отказался, сославшись на нехватку пороха.

— Зачем вам порох в нашей мирной стране? — спросил Дингаан подозрительно.

Ретиф ответил через меня:

— Чтобы добывать пищу для самих себя или защищаться от людей, одержимых дьяволом.

— Здесь вам это не понадобится, — успокоил его Дингаан, — поскольку я дам вам пищу, и еще: покуда я в Зулуленде король, никто не станет вашим врагом в границах моего королевства.

Ретиф ответил, что рад это слышать, и спросил разрешения уехать с бурами в свой лагерь у ворот, чтобы отдохнуть с дороги. Дингаан позволил, и мы распрощались. Я еще не дошел до ворот, как меня догнал посланец, помнится, это был мой старый знакомый Камбула (Камбула был одним из крупных военачальников в армии зулусов.), и передал, что король хочет поговорить со мной наедине. Я ответил, что не могу говорить один на один без разрешения команданта. Тогда Камбула сказал:

— Пошли со мной, заклинаю тебя, о Макумазан, иначе тебя поведут силой.

Я приказал Хансу, моему оруженосцу, лететь к Ретифу и сообщить о ситуации, потому что заметил, как по знаку Камбулы меня уже окружают зулусы.

Когда Ретиф подошел, я рассказал ему все, переведя слова Камбулы, которые тот повторил в его присутствии.

— Он хочет сказать, что ты будешь схвачен, если не пойдешь сам или если я откажусь — они сделают то же?

На это Камбула ответил:

— Это так, инкоос (Здесь: господин (зул).), ибо у короля есть слова только для ушей Макумазана. К тому же мы обязаны выполнить приказ и доставить его к королю — живого или мертвого.

— Аллемахте! — воскликнул Ретиф. — Это принимает серьезный оборот. Думая, как мне помочь, он бросил взгляд на основной отряд буров, который к тому моменту уже входил в ворота, охраняемые большим числом зулусов.

— Аллан, — продолжал он, — если ты не боишься, я думаю, тебе надо идти. Может, у Дингаана есть что сказать мне по поводу договора и он передаст это через тебя?

И еще спроси этого кафра, даст ли тебе король гарантии безопасности?

Я обратился к Камбуле, и тот ответил:

— Да, на этот визит — да. Кто я такой, чтобы говорить не сказанное королем?

— Неясно сказано, — прокомментировал Ретиф. — Но иди, Аллан, ты ведь должен идти, пусть Бог хранит тебя. Ясно, что Дингаан не просил тебя идти со мной, незачем. Сейчас я уже жалею, что не оставил тебя дома с красивой женой.

Мы расстались, я направился пешком в резиденцию короля, без ружья, ведь разрешения на ношение оружия в его присутствии я не получил, а командант — в ворота крааля в сопровождении Ханса, ведущего мою лошадь. Спустя десять минут я стоял перед Дингааном, который принял меня довольно ласково и стал расспрашивать о бурах, не восстали ли они против своего короля и не бежали ли от его гнева?

Я ответил: да, они бежали, ибо им нужны новые земли, я сказал ему все, что уже говорил раньше. Он отвечал, что помнит то, что я уже говорил ему, но хочет, чтобы те же слова исходили из того же рта — чтобы он узнал, правда это или нет. Потому, помолчав немного, он посмотрел на меня пристально и спросил:

— Ты принес мне подарок — ту тонкую белую девушку с глазами как две звезды, Макумазан? Я имею в виду девушку, в которой ты мне отказал и которую я не мог взять, ибо ты выиграл спор, спасший всех белых людей; ту, ради которой ты сделал братьями всех буров, предавших своего короля...

— Нет, о Дингаан, — отвечал я. — Среди нас нет женщины. Более того, эта девушка теперь моя жена.

— Твоя жена? — воскликнул он сердито. — Ты осмелился сделать своей женой ту, которую возжелал Великий Черный? Теперь скажи, мальчик, ты, бравый хранитель ночи, ты, маленький белый муравей, который трудится в темноте и выныривает только в конце туннеля, когда тот кончается, ты, ящерица, которая с помощью колдовства может выхватить жертву прямо из рук самого великого короля на свете, ибо именно это колдовство убило стервятников на Хлома Амабуту, а не твои пули, Макумазан. Скажи, отчего я сразу не прикончил тебя за этот трюк?

Я скрестил руки и взглянул на него. Наверное, мы являли собой яркий контраст — этот мощный чернокожий тиран, стоявший с царственным видом, которым он, надо отдать ему должное, обладал, и я — «мелкотравчатый» белокожий юноша, да-да, внешне я таким и был.