Вокруг Света - Журнал «Вокруг Света» №07 за 1994 год Страница 5

...Земля, где обосновались португальцы, называлась «Место, где жили люди» — Луанда: Люди жили, но города не было. Африканцы смотрели на Луандийский залив глазами земледельцев и скотоводов, но для португальцев-мореплавателей эта бухта оказалась находкой. На берегах ее они и начали строить город.

Та Луанда, которая существует сегодня, практически вся построена португальцами. Особенный размах строительство получило в 60-х годах нашего века. Португальские строители ценятся во всем мире — ив Луанде они показали свое искусство. Дома опоясывают утопленные лоджии — чтобы не проникал прямой свет, нижние этажи обычно отведены под магазины и офисы, здания построены с учетом розы ветров, чтобы легкий ветерок всегда гулял по комнатам. Отлично использован холмистый рельеф — город красиво смотрится с бухты, и, в свою очередь, со многих точек города видна прохладная синева воды. Остается пожалеть, что некоторые высотные здания, начатые португальцами, стоят сегодня темными немыми недостроенными громадами, что многие лоджии закопчены (обитатели этих домов порой разводят там костры), что некогда прелестные особнячки тонут среди хлама улиц.

...На Правой улице, недалеко от дворца Черной Жуакины, стоит удивительное здание — Железный дворец. Ему уже около века. Кто создал сие произведение искусства, доподлинно неизвестно. И это придает некую загадочность дворцу, возведенному из железа, чугуна и металлических пластин.

Высокая лестница с ажурными перилами ведет на веранду, которая — на высоте второго этажа — ограждена сотканным из железа кружевом. Тонкие металлические колонны поддерживают сооружение, создавая своей устремленностью ввысь впечатление легкости, воздушности. Филигранный фронтон, кружевные украшения арок, фонарей, гребня крыши — не чувствуешь тяжести и холода металла. Только изящество, пластичность и прозрачность... Во всем здании и его деталях угадываешь легкое влияние Востока. Искусствоведы определяют этот стиль как типичный эклектизм конца XIX века, а все сооружение относят к так называемой «железной архитектуре», расцвет которой приходится на вторую половину прошлого столетия. Португалия не обладала развитой металлургией, и в ее колониях строили в основном из камня и местных материалов. Попытки установить имя создателя дворца пока не принесли успеха. До сих пор не расшифрована даже надпись на металлических пластинах — название компании-изготовителя. Есть только версия: здание было построено на фабрике Густава Эйфеля — знаменитого конструктора Эйфелевой башни. Говорят, что этот дом служил павильоном на выставке-ярмарке 1900 года в Париже, а потом его демонтировали и отправили морем на Мадагаскар, бывший тогда французской колонией. Но в пути разыгралась сильная буря, и корабль вынужден был стать на якорь в Луанде. Груз продали на аукционе, его, кажется, купил какой-то португалец — и вот благодаря счастливому стечению обстоятельств Дом Эйфеля (так называют его в Луанде) стал на вечный прикол на старинной улочке нижнего города.

Как, казалось бы, должна Луанда гордиться творением человеческих рук... Куда там! На Железный дворец больно смотреть: того и гляди рухнет. Сад, куда выходит веранда, пальмы, трава — все захирело...

Конечно, можно понять ангольцев, когда они заявляют: «У европейцев нет проблем. Сыты-одеты, крыша есть, что еще? А у нас: война, родственники в провинции, нищета...» — так говорил мне один молодой анголец (фамилию просил не называть, боится потерять работу), получающий как экскурсовод 500 тысяч кванз в месяц, это около 5 долларов. А килограмм хорошего хлеба стоит 75 тысяч кванз, килограмм риса, одного из самых дешевых продуктов, — 30 тысяч и дешевле, а килограмм мяса — 600 с лишним тысяч кванз. И кванза с каждым днем худеет... Неудивительно, что вопрос, как прокормить семью, для него несравнимо важнее, чем — как сохранить, к примеру, Дом Эйфеля.

И все же, все же...

Три больших одинаковых скульптуры Иисуса, раскинувшего, как на кресте, руки, поставили португальцы лет 300 назад в трех точках своих владений: в Лубанго, на юге Анголы; в Бразилии, в Рио-де-Жанейро, и в самом Лиссабоне. Взоры ангольской и бразильской скульптур, естественно, устремлены на Иисуса в Португалии...

Думаю, наступит время, когда Ангола и Португалия, объединенные долгой общей историей, придут — на новом витке развития — к новым и очень тесным контактам. Они нужны друг другу.

Экваториальные грозы

Я видела Иисуса в Лубанго.

Лубанго — город, лежащий на юге Анголы, на краю плато Уила, в горах Серра-да-Шела. Рядом с Лубанго расположена гора Тундавала (2703 м) — самая высокая точка Анголы. Около 800 километров отделяют эти места от Луанды, и попасть туда можно только самолетом.

...Взбегаю по металлическому грузовому трапу прямо внутрь Ил-76. Самолет забит тюками, ящиками, машинами. Одна машина для госпиталя, другие — частные. Остальной груз — продукты: рис, фасоль, макароны, сахар. Экипаж — 7 человек, командир — Сергей Дмитриевич Трушевич. Пока завершается погрузка, я, усевшись в кресло второго пилота, просматриваю листок расчетов — высоты, скорость, скорость ветра, расстояние, давление... Что ждет нас в этом полете?

На борт этого грузового самолета я попала благодаря все тому же «Юралексу». Эта фирма занимается самолетными перевозками в Анголе, родственные предприятия есть в Бельгии и в Москве. Они координируют свои усилия, фрахтуют самолеты, и летные экипажи из Москвы, Магадана, Ташкента, Минска бороздят небо над страной, где практически нет дорог и где в районах военных действий ждут продовольствие как манну небесную. Иногда — в прямом смысле слова. Дело в том, что в этих самолетных перевозках принимает участие «Экспарк» (Когда в Луанде я впервые услышала «Экспарк»... «Экспарк», в памяти всплыли события, о которых писал наш журнал. Еще не было и быть не могло фирмы «Экспарк», но были люди — инженеры, опытные парашютисты, альпинисты, которые отрабатывали идею десантирования с воздуха. Альпинисты прыгали на вершины Памира, тогда, к сожалению, не обошлось без жертв. Потом удачные и многочисленные работы по десантированию тяжелой техники проводились в Арктике. Долог и труден был путь к работе «Экспарка».), где работают мастера высокого класса по десантированию грузов. Со старшим команды парашютистов Геннадием Захаровичем Волковым я познакомилась однажды на базе под Луандой, где живут летчики.

— Сегодня у меня первый выходной, — сказал Волков, — за пять месяцев работы.

И улыбнулся.

Волков учился в Рязанском воздушно-десантном училище, получил специальность по десантированию тяжелой техники, мастер спорта, совершил 5 000 прыжков с парашютом, ушел в отставку в звании подполковника — и вот он в «Экспарке», в Анголе. А начинал свою рабочую жизнь трактористом в Татарии, где родился...

— Работаем на Ил-76, — рассказывает Волков. — Я как инструктор готовлю с товарищами груз для сброса на парашютах. Экипаж самолета сбрасывает его с высоты 7 000 метров — ниже опасно, подстрелят, — в круг диаметром 300 метров...

— И попадает?

— Как в яблочко. Даже стекло — пиво, медикаменты и прочее — не бьется. Бросаем туда, где люди голодают, окруженные отрядами УНИТЫ...

Но это не прежняя советская безвозмездная помощь «развивающимся государствам Африки». Правительство Анголы платит за эти полеты. Я сама слышала, сидя в офисе «Юралекса», переговоры:

— Пришло подтверждение оплаты? Нет? Значит, полеты на сегодня отменяются...

На заработанные деньги фирма «Юралекс» создала для своих сотрудников вполне сносные условия для жизни и работы. В фирме человек 30 (если считать и членов семей), все люди молодые — от 30 до 40 лет, многие со знанием языков, английского и португальского, есть свой врач и свой повар (они обслуживают базу летчиков). Фирма имеет свой магазин, свои автобусы, содержит двух учителей в посольской школе и, как последнее достижение, о котором мне говорили с гордостью, — установили в квартирах сотрудников генераторы, а это значит — всегда есть свет и работает кондиционер, даже когда многие дома в Луанде погружаются в темноту и люди задыхаются в липкой духоте. У каждого сотрудника — машина и рация. И потому все и каждый знает, кто куда едет и чем занят в данную минуту. Я не раз слушала эти переговоры.

— Алексей, Леша. Говорю с базы.

У одного из летчиков высокая температура. Подозреваем малярию.

— Еду.

— Миша, Михаил. Как дела с горючим для «Экспарка»?

— Сообщу через полчаса.

— Андрей, Андрей. Где находитесь?

— Везу экипаж на базу. Отдыхать.

— Юрий Алексеевич, Юра, у нас отказал генератор. Задыхаемся.

— Сейчас приеду.

— Саша, ты рядом со школой?

— Да. Детей привезу.

Саша, вице-президент «Юралекса», человек достаточно молодой, чтобы его называли просто Сашей, а не Александром Евгеньевичем. Саша окончил Киевский университет, три года работал в Мозамбике переводчиком, потом в Москве в издательстве «Прогресс» занимался португальской литературой, теперь вот уже несколько лет в Анголе. Его глубокий интерес к истории и этнографии вообще и этой страны в частности оказался для меня бесценным. Тем более что Саша охотно делился своими знаниями, и ответ на каждый мой самый обычный вопрос перерастал в интереснейшую лекцию. Помню, мы сидели как-то в новом ресторане «Мутамба». Я спросила, что означает это слово. Оказалось: название площади, на которой стоит ресторан, а площадь названа в честь раскидистого дерева мутамба, а вообще-то хозяйка, владелица этого ресторана, некая Флора, сестра ангольского миллионера — такие в стране тоже есть, и их немало, — и жена знаменитого художника, с которым Саша меня непременно познакомит. Но, как ни странно, гуманитарное образование не мешало Саше быть четким, придирчивым, даже педантичным в работе с бумагами, счетами и прочими.