Сборник - Эта книга сделает вас умнее. Новые научные концепции эффективности мышления Страница 51

Театры процветают благодаря неопределенности. Везде, где сложно оценить риск или трудно предсказать его последствия, всегда проще создавать видимость действий, чем предпринимать реальные меры.

Главной задачей науки является снижение уровня неопределенности и демонстрация пропасти между видимостью и реальностью.

Традиционно мы кропотливо накапливали знания, позволявшие понять риски, возможности и последствия. Но театр иллюзии – это сознательно воздвигнутое сооружение, а не случайный побочный эффект невежества, так что целесообразно понимать, как оно устроено. Ученые должны научиться прерывать спектакли, освещать темные углы сцены и срывать маски с артистов.

Базовый процент вероятности

КИТ ДЕВЛИН

Исполнительный директор Института H-STAR Стэнфордского университета, автор книги The Unfinished Game: Pascal, Fermat and the Seventeenth-Century Letter That Made the World Modern («Незаконченная игра: Паскаль, Ферма и письмо XVII века, которое сделало мир современным»)

Недавних споров относительно опасности сканирования в аэропортах можно было избежать, если бы люди лучше понимали концепцию базового процента вероятности.

Когда статистики хотят на основании имеющихся данных предсказать вероятность какого-либо события, в их распоряжении имеется два источника информации, которые следует иметь в виду: во-первых, сами факты с учетом их достоверности и, во-вторых, вероятность события, основанная исключительно на его относительной частоте. Вторая величина – это базовый процент. Так как это всего лишь цифра и для ее полученная нужно провести много скучных вычислений, ее часто игнорируют, когда появляется новая информация, особенно если последняя получена «специалистами» с применением дорогостоящего оборудования. Если мы говорим о попытках предотвратить трагическое, пугающее, но все же имеющее низкую вероятность событие (например, захват террористами самолета), игнорирование базового процента ведет к колоссальным издержкам.

Допустим, вы прошли медобследование на выявление редкой формы злокачественного новообразования. Эта опухоль встречается у 1 % всех людей (это базовый процент). Серьезные клинические испытания показали, что надежность такого обследования составляет 79 %. Это значит, что, хотя тест всегда показывает наличие опухоли, когда она есть, он также в 21 % случаев дает ложноположительные результаты, когда опухоли нет. Ваши тесты показали положительный результат. Вопрос: какова вероятность того, что у вас злокачественное новообразование?

Скорее всего, вы предположите, что раз надежность теста почти 80 % и у вас положительные результаты, то вероятность того, что у вас опухоль, составляет около 80 % (т. е. вероятность примерно 0,8). Правильно?

Нет, неправильно. Вы сосредоточили внимание на тесте и его надежности и не учитываете базовый уровень. В описанном сценарии вероятность возникновения у вас опухоли составляет всего 4,6 % (т. е. 0,046). Именно так – вероятность того, что у вас злокачественное новообразование, меньше 5 %. Разумеется, повод волноваться все равно имеется. Но все же это далеко не так страшно, как 80 %.

Что касается излучающих приспособлений в аэропортах, то базовый процент вероятности погибнуть от террористической атаки ниже, чем от многих гораздо менее пугающих нас вещей. Согласно некоторым оценкам, эта вероятность не превышает риска погибнуть от злокачественных новообразований, вызванных сканированием.

Файндекс

МАРТИ ХЕРСТ

Кибернетик, Школа информации Калифорнийского университета (Беркли); автор книги Search User Interfaces («Интерфейсы пользователя поисковых систем»)

Файндекс (Findex) – это показатель, отражающий доступность искомой информации в Интернете.

Мы первые люди в истории, которые имеют возможность задать любой случайный вопрос в полной уверенности, что ответ найдется за считанные минуты, если не секунды. Повсеместное обилие информации само по себе является когнитивным инструментом. И это не перестает удивлять.

Хотя некоторые пишут об «информационной перегрузке», «информационном дыме» и тому подобное, я всегда считал, что чем больше доступной информации, тем лучше – пока есть хорошие поисковые инструменты. Иногда информацию можно найти непосредственно через поисковые сервисы, иногда опосредованно, переходя по ссылкам, а иногда – задавая вопросы сотням людей в социальных сетях или сотням тысяч людей на таких сайтах, как Answers.com, Quora или Yahoo Answers.

Мне не встречались упоминания индекса обнаруживаемости, но благодаря поисковым инструментам его вполне можно разработать. Одна из нерешенных проблем в этой области – помочь пользователям выяснить, доступна ли требующаяся информация в Сети.

Любое утверждение требует проверки опытом

СЬЮЗЕН ФИСК

Профессор психологии Принстонского университета, автор книги Envy Up, Scorn Down: How Status Divides Us («Завидуй вышестоящим, презирай нижестоящих: как положение в обществе разделяет нас»)

Самая важная научная концепция заключается в том, что любое утверждение – это эмпирический вопрос, ответить на который можно лишь путем сбора доказательств. Несколько разрозненных случаев еще не являются набором данных, а множество личных мнений – фактами. Знания формируются путем накопления качественных, прошедших экспертную оценку научных свидетельств. Мы любим истории, которые рассказывают люди, и вымысел побуждает нас двигаться вперед. Однако наука должна играть по определенным правилам.

Ученые должны оставаться учеными

ГРЕГОРИ ПОЛ

Независимый исследователь, автор книги Dinosaurs of the Air: The Evolution and Loss of Flight in Dinosaurs and Birds («Динозавры в воздухе: эволюция и утрата способности летать у динозавров и птиц»)

Заклятый враг научного мышления – обычная беседа. Я по горло сыт разговорами с людьми. Для меня это настоящая проблема. Дело в том, что люди склонны цепляться за какие-то любимые идеи и считать их истиной в последней инстанции, даже когда сами плохо понимают, о чем идет речь. Это касается всех нас. Именно так работает этот склизкий кусок мяса между нашими ушами, отвечающий за разум. Люди могут быть самыми рациональными существами на планете, но это мало что значит, учитывая, что под номером два идут шимпанзе.

Возьмем креационизм. Наряду с проблемой изменения климата и боязнью вакцинации тот факт, что немалая часть американских политиков отрицает эволюцию и палеонтологию и действительно считает, что бог совсем недавно создал человека, просто поражает. Ученые не могут понять, что не так с головой у этих людей. Увлечение креационизмом – это классический пример массового антинаучного мышления. Но я собираюсь сосредоточить внимание не на том, почему креационизм так популярен, а на том, что именно сторонники науки знают о тех, кто отрицает теорию Дарвина.

Несколько лет назад вышел документальный фильм, критикующий креационизм. Он назывался «Стая дронтов». Этот довольно хорошо сделанный фильм выиграл несколько очков у оппонентов, но когда дошло до попыток объяснить, почему столько американцев отрицает эволюцию, он не справился с задачей. Причина в том, что создатель фильма Рэнди Олсон в поисках корня проблемы обратился не к тем людям. В фильме показано, как группа играющих в покер ученых-эволюционистов из Гарварда собирается вокруг стола и обсуждает, почему «эти мракобесы» не принимают результатов научных исследований. Это была ошибка, потому что ученые-эволюционисты хорошо разбираются лишь в своей области – эволюционных науках.

Чтобы понять, почему люди думают именно так, а не иначе, нужно обратиться к специалистам в этом вопросе, а именно к социологам. И поскольку создатели фильма этого не сделали, они не смогли узнать, почему в эпоху научного прогресса процветает креационизм и что нужно сделать, чтобы поставить на место лженауку.

Это довольно существенная проблема. В последнее десятилетие был сделан большой прогресс в понимании психологии креационизма. В общем, он процветает лишь в сильно дисфункциональных обществах, и надежный способ подавить ошибочные убеждения – управлять страной таким образом, чтобы увяла питающая креационизм религия.

Другими словами, чем лучше себя чувствует общество, тем с большей охотой оно принимает идеи эволюции. Однако известно, что избавиться от слова трудно. Поэтому продолжаются пустые обсуждения различных «теории» о том, почему креационизм представляет проблему и как с этим бороться. И убеждения креационистов остаются непоколебимыми – хотя количество людей, предпочитающих верить в эволюцию без всякого бога, растет вместе с числом атеистов.

И дело не только в эволюции. Классический пример ученого, не решающего, а создающего проблемы, – одержимость Лайнуса Полинга витамином С. Многие обыватели скептически относятся к ученым вообще. И когда исследователи предлагают недостаточно подтвержденное мнение в области, в которой они слабо разбираются, это не идет на пользу науке.