В. Елагин - Летопись России. Дмитрий Донской и его время Страница 6

Чума внесла раздор в действия местных князей. Умирает Семён Константинович, владевший дорогобужским уделом, и завещает его своему двоюродному брату Михаилу Александровичу. Именно этот князь в начале 60 — х годов XIV века выдвигается на первый план — будущий политический и военный противник Дмитрия Ивановича. Начинал Михаил Александрович как удельный микулинский князь, а затем становится и великим тверским князем. Очевидно, поэтому и был завещан выморочный удел Семёном Константиновичем. Это известие вызвало решительное возражение со стороны дяди терскою князя Василия Михайловича и родного брата Семёна — Еремея[63]. Между князьями начался спор за право владеть выморочным уделом. Так как дело, по завещанию, касалось церкви, митрополит Алексий поручил его разбирательство тверскому епископу Василию, снабдив его при этом определёнными наставлениями. Но тот решил не так, как хотелось митрополиту и московскому правителю, «князя великаго Михаила Александровича оправилъ»[64], т. е. в его пользу.

Здесь необходимо сделать пояснение, почему Москва не хотела возвышения Михаила Александровича и поддерживала его противников Как мы уже сказали, Михаил Александрович стал великим князем Тверским где-то к 1365 году и, вероятно, не без участия Ольгерда. По крайней мере мы видим, что в 1362 году он ездил в Литву и заключил с Ольгердом мирный договор[65]. И с этого времени началось его возвышение в Тверском княжестве. Причина этого союза тоже объяснима Ольгерд вторым браком был женат па сестре Михаила Александровича Ульяне, и она всячески оказывала протекцию своему брагу Идеологический конфликт Ол-герда с Алексием бесспорно вёл к конфликт политическому и военному. В этой ситуации Тверской князь, союзник Ольгерда, становился неминуемо противником Москвы. Поэтому правительству Дмитрия Ивановича так важно было иметь в тверском княжестве промосковскую группировку. Таковым виделся союз с Василием Михайловичем и Еремеем Константиновичем. Решение епископа Василия шло вразрез с полученными от митрополита установками и вызвало гнев Алексия Москва втягивалась в тверские дела. Но решить их в этом году помешало еще одно важное событие.

Вновь на исторической арене появились новгородские ушкуйники Летом они устроили настоящий разбой в Нижнем Новгороде, «избита татар и армян в Новегороде Нижнем множество, гостей сущих татарских, такоже и новгородцких, и жены и дети их избиша, и товар их бес численно пограбиша, и суды их вся изеекоша… и все огню предаша, а сами отъидоша в Каму; и тако Камою ходяще, болгоры воююще, и многих избиша»[66]. Другой отряд ушкуйников под командованием воеводы Иосифа Варфоломеевича, Василия Федоровича, Александра Аввакумовича прошли по Волге, пограбили московских и ростовских купцов и возвратились в Новгород «со многою корыстию»[67]. Если прежде Дмитрий Константинович, боясь испортить отношения с Новгородом не решился на конфликт с ним, то Дмитрий Иванович поставил вопрос ребром и всю ответственность возложил на новгородцев: «почто естя ходили на Волгу грабити и бити моих гостей»[68]. Московский князь действует решительно. Он разрывает мирный договор с Новгородом и в ответ на ушкуйничий разбой посылает военный отряд, который «много волости воеваше, дань велию по Двине и по Югу, и по Купину взяша»[69], а также захватили ничего не подозревавшего новгородского боярина Василия Даниловича с сыном Иваном, возвращавшихся с товаром с Двины. Московский князь почувствовал за собой силу и способность решать проблемы не только своего княжества, но и общерусские задачи. Он становится по-настоящему Великим князем Владимирским, отвечающим за всю Северо-Восточную Русь. Но и задач стояло очень много, а без сплочения русских земель — и не важно как, путём ли диктата, военной силы или мирным договором, обязательством, вовлекающими все княжества в сферу политики Великого князя Владимирского, — решить их было невозможно.

В ЛЕТО 6875 (1367 г.). Рьяно взялся Дмитрий Иванович за решение поставленных задач. «Князи Русьскыи начата приводити въ свою волю, а который почалъ не повиновагися ихъ воле, на тыхъ почали по — сягати злобою»[70]. Cмысл начальных слов понятен, а вот, к сожалению, о методах летописец, ничего не говорит. Мы видели, как был приведён «в свою волю» нижегородский князь. Настала очередь остальных. Возможно, в полную меру заработала московская дипломатия, велись переговоры с русскими князьями, послы великого князя склоняли их на союз с Москвой, где лестью, посулами, а где и откровенной угрозой. И первый такой договор был заключён с Великим Новгородом. Ушкуйники внесли разлад между Москвой и Новгородом, в результате чего прежний договор был односторонне расторгнут По Москва и Новгород нужны были друг другу как союзники Новгороду — перед лицом надвигающейся немецкой экспансии; Москве необходим был западный союзник, Так как на первый план выдвигаются московско-тверские отношения В начале года в Москву прибывает новгородское посольство. В результате переговоров был заключен мирный договор, по которому Новгород признавал власть московского князя и принимал его наместников Москва обязывалась оказывать военную помощь и отпускала захваченного новгородского боярина.

На очереди стояла Тверь. На князя Михаила Александровича, отказавшегося подчиниться воле Москвы, «почали посягати злобою». В одиночку с Дмитрием Ивановичем тверской князь тягяться не мог, и он бежит в Литву за поддержкой. В отсутствие князя Тверью попытались завладеть князья Василий и Еремей, обиженные решением епископа Василия. По их наговору владыка был вызван в Москву на митрополичий суд. Алексий предъявил ему много обвинений, а главное состояло в том, что он неправильно решил вопрос об уделе Семёна Константиновича, и «бышетъ истома и проторъ великъ»[71] тверскому епископу — отмечает летописец. С непокорными людьми митрополит разбирался строго. А в это время кашинский князь Василий со своей ратью и при поддержке московских войск, по существу, захватил Тверь. Бывший тверской князь, он, скорее всего, имел основания хранить обиду на тверчан за то, что те его не поддержали, а встали на сторону Михаила Александровича. Въехав в город «миогымъ лгодемъ сотвориша досадоу, бесчестиемъ и моукою и разграблениемъ имениа и продажею беспомилованиа»[72]. Московские полки тем временем пограбили окрестности Твери, повоевали волости на правой стороне Волги, пленили многих людей. Думать, однако, что этим самым тверское княжество подчинено, было преждевременно.

27 октября Михаил Александрович возвратился с литовскими полками и быстро восстановил свою власть в Твери. Далее он предпринимает попытку наказать князей Василия и Еремея и с войсками идёт па Кашин, где они скрылись. Но, не дойдя до города, в селе Андреевском Михаил Александрович встретил большую депутацию от дяди Василия Михайловича, возможно, при посредничестве епископа Василия — князья просили мира. Тверской князь заключает с ними договор, подкрепляя его крестным целованием, по которому за ними сохранялись их уделы, а затем заключает мир и с московским князем. При помощи Ольгерда Михаил Александрович не только быстро завоевал и закрепил свои позиции, но и показал Москве, что не собирается подчиняться её воле. Стало очевидно, что конфронтации и с Литвой не избежать.

Москва в срочном порядке готовится к предстоящим сражениям. Спешно сооружается каменное кольцо столицы — белокаменный кремль: за ним великий князь должен чувствовать себя уверенней и спокойнее. Но в борьбе с Ольгердом нужно было еще одно кольцо — из возможных союзников, и московская дипломатия активно работает в этом направлении. Дмитрий Иванович заключает договоры против Ольгерда с приграничными Литве русскими княжествами: князьями Святославом

Смоленским, Константином Оболенским, Иваном Вяземским, Иваном Козельским и, возможно, с сыном Ольгерда Андреем Полоцким83. Возможно, к этому же времени относится договор84, заключённый между Дмитрием Ивановичем и его двоюродным братом Владимиром Андреевичем при посредстве, а скорее, и по инициативе митрополита Алексия. В исторической литературе датировка этого документа различна[73]. Но мы думаем, что именно события 1367 года заставили братьев скрепить свой союз, думая об обороноспособности Руси.

Договор интересен во всех деталях. Хотя братья и росли «с пелёнок» вместе и всю жизнь прошли бок о бок, договором определялся социальный статус каждого. Владимир Андреевич признавал Дмитрия Ивановича за «брата своего старейшего»[74], т. е. своим сюзереном, а «мне князю великому тобе, брата своего, держати в братстве, без обиды, во весмъ»[75]. Братья клялись «быти ны заодинъ», но при этом определялось неприкосновенное право каждого на свою вотчину и невмешательство во внутренние дела друг друга, определялся статус бояр и слуг каждого князя. Договором особо подчёркивалось дипломатическое и военное партнёрство братьев, «а кто будетъ мне недругъ, то и тобе недругь. А тобе, брагу моему молодшему, без меня не доканчивати, ни съсылагися ни с кем же»[76]. Не обойдён важный вопрос — выплаты ордынской дани. Князь Владимир обязуется сдавать в великокняжескую казну положенную часть ордынской тягости. «А тобе, брату моему молодшему, мне служи ги безъ ослушания… а мне тобе кормити по твоей службе…»[77]- во всех военных походах после этого были братья рядом, в самых ответственных и решающих сражениях всегда побеждал врагов Владимир Андреевич во славу Великого князя.